Рождественское утро выдалось ужасно суетным. Стол, индейка, подарки, телефонные звонки из Чикаго и три звонка от Ватсонов-старших. Позвонил Джордж и сообщил, что Филлис себя неважно чувствует, но Оливер это проигнорировал, считая, что отец опять волнуется по пустякам. Их ждали к двенадцати, а приехали они почти в два, с кучей подарков для всех, в том числе с кашемировой шалью для Агнес и огромной суповой костью для Энди. Вопреки предупреждению Джорджа, Филлис, казалось, была в великолепной форме, ей очень шло новое темно-красное шерстяное платье, купленное в тот день, когда она ушла за покупками, долго не возвращалась и заставила мужа беспокоиться.

Они все ужасно долго разворачивали подарки. Сару изумило кольцо с изумрудом, которое Олли вручил ей ранним утром, придя на кухню, где Сара начиняла индейку.

В свою очередь, Сара подарила мужу дубленку, магнитофонные записи, которые ему хотелось иметь, несколько пар носков, несколько галстуков, красивый черный кожаный кейс и прочие мелочи. Олли приготовил еще и шутливые подарки: маленький красный рюкзачок, чтобы напомнить, что она для него «всего лишь дитя», и золотой компас с выгравированной надписью «Возвращайся скорее. Я тебя люблю. Олли» – чтобы Сара не забыла дорогу домой.

– Для чего это, папа? – допытывался Сэм, увидев подарок, когда Сара его развернула. – Вы с мамой собираетесь в поход? Такой классный компас!

– Твоя мама тоже классная женщина. Я подумал, что это может ей пригодиться, если она когда-нибудь потеряется.

Он улыбнулся, Сэм засмеялся, а Сара ласково коснулась руки мужа. Она нежно его поцеловала, и Олли последовал за ней на кухню, чтобы помочь резать индейку.

За столом все шло обычным порядком, если не считать, что в самый разгар обеда бабушка Филлис стала нервничать. Она без конца вскакивала со стула, пыталась унести тарелки, которые не надо было никуда уносить, приносила из кухни ненужные предметы и без конца всех спрашивала, не хотят ли они добавки.

– Что случилось с бабушкой? – шепнул Сэм отцу, когда Филлис семенила за Агнес, настаивая, что поможет ей. – Она никогда особенно не любила помогать на кухне.

Оливер тоже заметил странность в ее поведении, но подумал, что она чем-то обеспокоена. Она казалась чрезвычайно взволнованной.

– Я думаю, она просто хочет помочь маме и Агнес. У старых людей это бывает. Они стремятся всем доказать, что еще могут быть полезны.

– А-а.

Сэм кивнул, удовлетворенный ответом, но и другие обратили внимание на бабушку. Мел озабоченно посмотрела на мать, однако та только покачала головой, не желая лишних вопросов за праздничным столом. Внезапно ей стало ясно, что со свекровью не все в порядке.

Несмотря на это, обед прошел хорошо. Все наелись, а потом, разомлев, уселись в гостиной. Сара, Агнес и Филлис убирались на кухне, Мелисса немного им помогла, но скоро присоединилась к мужчинам. В гостиной она села рядом с дедушкой Джорджем и, внимательно глядя на него, спросила:

– Что случилось с бабушкой? Она, кажется, так нервничает?

– С ней это в последнее время бывает. Ее очень трудно успокоить. Иногда проще дать ей утомиться, если она ничего не портит. Как она справляется на кухне, нормально?

– Вроде бы. Она там носится как угорелая.

Но на самом деле Филлис ничего на кухне не делала. Она только без умолку болтала и переставляла с места на место грязную посуду. Сара и Агнес это замечали, но ничего не говорили и в конце концов велели Мел идти в гостиную. Услышав ее имя, бабушка подняла голову и, глядя в упор на свою единственную внучку, задала вопрос:

– Мел? А она здесь? Как я бы хотела ее увидеть, где она?

Мелисса оторопела, мать вытолкала ее из кухни, но она была так потрясена, что обратилась к деду за разъяснениями.

– Она все путает. Я никогда раньше ее такой не видела.

– С ней теперь это бывает все чаще.

Джордж Ватсон грустно посмотрел на сына. Он только что пытался ему это объяснить. Иногда Филлис была в полном порядке, и он задавал себе вопрос, не преувеличивает ли ее болезнь. Он не знал, что и думать. Она то казалась совершенно невменяемой, то снова приходила в нормальное состояние, то менялась на глазах. Это и пугало, и сбивало с толку.

– Мел, я не знаю, что это такое. Сам хотел бы знать. Может, старческое, но для бабушки было бы рановато.

Филлис Ватсон было всего шестьдесят девять лет, а ее супруг был на три года старше.

Несколькими минутами позже Филлис и Сара вернулись в гостиную, причем Филлис казалась намного спокойнее. Она села в кресло и стала беседовать с Бенджамином, который рассказывал ей о планах поступления в Гарвард. Он также написал заявления в Принстонский университет, в Стенфордский, в университеты Браун, Дьюк и Джорджтаун. Его оценки и спортивные успехи позволяли ему выбирать лучшие учебные заведения. Однако он надеялся, что поступит в Гарвард, на это же надеялась и Сара. Здорово было бы заниматься в одном с ним университете. Может, в этом случае он простил бы маму за то, что она уезжает на восемь месяцев раньше его. Олли даже предлагал, чтобы она подождала и поехала вместе с Бенджамином, но Сара не хотела ничего откладывать. Она слишком много лет ждала, чтобы отложить отъезд хотя бы па час. Это был поступок, который Филлис предсказала много лет назад, хотя теперь об этом, наверное, не помнила.

– А когда должны прийти ответы из всех этих университетов?

Джордж Ватсон волновался не меньше своего внука.

– Наверное, не раньше конца апреля.

– В твоем возрасте тяжело так долго ждать.

– Да, конечно.

Бенджамин улыбнулся и тепло взглянул на отца.

– Мы с папой собираемся весной съездить посмотреть ряд университетов, пока будем ждать ответы. Я большинство из них знаю, но никогда не был в Дьюке и Стенфорде.

– Это далековато. По-моему, тебе следовало бы поступать в Принстонский.

Джордж кончал этот университет, и все улыбнулись. Он всегда считал, что учиться надо непременно в Принстоне.

– Что ж, можно, если не поступлю в Гарвард. Или, может, ты уговоришь Мел.

Та застонала и бросила в брата надкусанное печенье.

– Ты же знаешь, что я хочу поступать в Калифорнийский на актерское отделение.