– И каков его план?

Коул качает головой:

– Общество не знает точно. Бойл набирает не обученных экстрасенсов, которые не в курсе, насколько он бывает жесток, если чего-то хочет.

Я вспоминаю, что доктор Беннет говорил об Обществе и киваю:

– Так вот…

Меня прерывает звонок. Мы оба застываем, дыхание застревает где-то у меня в горле.

Сжав мою руку, Коул шепчет:

– Надо ответить.

И встает, увлекая меня следом. Мы спешим в гостиную, и каждая трель током пробегает по моему позвоночнику. Коул кивает, я беру трубку, и он наклоняется, чтобы слышать беседу.

– Алло?

– Анна! Я говорил с дядей Жаком. Ты в порядке?

– Это Оуэн, – беззвучно говорю Коулу.

Он хмурится, но не отодвигается от телефона.

– Я в порядке. Со мной Коул.

Повисает пауза.

– Хорошо. Я рад, что ты не одна. Хочешь, я приду?

– Не надо. Не хочу, чтобы похитители что-то заподозрили.

– Поверить не могу. Есть предположения, кто это может быть?

– Нет. Не особо. Твой дядя нанял частного сыщика после покушения на меня. Сегодня он собирается встретиться с ним и собрать половину требуемой для выкупа суммы.

Молчание длится так долго, что я решаю, будто звонок сорвался.

– Оуэн?

– Прости. Просто удивился. Не знал, что у дяди Жака столько денег.

Я бью себя рукой по лбу. Не стоило мне болтать. Может, есть причина, почему Жак так долго не общался с семьей. Не зная, как исправить промах, я замолкаю.

– Я приеду, как только смогу. Знаю, что ты не одна, но правда хочу быть с тобой. Мне придется кое-куда заехать по пути, но в течение часа я появлюсь.

Я не успеваю возразить: Оуэн уже повесил трубку. Почему-то мне не кажется хорошей мысль свести их с Коулом в одной комнате. И судя по тому, как последний стискивает челюсть, он со мной согласен.

Я вешаю трубку на рычаг.

– Я должна что-то предпринять. Когда мы передадим деньги, я прослежу за похитителями.

Коул разворачивается и хватает меня за руки:

– Не позволю тебе подвергать себя такой опасности. А вдруг твое видение правдиво?

Я смотрю на него, затем выдыхаю:

– Я тоже не хочу так рисковать. Но ты не понимаешь. Они похитили маму, потому что не получили меня. Из-за того, что я сделала прошлой ночью. Из всех вариантов я выбрала именно этот. Я должна ей помочь.

– Может, мы ей лучше всего поможем, если привлечем полицию?

Я качаю головой:

– Я читала газеты. Если обращаешься в полицию, почти нет шансов на возвращение заложника. Я должна что-то сделать. Кроме того… – Я закусываю губу и замолкаю.

– Кроме того?..

– Ничего. – Я дарю Коулу слабую улыбку.

Я молчу, но в глубине души знаю, что мама ждет меня – как всегда.

Ждет, когда я приду и освобожу ее.

Следующий час я беспокойно хожу по комнате, ожидая визитера или телефонного звонка. Однако когда в дверь наконец стучат, застываю, боясь ответить. Глянув на меня, Коул осторожно приоткрывает створку:

– Кто вы?

Я никогда еще не слышала у него такого повелительного тона, но у пришедшего голос не только не менее повелительный, но еще и пугающе властный:

– Мне нужно поговорить с Анной Ван Хаусен. Меня прислала Синтия.

Опознав гостя, я спешу к порогу и распахиваю дверь настежь. Да, это Арнольд Ротштейн.

– Огромное спасибо, что пришли.

Я впускаю его в комнату и твердо смотрю на Коула. Он озадаченно хмурится. Наверное, надо было рассказать, что попросила остаток суммы у Синтии, но я понятия не имела, что она пришлет своего дядю.

Он садится на самый ближний к двери стул. Я пристраиваюсь на углу дивана, а Коул остается стоять у выхода. Заметив, что дядя Арни то и дело посматривает в его сторону, я взглядом указываю Коулу на место возле себя. Он подчиняется с по-прежнему смущенным видом: явно ощущает мое облегчение и в то же время тревогу.

Дядя Арни расслабляется и переходит к делу:

– Итак, Синтия сказала, у тебя проблемы, и тебе прямо сейчас нужны пять кусков.

Я киваю и невольно смотрю на принесенную им черную докторскую сумку. Что там? Деньги, оружие или?..

– Еще она сказала, что ты отказалась объяснять, зачем тебе деньги. Но мне-то скажешь?

Он впивается своими черными проницательными глазами в мое лицо, и я киваю. Конечно, скажу.

– Мою мать похитили. Не знаю, кто именно, но они требуют солидный выкуп.

Арни вытаскивает из кармана сигару и вопросительно приподнимает бровь. Я киваю:

– Да, пожалуйста.

Будто я могу что-то ему запретить.

Жду, пока он раскурит сигару.

– И ты собираешься заплатить. Разве это не рискованно?

Я поворачиваюсь к Коулу:

– Ты не мог бы принести мне стакан воды? Со льдом. Там оставалось в морозилке. Наколи немного.

Коул, кажется, хочет поспорить, но еще раз глянув на меня, склоняет голову и идет на кухню.

Ротштейн терпеливо ждет, попыхивая сигарой, словно мы тут мило беседуем. Вот только он без сомнения самый осторожный человек, которого я только встречала.

– Я не собираюсь просто отдавать им деньги, – тихо говорю ему. – Я пойду за ней.

Дяди Арни не меняет выражение лица – разве что глаза чуть прищуривает.

– Это разумно?

Шестое чувство подсказывает: от моего ответа зависит, оставит он мне сумку с деньгами или нет. Я склоняюсь к Арни:

– Никто не сможет лучше организовать ее побег. Я могу вскрыть замок, проникнуть почти куда угодно и выйти оттуда незамеченной, а еще очень, очень хорошо управляюсь с ножами.

Он моргает – единственное свидетельство удивления. Затем поднимается, будто что-то для себя решил, и я тоже встаю.

– Желаю удачи, – говорит. – Она тебе понадобится. Но надо обговорить несколько моментов.

Как раз в этот момент заходит Коул. Я механически беру у него стакан, но сама не отрываю взгляда от дяди Арни.

– Мои люди проверили периметр вокруг твоего дома. Мы не обнаружили никакой слежки, но это не значит, что позже она не появится. Синтия не пришла лично, потому что я ей запретил. Если что-то пойдет не так: она не при делах, и я никогда сюда не приходил.

Он буравит меня глазами, и я киваю, ощущая, как по спине прокатывается дрожь.

– Что ж, тогда мы все уладили.

Он идет к двери, оставив черную сумку у стула.

– Простите, вы забыли…

Я хватаю Коула за руку, призывая заткнуться. Он повинуется, хотя донельзя встревожен.

– Спасибо, мистер Ротштейн. – Я открываю дяде Арни дверь. Он надевает шляпу и выходит на площадку. – Но вы сказали, что хотите обговорить несколько моментов. А означили всего два.

Он оборачивается и дарит мне широкую улыбку:

– Если когда-нибудь устанешь от своих магических шоу – позвони мне. Ты стала бы чертовски полезным помощником в моем деле.

Затем касается полей шляпы и легко сбегает вниз, где его ждет один из подручных.

Я захлопываю дверь и прислоняюсь к ней, тяжело дыша.

– Что это было? – спрашивает Коул. – Кто этот человек, и почему он оставил сумку?

– Это дядя Синтии, глава одной из крупнейших криминальных организаций в стране. В сумке пять тысяч долларов.

Коул застывает с вытаращенными глазами. Затем пару раз сглатывает.

– Понятно.

Так я и думала. Но просто киваю и снова мечусь по комнате.

Звонит телефон. Это Жак. Оказывается, Джоанну Линдсей действительно взяли под стражу.

– Ее вообще перевезли в Белвью для дальнейшего расследования. Ее дочь все время была с ней.

– Значит, это тупик, как мы и думали. – Ожидаемо, но сердце все равно падает. Теперь у нас нет даже догадок о личности похитителя. – Что еще сказал сыщик? Есть что-то новое о моем похищении?

– Похоже, полиция обнаружила брошенный молочный фургон ниже по реке, недалеко от места, где тебя нашли. Его украли из компании по доставке, но подозреваемых нет.

Очередной тупик.

– Что-нибудь еще?

– Нет, cherie. Мне очень жаль. Я заеду в банк, затем вернусь в квартиру. Будь осторожна, oui?