На стенах, лишенных окон, было несколько никчемных картин, повешенных абсолютно случайно, будто кто-то хотел сделать помещение более уютным, но потом отказался от этого намерения. Пол устилали два ветхих ковра. Их первоначальный цвет невозможно было определить: за долгие годы когда-то яркие краски превратились в смесь кремового, тускло-коричневого и грязно-зеленого.

Здесь было много свечей, горевших в настенных светильниках. Большой канделябр, водруженный посередине стола, хорошо освещал игроков. Джеймс решил, что таким образом предполагалось предотвращать жульничество и — в большей степени — неподобающее поведение игроков, которые были куда опаснее тех, кто сидел в передней комнате.

Здесь не было стойки, но Джеймс видел, как в комнату входили и из нее входили служанки, которые принимали от мужчин заказы на выпивку и возвращались с подносами.

С первого взгляда казалось, что в комнате с серьезными игроками только один вход, он же выход, а именно через дверь, в которую Джеймс только что вошел. Но, бросив взгляд на противоположную стену, он задумался. В линии деревянных панелей было нечто, к чему он решил присмотреться повнимательнее.

Прежде чем сдвинуться с места, он принялся изучать всех шестерых за столом — это были пятеро мужчин и одна женщина. Спиной достаточно близко к подозрительной панели сидела Айрис, ее локти лежали на столе, а голова почти касалась карт, как бы защищая их от постороннего взгляда. Если бы он не сам заказывал ей костюм и не видел ее в нем раньше, то мог бы и не узнать.

На ней была друга шляпа, не та, которую она надевала на матч по боксу. Возможно, она позаимствовала ее у тайного агента «Монахов», который, по словам Дафны, должен был этим вечером сопровождать Айрис в «Гнездо орла». Шляпа скрывала длину ее волос. В остальном ее Костюм оставался тем же, хотя выглядел неопрятным, а у левого плеча к тому же расплылось грязное пятно.

Джеймс подавил улыбку при мысли о том, откуда взялась грязь на ее костюме, почему он помят. Скорее всего — он мог бы поспорить — Айрис, торопясь в игорное заведение, упала. Он спросит у нее об этом после того, как увезет из «Гнезда орла» и в сохранности доставит в Кенвуд-Хаус.

Но сначала надо кое-что сделать. Джеймс взял стул и отнес к столу.

— Могу я присоединиться? — спросил он, всем своим видом показывая, что намерен играть, каким бы ни был ответ.

— Вы говорили с Брамблом? — воспротивился один из игроков, остальные тоже подняли на него глаза.

— В некотором смысле да, — ответил Джеймс, отмечая про себя, что та часть панелей, которая привлекла его внимание, является дверью, окрашенной в тон стене и лишенной какого-либо подобия ручки.

Мужчина, столь же старый, как ковер, но в гораздо худшем состоянии, кивнул.

— Если Брамбл пропустил, то, конечно, мы найдем место еще для одного.

Джеймс кивнул и поставил свой стул рядом с Айрис, которая отважилась бросить на него взгляд, пока подвигалась, чтобы дать ему место. Она тут же снова уставилась в свои карты. Он не понял, узнала она его или нет.

Джеймс окинул взглядом игроков и дружелюбно улыбнулся.

— Во что мы играем сегодня, джентльмены?

— В двадцать одно, — ответил старший.

Джеймс теперь видел, что он оказался дилером в игре, которая в своей основе была достаточно честной. В этой игре каждый участник играет непосредственно против дилера. В начале каждой партии игроки делают ставки, после чего им раздают по две карты. Цель игры — получить в сумме больше очков, чем у дилера, но не больше двадцати одного.

Джеймс опустошил содержимое жилетного кармана — целое состояние в звонкой монете упало на стол.

— Не позволяйте мне тратить время зря, мой добрый друг. Пожалуйста, позвольте вступить в игру.

Джеймсу приходилось играть в двадцать одно во время хорошей попойки. Он играл в двадцать одно голым. Играл с завязанными глазами. Он даже играл, будучи, пьяным, голый, и с завязанными глазами одновременно, хотя в последнем случае без блестящего результата.

Он незаметно изучил людей, собравшихся за столом, и уверился, что легко может выиграть. Только двое из них, судя по всему, сохраняли трезвость ума — это были опытные игроки, которые скорее всего игрой добывали себе средства к существованию. Остальные были, насколько он мог судить, торговцами или джентри, которые могли бы проявить некоторые способности, если бы не были сильно навеселе, явно перебрав пунша с ромом, которые радушно предлагали в «Гнезде орла». Сейчас они еще были в состоянии не ронять голову на стол, но вряд ли это могло продолжаться долго. Оставались он сам и Айрис. Дилер предложил игрокам делать ставки. Джеймс бросил три кроны в центр стола, другие сделали то же самое. Каждый игрок получил по три карты картинками вниз, дилер закончил, положив три карты картинками вверх, — это был прикуп. Джеймс взял свои карты — у него оказались четверка треф и червовый валет, — потом взглянул на дилера. Старец обменял пятерку бубен из прикупа на новую карту. Когда он открыл карту и обнаружил туз пик, его губы сложились в довольную улыбку. Дилер выжидательно взглянул на одного из подвыпивших торговцев. Игра продолжалась, каждый игрок старался открыть карты первым. Но самым удивительным было то, что Айрис явно улыбалась удача.

Джеймс украдкой наблюдал за ней. Несмотря на растущую за столом напряженность, она крайне сосредоточенно следила за картами всех игроков. И он заметил чуть заметные движения. Ее нижняя губа подергивалась каждый раз, когда дилер сдавал карту. Джеймс продолжил наблюдение, отмечая каждое движение ее губ и сопоставляя его с действиями дилера.

Боже Всемогущий, она ловчила. И где только эта женщина — по существу, почти девочка — научилась считать карты? Она была бесстрашна — опрометчиво бесстрашна, — он не мог отказать ей в этом. Даже он сам не владел искусством учета карт, хотя предпочитал относить это за счет своей лени, а не умственной недостаточности. Он понимал, что это вид жульничества, — игрок прослеживает все розданные карты и использует это себе на пользу одним из двух способов: или увеличивает ставку, когда у него есть преимущество, или… Джеймс не мог точно вспомнить второй вариант. Но это не имело значения.

Айрис использовала первый вариант, и у нее очень хорошо получалось. Джеймс разрывался между восхищением и растущим ужасом, потому что если он заметил, что она жульничает, то наверняка заметят и другие, это просто дело времени.

Как она могла быть настолько сообразительной и одновременно настолько безрассудной?

— Постойте-ка минутку.

Джеймс взглянул на игрока, сидевшего справа от Айрис, потребовавшего остановить игру.

— Есть проблема?

— Он мудрит с картами, — ответил мужчина, указывая на Айрис.

Айрис высунулась из-за карт и повернулась к нему.

— Докажите, — произнесла она низким, угрожающим тоном.

Неужели опять?

Рассерженный игрок вырвал карты из руки Айрис и с отвращением уставился на горку монет.

— Если играть честно, выиграть столько невозможно. Я наблюдал за вами. Вы считали карты.

Айрис прикрыла руками свой выигрыш и оглядела сидящих за столом.

— Как я уже сказал, докажите.

— Брамбл! — крикнул дилер через плечо.

Здоровенный детина оставил свое место у входа и тяжело зашагал к столу.

— В чем дело?

— Похоже, этот джентльмен, — начал старец, показывая на разгневанного игрока, — полагает, что тот джентльмен считает карты. Взгляните, так ли это?

Айрис захохотала, услышав эти слова.

— Хотя мне неведомы тонкости жульничества в картежной игре, я понимаю, что это нечто требующее использования мозгов. Как, мистер Брамбл, вы намереваетесь доказать это?

— На самом деле очень просто. Я сверну вам шею, если вы не скажете мне правду.

С этими словами гигант двинулся к Айрис, собираясь выдернуть ее с места вместе со шляпой и всем прочим.

Боже Всемогущий! Джеймс вскочил, оттолкнул Айрис, ухватился за край стола, приподнял его и опрокинул на остальных игроков. Ощущение толстых пальцев Брамбла на своей шее не удивило его, но было больно, шею словно зажало в тиски.