Сосед вскидывает брови:

– Прости? Что же это за фокус?

– Привяжите меня к стулу, и держу пари, что смогу выбраться.

– Уверена?

Я киваю:

– Я могу выбраться откуда угодно.

Я вижу на его лице недоверие, когда он вытягивает длинную грязную веревку из коробки с инструментами. Однако это не мешает старику привязать меня к стулу крепко-накрепко.

– Я ведь не сделал тебе больно?

Я усмехаюсь:

– Раньше меня связывали цепями.

Мистер Дарби морщится:

– У тебя была очень странная жизнь, мисси.

Я смеюсь. Трюки с освобождением были практическим дополнением к моему репертуару, так как мне частенько приходилось вытаскивать маму из тюрьмы. А еще они добавляют достоверности нашим спиритическим сеансам, когда клиенты хотят удостовериться, что это не я изображаю духа. Конечно, никто не знает, что я могу освободиться, побыть призраком и снова связать себя прежде, чем кто-либо заметит. Полагаю, мама поощряла мои стремления, считая, что так я буду больше походить на отца. А для меня это вызов.

– А теперь отвернитесь.

– Зачем? – воинственно спрашивает мистер Дарби.

– Затем, что хороший фокусник никогда не раскрывает своих секретов, – отвечаю я – Я сказала, что покажу вам трюк, а не принцип его исполнения.

По выражению его лица я понимаю, что сосед как раз на это и рассчитывал, и тем не менее он послушно отворачивается. Хотя на самом деле без разницы, смотрит он или нет, но мне нравится создавать вокруг своего выступления атмосферу таинственности.

– А теперь считайте до десяти. Медленно.

Старик вздыхает, но делает то, что я говорю, даже не подозревая, что я распутала уже половину классических морских узлов, которые он навязал. Мало кто понимает, что использование большого количества веревки вовсе не означает крепкого связывания.

– Обернитесь, – говорю я прежде, чем он успевает досчитать до восьми.

Мистер Дорби поворачивается, и я хихикаю, видя его изумленно выпученные глаза.

– Ну что же! Это действительно фокус. Я могу попробовать еще разок?

Отрицательно качаю головой:

– Нет. Уговор есть уговор. Вы обещали показать мне одно из ваших изобретений.

Он недовольно кивает:

– Ты права.

Затем оглядывает комнату, задумывается и жестом велит мне следовать за ним. К моему разочарованию, мы направляемся не к огромной машине в углу, а к другой – гораздо меньшей, из латуни.

– Это моя гордость и радость, – говорит сосед, поглаживая аппарат. – Я еще не устранил все неполадки, но когда сделаю это – разбогатею. Подожди немного и сама увидишь.

Я скептически гляжу на машину:

– И что это такое?

– Я называю это УПВ – устройство, перемещающее вещи.

– Что ж, это, безусловно, странно, – говорю я, – но что оно делает?

Мистер Дарби нетерпеливо машет рукой:

– Перемещает вещи!

– Какие вещи?

Он тянется к маленькому серому кругляшку.

– Сейчас покажу. Отойди.

Оглядевшись, хватает метлу, крепит к ней кругляшок и ставит в углу. А затем разматывает длинный шнур.

– Раньше я для всего использовал заводные механизмы, – говорит мистер Дарби, кивая в сторону машины, – но потом осознал потенциал электричества.

Он включает машину, а она начинает чуть слышно потрескивать.

Сначала ничего не происходит, но потом я удивленно открываю рот: метла начинает двигаться кругами сама по себе. Я подхожу поближе, пытаясь разглядеть невидимые нити, но ничего не нахожу. Метла танцует все яростней, и я отскакиваю, когда ее рукоять пролетает в паре сантиметров от моего лица. Мистер Дарби быстро выключает машину.

– Это недостаток, – признается он. – Все еще на стадии эксперимента. Но как только я найду способ этим управлять... откроются безграничные возможности! Домохозяйки смогут спокойненько отдыхать, пока машина делает за них всю работу.

Я поднимаю метлу и восхищенно изучаю странный кругляш.

– Как это работает?

– Магнетизм. Я придумал, как использовать электричество, чтобы усилить магниты. – Сосед указывает на потолок, и я вижу еще один серый круглый предмет, прикрепленный к балке.

– Невероятно!

Мистер Дарби кивает, сияя от счастья.

Внезапно у меня перехватывает дыхание, мои мысли кружат вокруг открывающихся возможностей. В разоблачающей книге Гудини нет ничего подобного. И это почти наверняка не удастся обнаружить...

– Машина будет работать где угодно?

Сосед пожимает плечами:

– Почему бы и нет. А что?

Я улыбаюсь:

– А то, что у меня есть идея. Не хотите ли поучаствовать в спиритическом сеансе, мистер Дарби?

Я завожу руку назад и растираю напряженные мышцы шеи. Рядом со мной на заднем сиденье своего роскошного темно-красного «Изотта-Фраскини» сидит Синтия Гейлорд. Я слушаю ее отдаленное щебетание и пытаюсь понять, почему так нервничаю.

Когда Синтия сегодня позвонила, я сразу же ухватилась за возможность посетить лекцию в ее церкви. Церковь, совмещающая науку и спиритизм? Ниточка к обществу, которое на самом деле изучает сверхъестественное? Может, там найдутся хоть какие-нибудь ответы на вопросы о моих способностях, о моих видениях, касающихся мамы, и – я вздрагиваю – о неожиданном визите Уолтера. Я даже могу выяснить, почему мои способности меняются и как их можно использовать, чтобы вычислить преследователя. Обратного пути нет.

Так зачем нервничать? Может, я не так уж стремлюсь узнать о своем даре, как думала? Боюсь разоблачения?

Нахмурившись, я смотрю на водителя на переднем сиденье. Он не похож на большинство водителей, которые обычно работают на богатеев. У него толстая мясистая шея, нос сломан, и, если не ошибаюсь, на левой руке не хватает части мизинца.

Я накручиваю на палец выбившийся из прически локон и поворачиваюсь к Синтии, чтобы отвлечься:

– Расскажите мне об этом приглашенном лекторе побольше.

Она замолкает на полуслове, и я понимаю, что перебила ее. В этих прелестных голубых глазах практически видно, как крутятся винтики в голове миссис Гейлорд.

– О… Ну, он англичанин и очень умный. Я просто обожаю британцев, а ты?

В мыслях всплывает образ Коула, и я быстро отгоняю его прочь. Киваю, и Синтия продолжает:

– Он доктор чего-то там. Не помню, чего именно. Джек постоянно говорит, что я забывчива, как ребенок. Как бы то ни было, этот англичанин работал со всеми ведущими учеными в области сверхъестественного в мире и будет рассказывать о некоторых изысканиях Общества психических исследований. О том, что мертвые все время рядом с нами и только и ждут проводника, чтобы выйти на связь и направить нас по нужному пути. Они устраивают эксперименты с электричеством и личными вещами. – Синтия неопределенно машет рукой, и я понимаю, что ее знания о данном предмете исчерпаны.

– Звучит очень интересно, – уверяю я.

– Ты в него просто влюбишься! Не могу поверить, что твоя матушка отказалась пойти с нами. Она такой хороший медиум. Хотя, уверена, у тебя тоже есть дар. То, что ты сделала на последнем сеансе…

– Нет, – быстро прерываю я, – это все присутствие мамы… оно привлекло дух.

Синтия морщит носик, и я осознаю, насколько она молода. Вероятно, не многим старше двадцати. На что это похоже: быть такой юной и такой богатой? Мне все равно, что мама считает миссис Гейлорд неотесанной провинциалкой; бьюсь об заклад, ей никогда не приходилось переживать, как бы наскрести достаточно денег, чтобы не остаться ночью на улице. Сегодня на Синтии сшитая на заказ шуба из горностая с белым лисьим воротником, который, вероятно, стоит столько, что можно целый год оплачивать жилье.

– Ну, может, твой дар только сейчас просыпается? Видимо, это передается по наследству.

Не стоит упоминать, что сама я задаюсь тем же вопросом.

От необходимости отвечать меня спасает то, что машина как раз останавливается перед прекрасным зданием в духе Ренессанса, построенным из светло-серого камня. Широкие эркеры придают фасаду радушный вид, что несколько противоречит высокому и неприступному железному забору, огораживающему территорию. В любом случае я не чувствую себя здесь желанной гостьей.