— Приготовься к долгой ночи, хорошо, Уинстон? — шептала Кларисса благородному животному. В ответ он всхрапнул. Она подняла ногу и надежно вдела ее в стремя, моля Бога, чтобы ей все удалось, потом, опираясь на стремя, подтянулась. Быстро забросив другую ногу на спину Уинстона, она скользнула в седло и приказала себе остановиться.

— Ругье, depechez-vous[18], — сказала она укоризненно и ногой в сапоге поймала второе стремя.

Слуга смог сообщить Джеймсу только имя фермера и приблизительное место прохождения матча. Они поскакали в направлении Криклвуда, туда, где впереди виднелись огни факелов.

Предполагалось, что это будет малоинтересный матч между двумя подающими надежды боксерами. Нарастающий по мере приближения к источнику света гул голосов заставил Джеймса усомниться в правильности информации, полученной от слуги.

— С дороги! — крикнул кучер сзади.

Джеймс жестом показал Клариссе и Айрис вслед за ним съехать на траву.

Мимо них по изрытой дороге прокатила карета.

— Не много ли народу для такого матча? — спросил Джеймс у кучера.

— Судя по всему, сегодня выпустили Перси, он явился прямо сюда, на матч, — ответил мужчина, понукая лошадь, чтобы она не останавливалась.

Джеймс придержал свою лошадь, пропустил карету и вернулся на дорогу.

— Перси? — спросила Кларисса, возникая рядом.

— Томас Перси. Лучший боксер в Лондоне — некоторые считают его лучшим в Европе и за ее пределами. Недавно его посадили в Ньюгейт.

— Почему?

Джеймс повернулся к Клариссе.

— Вам не нужно знать.

— Что ж, — благоразумно начала Кларисса, — по крайней мере никто из нас не принадлежит к его противникам. Знаете ли, — тихо добавила она, чтобы их не слышала Айрис, — нет худа без добра.

— О чем вы шепчетесь? — спросила Айрис, неумело понуждая свою лошадь занять место рядом с серой в яблоках лошадью Джеймса.

В привычной обстановке находиться между двумя прекрасными женщинами могло бы доставить Джеймсу удовольствие, но их постоянные расспросы лишали его такой возможности.

— Одного из боксеров скорее всего заменили более известным.

— Вы говорите так, как будто это плохо, — недоверчиво сказала Айрис. — Разве не интереснее смотреть матч со знаменитым боксером?

— Вы не находите, — отвечала Кларисса, — что боксер, достигший вершин мастерства, выступая против недостаточно натренированного, может выглядеть некрасиво?

— Вы имеете в виду — физически? Я не выношу вида кро…

— Проблема, — прервал ее Джеймс, — не в самой хватке. Она в Перси и в толпе, которая прибыла вместе с ним.

— О! — одновременно произнесли обе женщины, потом наступило молчание. Кларисса прочистила горло, стараясь издавать такие звуки, какие мог бы издавать мужчина. Рев толпы становился громче, их снова обогнала карета. Мужчины, сидевшие в ней, возбужденно кричали, довольные, что добрались до места назначения и увидят великолепный матч с Перси.

— Мы должны вернуться. — Джеймс осторожно натянул поводья, и его серая в яблоках лошадь остановилась. Разглядывая толпу, Джеймс помнил, что где-то рядом находятся агенты «Монахов». Петтибоун дал понять, что пришлет кого-нибудь на подмогу, хотя отказался назвать, кого именно.

— Мы не вернемся! — воскликнула Айрис, продолжая двигаться туда, где должна была начаться схватка. — Я почти час мучилась, сидя на лошади раскорякой, чтобы увидеть матч. И я увижу его.

Джеймс был вне себя. Появление Перси означало, что на матче будет гораздо больше людей из общества — среди них могут оказаться и «коринфяне». Однако ему предстояло и обнаружить неизвестных агентов «Монахов», а он не мог выполнить эту задачу, не дав Петтибоуну оснований прислать их ему в помощь.

— Как вы уже сказали утром, удачно завершив тот вечер или раннее утро, в зависимости от обстоятельств, мы будем на шаг ближе к цели, — напомнила Кларисса.

Джеймс с трудом мог поверить, что эти слова — смиренно и по собственному желанию — произнесла Кларисса.

Он пустил свою лошадь рысью и догнал женщин.

— Нам придется проявлять еще большую осторожность, чем я предполагал вначале, — предупредил он Айрис.

— Месье Ругье, вы начинаете раздражать меня, — сказала девушка и галопом поскакала туда, где собиралась толпа.

Кларисса смотрела, как Айрис подпрыгивала и чуть ли не зависала над седлом, причем ее шляпа почти слетала с нее каждый раз, когда копыта лошади касались земли.

— Это была ваша идея — вам следовало бы помнить.

— Не надо напоминать мне, — мрачно сказал Джеймс. — Нам лучше догнать ее, прежде чем она врежется в самую гущу.

Джеймс пропустил Клариссу вперед, решив не спускать глаз с обеих женщин. Он не принадлежал к тем агентам, которым трудно импровизировать, скорее напротив. После предательства Клариссы он жил, мало заботясь о том, что может случиться.

Но даже Джеймс считал, что сложившаяся ситуация требует напряжения всех сил. Черт бы побрал обеих девиц.

— Совершенно варварское зрелище! — воскликнула Айрис, ее глаза горели от возбуждения. Клариссу передернуло, когда на ее щеку попали брызги крови из разбитой губы противника Перси, но она продолжала смотреть, как один человек выбивает жизнь из другого.

— Полагаю, в глазах женщин этот вид спорта лишен всякого смысла.

Для Клариссы он определенно не имел смысла. Айрис настояла, чтобы они встали у самого каната, ограждающего ринг. Джеймс делал все возможное, чтобы обезопасить женщин, встав между безумствующей толпой и спутницами, но ничего не мог поделать с оглушительным ревом. А также с запахом пота и атмосферой бесчеловечности. Казалось, все присутствующие забыли о приличиях.

Какой-то чрезвычайно отвратительный зритель из толпы в этот самый момент плюнул на ринг. Желудок Клариссы взбунтовался. Должно быть, она проявила излишнюю снисходительность, когда посчитала, что мужчины просто забыли о приличиях, теперь же была склонна думать, что они и не знали о них.

Айрис взвизгнула от удовольствия, когда Перси с большой силой ударил соперника в живот.

— Это так по-мужски, так непохоже на развлечения, которые доступны нам, женщинам. Но вам этого не понять, — сказала Айрис.

Кларисса ничего не могла с собой поделать. Ее глаза широко раскрылись. Она видела, как судья объявил конец раунда и отправил боксеров в противоположные углы ринга. Перси не требовалась помощь, он только выпил немного воды и взял в рот дольку апельсина, поданные ему помощником секунданта. Его противник был не в силах распрямиться, помощник бедняги безостановочно массировал ему руки, чтобы тот не потерял сознание. Кровь струилась из нескольких ранок на лице боксера. Кларисса могла бы поклясться, что на его груди и животе уже наливаются черно-синие кровоподтеки.

Айрис была права по крайней мере в одном: это было жестоко. Рефери приложил пальцы к губам и свистнул, сигнализируя о начале следующего раунда.

Кларисса встала на цыпочки и приблизила губы к уху Джеймса.

— Сколько раундов обычно бывает? — спросила она, неуверенная, что он услышал ее в какофонии воплей и свиста.

— Они будут бороться, пока один из них не упадет! — крикнул он ей в ухо, щекоча теплыми губами.

— Или умрет, — растерянно ответила она, снова глядя на ринг и пытаясь избавиться от мурашек, побежавших по коже.

Перси начал со стремительного удара правой в челюсть, заслужив одобрение толпы, взревевшей от радости. Его оппонент покачался, словно собирался упасть, потом собрался с силами и поднял кулаки. Агрессивная толпа неистовствовала, один из мужчин, стоявший у каната, посоветовал ему сдаться и умереть. Кларисса рассмотрела этого человека. Он был хорошо одет, в руке держал трость с набалдашником в виде головы орла, которую высоко поднимал каждый раз, когда Перси наносил удар. Он явно принадлежал к аристократии, хотя его поведение мало вязалось с его действиями.