Тут кто-то тронул ее локоть.

— Ох, слава Богу, я нашла тебя. Нам надо поговорить, — прошептала Марианна, появившаяся с ней рядом. — Очевидно, наши сплетни сегодня не единственные.

Джулиана в растерянности заморгала.

— Наши… сплетни?

Подруга взглянула на нее с раздражением.

— Ей-богу, Джулиана, тебе надо выбросить из головы мысль, будто ты одна должна нести ответственность за все неприятности в нашей семье. Ведь мы одна семья. И мы тоже несем это бремя. — У Джулианы не было времени оценить великодушие Марианны, поскольку та уже продолжала: — Очевидно, сегодня имеет место еще одно грандиозное событие. Тебе оно не понравится. Лейтон…

— Я знаю, — перебила Джулиана. Ей было бы невыносимо услышать это еще раз. Даже от Марианны.

— Откуда ты знаешь?

— Он сам мне сказал.

Марианна нахмурилась.

— Когда?

Джулиана пожала плечом, надеясь, что этого для сестры невестки будет достаточно. Увы, она ошиблась.

— Джулиана Фиори, отвечай! Когда он сказал тебе об этом?

Она могла бы ответить, что узнала все от Ралстона. Или подслушала в дамской комнате. Но Джулиана почему-то сказала:

— Раньше.

— Когда раньше?

— Раньше… сегодня вечером.

Марианна взвизгнула. Да-да, прямо-таки взвизгнула!

Джулиана же поморщилась и проворчала:

— Пожалуйста, не делай из этого проблему.

— Но почему ты была с Лейтоном сегодня вечером?

Джулиана вновь пожала плечом.

Подруга нахмурилась и заявила:

— Ты ведь прекрасно знаешь, что этот жест — твоя самая дурная привычка.

— В самом деле? Но у меня их так много…

— С тобой все в порядке?

— Ты имеешь в виду плечо? Да, отлично.

Марианна прищурилась.

— Ты нарочно вредничаешь?

— Да, возможно.

Тут Марианна внимательно посмотрела на нее, затем со вздохом пробормотала:

— Нет, с тобой далеко не все в порядке.

И слова подруги стали для Джулианы последней каплей. Ей вдруг стало трудно дышать, трудно глотать, и все ее силы ушли на то, чтобы не поддаться порыву и не броситься с рыданиями в объятия молодой герцогини.

— Я должна отсюда уехать, — прошептала Джулиана.

— Я поеду с тобой.

— Нет-нет, не надо! Ты должна остаться.

Марианна задумалась, потом кивнула:

— Ладно, хорошо. Но ты возьмешь нашу карету, договорились?

Джулиана помедлила с ответом.

— Я… Да, я возьму вашу карету, Мари… Но я должна уйти. Сейчас же. — Чтобы не слышать, как будут объявлять о помолвке. Ей этого просто не вынести.

Марианна снова кивнула:

— Конечно. Я провожу тебя. Ты явно не очень хорошо себя чувствуешь. У тебя определенно болит голова.

В другое время Джулиана, наверное, рассмеялась бы, но не сейчас. Сейчас ей было не до смеха.

Марианна начала пробираться сквозь толпу на краю бального зала, и Джулиана не отставала от нее. Не успели они сделать и десятка шагов, как на возвышении, где сидели музыканты, появился маркиз Нидэм, весьма дородный мужчина. Откашлявшись, он пробасил:

— Внимание, леди и джентльмены!

Джулиана совершила ошибку: взглянула в сторону возвышения и увидела там Саймона, высокого и невозможно красивого. Это был идеальный герцог. И идеальный муж.

Марианна повернулась к ней, сделав большие глаза, и Джулиана стиснула ее руку.

— Идем быстрее.

— Но мы сейчас не можем… — Марианна покачала головой. — Ведь все увидят…

И тотчас нахлынула паника — Джулиане показалось, что бальный зал опасно закачался, а затем к горлу подкатила тошнота. Разумеется, они не могли уйти. Побег вызвал бы еще больше разговоров о ее семье.

В эту минуту Джулиана ненавидела свою мать. Она закрыла глаза и тяжко вздохнула. Но подруга взяла ее за руку, и она, повернувшись к возвышению, заставила себя открыть глаза. И заставила себя слушать, как мужчина, которого она страстно желала, давал обещание другой.

К счастью, все быстро закончилось, и слуги стали разносить шампанское. Гости же поднимали бокалы и провозглашали тосты за счастливую пару. И никто не заметил, как Джулиана с Марианной, вежливо отказавшись от вина, незаметно направились к выходу.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем им удалось подняться по ступенькам бального зала. И там Джулиана опять совершила ошибку. Оглянувшись, она бросила последний взгляд на Саймона. А он смотрел на нее. Причем смотрел так, словно она была единственной женщиной на земле. Что, конечно же, не соответствовало действительности. Потому что его будущая жена стояла с ним рядом.

Джулиана повернулась и стремительно выбежала в холл, боясь, что ее стошнит, если она еще хоть на минуту останется в этом проклятом доме. Благодарение Богу, слуги тут были лучшими из лучших, и один из них тотчас открыл парадные двери, когда она устремилась к ним впереди Марианны, почти ничего не видя от слез.

Снаружи она ощутила прохладу октябрьской ночи и вознесла Господу благодарственную молитву. Теперь она в безопасности. Вернее, была бы… если бы не забыла про овощи.

Слишком поздно до нее дошло, что лестница по-прежнему усыпана образчиками нынешнего урожая. А потом было уже слишком поздно, чтобы остановиться…

Джулиана наткнулась на большую круглую тыкву, тем самым обрушив всю пирамиду. И тотчас услышала, как Марианна пронзительно вскрикнула, когда она полетела по ступенькам, увлекая за собой целую гору тыкв и кабачков. У основания лестницы она приземлилась, окруженная овощами. Тихонько застонав, прошептала:

— О Боже…

Марианна же стояла на верхней ступеньке, глядя на нее широко раскрытыми глазами, одной рукой прикрыв разинутый рот. А двое слуг стояли чуть позади нее — они явно не знали, как вести себя в подобной ситуации.

Не удержавшись, Джулиана рассмеялась. Рассмеялась до слез — искренне и весело. И смех этот на какое-то время помог ей забыть о грусти, отчаянии и гневе.

Утирая слезы, она посмотрела на Марианну и обнаружила, что плечи подруги тоже трясутся от смеха. И слуги тоже не могли сдержаться — дружно расхохотались.

Тут Джулиана расчистила вокруг себя место, чтобы встать, и ее движения привели остальных в чувство. Слуги и герцогиня сбежали по ступенькам, и один из слуг наклонился, чтобы помочь Джулиане. Поднявшись, она наконец-то осознала весь масштаб учиненного ею разгрома. Оказалось, что она полностью разрушила осеннюю композицию леди Нидэм. К тому же ее прелестное розовое платье, покрытое семенами и заляпанное соком и мякотью овощей, было испорчено окончательно и бесповоротно.

Снова хохотнув, Марианна пробормотала:

— У тебя… — Она покачала головой и указала на платье подруги. — У тебя везде…

Джулиана кивнула и вытащила из волос длинный пшеничный колосок.

— Полагаю, трудно надеяться, что одна из этих карет ваша.

Марианна оглядела ближайшие экипажи.

— И вовсе даже нет. Вон та — наша.

Джулиана направилась к карете.

— Наконец-то хоть что-то приятное.

Марианна открыла сумочку и извлекла несколько золотых монет для слуг.

— Прошу вас забыть, кто именно уничтожил украшение вашей хозяйки… — Она сунула монеты им в руки, устремилась к карете и забралась в нее следом за подругой.

— Думаешь, они будут молчать? — спросила Джулиана, когда карета тронулась с места.

— Будем надеяться, они тебя пожалеют.

Джулиана вздохнула и откинулась на мягкую спинку сиденья. Немного помолчав, сказала:

— Что ж, ты должна кое-что признать.

Марианна хмыкнула.

— Что же?

— Меня нельзя обвинить в том, что я удалилась тихо и незаметно.