– Бабушка нездорова, – сухо ответил Оливер, вновь чувствуя себя бодро. Душевная теплота отца словно придала ему новые силы, хоть кто-то о нем думал. Пусть Саре он больше не нужен, но нужен отцу и детям. – А тебе очень хорошо известно, что нельзя уходить по вечерам в будни. Заруби себе это на носу и чтоб в течение двух недель – никуда. Усек, мистер?

– Ну ладно, ладно... Я же извинился.

Оливер кивнул. Парень имел странный вид. Не был ни пьян, ни расстроен, но все же в нем произошла какая-то перемена. Он казался более мужественным, не был склонен препираться.

– А что с бабушкой?

У Джорджа был такой удрученный вид, что Оливер быстро ответил за него:

– Бабушка серьезно заболела.

– Она поправится? – испуганно спросил Бенджамин, словно боялся предположить, что можно потерять кого-то еще.

Он озабоченно посмотрел на отца и на деда, но Оливер похлопал его по плечу:

– Поправится, поправится. Просто дедушке надо помочь, вот и все. Может, ты найдешь и для него немного времени, несмотря на обилие столь привлекательных друзей.

– Конечно, деда. Я заеду к тебе в этот уик-энд.

Бен очень любил его, а Джордж Ватсон был без ума от своих внуков. Иногда Оливеру казалось, что он их больше любит, чем собственного сына в свое время. Он стал мягче, и дети льнули к нему.

– Мы с бабушкой будем очень рады.

Джордж встал, чувствуя себя старым и утомленным, и оперся о плечо внука, словно желая получить от него заряд молодости.

– Спасибо вам обоим. Я, пожалуй, поеду. Надо отпустить домой миссис Портер. Она осталась с бабушкой.

И медленно пошел к входной двери, сопровождаемый Бенджамином и Оливером.

– Как ты себя чувствуешь, папа?

Оливер хотел отвезти его домой, но отец сказал, что доедет сам.

– Тогда позвони, когда приедешь.

– Не выдумывай! – фыркнул Джордж. – Я в порядке. Вот мама – та плоха.

Но его лицо снова подобрело, он обнял Оливера и произнес:

– Спасибо, сынок... за все... И... жаль, что так... Он с сочувствием посмотрел на Бена и Олли.

– ...с Сарой. Звони, если что понадобится. Если маме будет лучше, мы могли бы взять Сэма к себе на уик-энд.

Оливер подумал, что вряд ли тут может идти речь об улучшении.

Оба дождались, пока машина Джорджа скрылась. Тогда Олли со вздохом запер входную дверь. Все стало очень сложно. Для всех. Но самое непоправимое – это болезнь матери.

Затем Оливер повернулся и посмотрел на Бенджамина, пытаясь понять, о каких проблемах сына он может не знать.

– Итак, где ты все время пропадаешь?

Олли внимательно приглядывался к нему, пока они гасили свет и поднимались по лестнице.

– Просто с друзьями. Все в той же компании.

Но что-то в движении его губ подсказывало Оливеру, что он врет.

– Я бы хотел услышать от тебя правду.

Бенджамин вздрогнул и взглянул на него.

– Почему ты решил, что это неправда?

– Это девушка, верно?

Оливер был сообразительнее, чем думал Бен. Он отвел глаза со смущенной улыбкой, которая говорила все.

– Ну, допустим. Так, ерунда.

Но это была не ерунда. Это было его первое серьезное увлечение, которое вскружило парню голову. Все свободное время Сандра и Бен проводили в постели. Ее родителей постоянно не было дома, оба работали, ездили куда-то по делам. Сама она была младшим ребенком, старшие уже жили отдельно, поэтому времени у ребят было предостаточно, и они знали, как им распорядиться. Сандра – это была его первая большая любовь. Они учились в одном химическом классе, и Бен помогал ей справляться с учебой. Сандра постоянно не успевала, но не расстраивалась по этому поводу. Бен интересовал ее гораздо больше, чем оценки, а его восхищало тело Сандры, ее страсть. Он обожал в ней все.

– Почему бы тебе не привести ее когда-нибудь сюда? А Мел ее знает? Я хотел бы с ней познакомиться.

– Да... может... как-нибудь... Спокойной ночи, папа. Бен поспешно скрылся в своей комнате, а Оливер про себя улыбнулся. Только он переступил порог спальни, как зазвонил телефон. Олли схватил его, унес в ванную комнату и там приглушенным голосом ответил. Он думал, что звонит отец. Но у него замерло сердце. Это была Сара.

– Алло?

– Это ты?

– Да.

Наступила длительная пауза, во время которой он попытался прийти в себя.

– Как ты там, Сара?

– Хорошо. Сегодня я нашла себе квартиру. Как дети?

– Нормально.

Он слушал, до боли тоскуя по ней и вновь испытывая ненависть за то, что она их бросила.

– Им было нелегко.

Сара не отреагировала на эту фразу.

– Как покатались на лыжах?

– Отлично. Ребята хорошо провели время.

«Но без тебя это было не то...» – хотел он ей сказать, но не сказал. Вместо этого сказал фразу, которую обещал себе не говорить:

– Когда ты приедешь на уик-энд?

– Я уехала всего неделю назад.

А ведь она обещала приезжать каждые выходные. Олли знал, что это будет именно так, несмотря на ее горячие заверения. Теперь же она говорила так равнодушно и бессердечно. Трудно было поверить, что она в самом деле перед отъездом плакала вместе с ним. Можно было подумать, что звонит просто знакомая, а не жена, с которой он прожил восемнадцать лет.

– Я думаю, всем нам нужно время, чтобы привыкнуть к ситуации. После того, что было на прошлой неделе, думаю, всем нам надо передохнуть.

Так вот для чего она их покинула. Чтобы «передохнуть».

– И сколько это будет продолжаться?

Он ненавидел себя за то, что давит на нее, но ничего не мог с собой поделать.

– Неделю? Месяц? Год? Я думаю, детям необходимо с тобой видеться.

– Мне тоже необходимо с ними видеться. Но я думаю, мы должны отвести пару недель на то, чтобы все улеглось, дать им такой шанс.

«А как же я?» – хотел он прокричать, но не прокричал.

– Они по тебе очень скучают. Он тоже скучал не меньше.

– Я по ним тоже скучаю.

В голосе Сары звучало нетерпение, словно она хотела поскорее положить трубку. Она не могла вынести чувства вины от разговора с ним.

– Я хотела дать тебе адрес моей новой квартиры. Я перееду туда в субботу, и как только там установят телефон, я тебе позвоню.

– А до того? Что, если с детьми что-то случится? Лишь упоминание о такой возможности приводило его в панику, но ведь он имел право знать, где она находится. Ему необходимо было знать хотя бы для себя.