Не в силах высвободиться, Джеймс всем весом подался назад и вмазал Брамбла в стену, покачнулся и повторил бросок, потом сделал это еще раз. Пальцы Брамбла ослабли. Джеймс схватил перевернутый стул, разбил его о стену и остался с ножкой в руках. Но Брамбл восстанавливал силы, пальцы его снова заработали.

Джеймс сжал ножку стула и ударил Брамбла по лицу — звук удара был ужасен и одновременно доставил удовлетворение. Джеймс нанес еще несколько ударов, после чего Брамбл отвалился от него и с глухим стуком упал на пол. Джеймс обернулся, чтобы убедиться, что противник окончательно повержен, и оглядел комнату. Теперь дрались все за исключением старца, который старательно припрятывал монеты.

Джеймс нашел Айрис в углу, перевернутый стол отделял ее от оскорбленного игрока. У нее явно оставалось мало времени до того момента, когда оскорбленный настиг бы ее.

Джеймс быстро преодолел расстояние до этого игрока и постучал по его плечу. Когда тот повернул к нему сердитое лицо, чтобы увидеть, кто осмелился бесцеремонно тронуть его, Джеймс снова пустил в ход ножку стула.

Скандалист тяжело опустился на колени — у него был такой вид, словно он хотел что-то сказать, потом его глаза закатились и он упал лицом вниз.

— Скорее, Айрис, нельзя терять ни минуты.

Услышав свое имя, девушка удивленно взглянула на него.

— Я знаю вас, сэр?

— Я Ругье, мадемуазель. А теперь идите со мной.

Потайная дверь в задней комнате «Гнезда орла» оказалась не самой прямой дорогой к спасению. Джеймс тяжело ударил в нее — она открылась, за ней обнаружился сырой темный проход. Джеймс бросился туда, прихватив стул. Захлопнул за собой дверь и заклинив ее стулом, он надеялся на какое-то время задержать преследователей.

Они с Айрис скоро оказались в жаркой тесной кухне. Несколько женщин, занятых приготовлением мяса и гарниров, подняли на них глаза. Джеймс с независимым видом прошел через наполненную паром и дымом комнату, как будто зная, куда нужно идти. Он разглядел то, что могло оказаться дверью, ведущей наружу, и быстро зашагал к ней. Айрис торопилась следом.

Выйдя через черный ход, он и оказались в переулке позади «Гнезда орла». Судя по звукам, где-то рядом находились лошади — это подтверждал и запах. Джеймс осмотрелся и увидел напротив конюшни, принадлежащие заведению.

— Хоть немного удачи, — пробормотал он, крепко взяв Айрис за руку, чтобы отправиться на поиски их лошадей.

Внезапно из двери позади них вырвался Брамбл, за ним следовал дилер:

— И не надейтесь, что вам удастся смыться. Не теперь, когда все становится таким интересным.

Джеймс прикрыл Айрис своей спиной и сардонически улыбнулся.

— Брамбл, с вашей стороны не очень-то похвально набрасываться на джентльмена, особенно если он был прав. Доказать, что игрок жульничает, невозможно.

Брамбл закатал рукава и поплевал на руки.

— Я чувствую, что получу большое удовольствие.

— Оставь его нам! — крикнул кто-то из переулка.

Джеймс повернулся вправо и увидел трех приближающихся мужчин.

— Идите в конюшню, мадемуазель Беннетт, — указал он рукой. — Найдите свою лошадь и возвращайтесь в Кенвуд-Хаус.

— Совесть не позволит мне бросить вас здесь…

У Джеймса не было времени вступать в пререкания.

— Идите. Немедленно.

Айрис с ужасом посмотрела на Брамбла, потом на приближающихся мужчин, затем на Джеймса — повернулась и побежала к конюшне.

Брамбл тоже заметил других мужчин и шагнул назад к двери.

— Вы что, испугались? — спросил с усмешкой Джеймс больше из любопытства, чем по какой-либо другой причине.

Брамбл затолкал дилера обратно внутрь дома.

— Не испугался. Просто знаю, когда и что делать. — Он переступил через порог и закрыл за собой дверь.

Джеймс сосредоточил внимание на мужчинах в переулке.

— Сюда, джентльмены. Не многовато ли вас?

— Об этом судить нам самим, — рявкнул явный лидер, поигрывая палкой в руке.

Джеймс обычно не прочь был подраться. Он умел это делать и зачастую начинал задираться именно с намерением подбить кому-нибудь глаз. Кармайкл потребовал, чтобы Джеймс взял несколько уроков бокса, потому что он дрался как-то некрасиво, не по-джентльменски. Но отчасти это давало ему преимущество. Он не испытывал угрызений, когда дрался не по правилам, особенно с такими противниками, как сейчас.

Он осмотрелся в поисках чего-нибудь подходящего, быстро оценил все, что нашлось под рукой, и поднял брошенные уздечку и поводья.

— Если вы настаиваете…

— О, мы настаиваем! — рыкнул лидер и кинулся на Джеймса. Его дубинка просвистела по воздуху на высоте глаз, и Джеймс инстинктивно присел, едва избежав удара, который мог бы лишить его мозгов раньше, чем Он сам нанес бы удар.

Двое других, видя промашку, отпустили язвительные замечания, еще больше разозлив нападавшего.

— Будьте хорошим мальчиком, постойте спокойно.

Джеймс оторвал поводья от уздечки и обернул один конец гибкой кожи вокруг правой руки. Он взмахнул свободным концом, резким движением послал его в воздух, потом сделал рывок — Кожаная полоска обернулась вокруг дубинки, вырывая ее из руки нападавшего.

Вконец озверевший драчун полным ходом пошел на Джеймса, протянув вперед руки. Джеймс внимательно наблюдал за его приближением. Когда до него оставалось не более трех шагов, Джеймс сделал выпад, нанеся удар, от которого противник упал и остался лежать на боку. Джеймс поставил ногу на его ребра, вытащил из сапога нож и всадил Лезвие ниже подмышки лежащего.

Кровь хлынула из раны, и тело мужчины осталось неподвижным. Джеймс посмотрел на двух оставшихся нападающих — они приближались, достав ножи. Он опустил свой нож обратно в сапог и схватил брошенное кем-то колесо от двуколки. Прижав его к груди обеими руками, он приготовился к схватке. Мужчины разделились: один остался перед Джеймсом, тогда как другой обежал его по широкой дуге. Когда первый атаковал, Джеймс отбил его колесом и быстро повернулся, чтобы встретить второго, нападавшего сзади. Джеймсу все время приходилось, поворачиваться — эти двое сумели три раза достать его, прежде чем он поставил колесо на ребро и с силой толкнул его в одного, потом развернулся и сделал подножку другому. Тот тяжело грохнулся на землю. Джеймс повернулся к первому. Он водрузил колесо на поверженного врага и вспрыгнул на него. Звук ломающихся ребер эхом отозвался в переулке. Лицо лежащего сделалось совсем багровым, глаза вылезли из орбит, он перестал дышать.

Не оглядываясь, Джеймс прыгнул вперед. Он приземлился на утрамбованной земле у входа в конюшню и мгновенно перекатился с живота на спину как раз тогда, Когда нож третьего атакующего мелькнул в воздухе и чудом не задел Джеймса. Теперь противник стоял на нем на коленях. Железной хваткой он держал Джеймса за шею, в руке у него был нож, которым он метил прямо в сердце.

Джеймс тянулся к ножу и отчаянно пытался выбить его из руки напавшего. Его грудь была как в огне, горло тоже горело, но он боролся, зная, что у него есть несколько секунд до того, как противник лишит его последнего вдоха.

Рука, сжимающая горло, немного ослабла, потому что ее владелец все внимание перенес на нож. Лезвие медленно приближалось к плоти Джеймса, угрожая пронзить его сердце. Он с трудом набрал воздух в легкие и вложил все до капельки оставшиеся силы в свои руки, нож в конце концов выпал из разжавшихся пальцев противника.

Он попытался вернуть себе нож, отпустив горло Джеймса. Тот ударил его в живот, второй удар нанес в подбородок, после этого удара его противник неловко растянулся на грязных булыжниках. Джеймс подобрал нож, поднялся и, обернувшись, увидел, что его враг уже встает.

— Должен сказать, я удивлен отсутствием лояльности среди «монахов», — почти беззвучно выговорил Джеймс, отводя локоть назад, потом с силой перенес его вперед, и нож безжалостно вошел в живот напавшего.

— Я не знаю, о чем вы, черт возьми, — выговорил поверженный, держась за живот, на губах его выступила кровь.