– Не думаю.

– Не знаю точно, какого мужчину ищут родители для своих юных невинных дочерей, но я уже староват. Хотя и пребываю в относительно добром здравии – для такого старика, разумеется. Все познается в сравнении. – Он внимательно рассматривал девушку, потрясенный ее красотой и заинтригованный тем, что увидел в ее глазах: ум, грусть и недоверие. – Очень невежливо с моей стороны поинтересоваться, сколько вам лет?

Внезапно ей захотелось сказать «тридцать», но зачем лгать.

– Будет двадцать два… в следующем месяце.

Это заявление произвело на него меньшее впечатление, чем она хотела бы, он слегка улыбнулся и, помогая перебраться через каменную ограду, подал сильную руку, которая показалась Саре очень нежной.

– Совсем дитя! А мне тридцать пять. Боюсь, что ваши родители расстроятся, если вы вернетесь домой с таким европейским подарочком. – Уильям дразнил Сару, но обоим было весело, и он действительно нравился ей. Такой человек мог бы стать хорошим другом, и Сара радовалась тому, что можно шутить с ним, пусть они и мало знакомы.

– В вас хорошо то, что вы не мелете чепухи. И готова побиться об заклад, что вы умеете определять время по часам, а еще говорите по-английски.

– Признаюсь, у меня масса достоинств. Где люди берут ужасных родственников, которых представляют детям друзей? Никогда не понимал этого. Мне доводилось встречаться с молодыми женщинами, и все они приходились родственницами с виду нормальным людям, правда, большинство сейчас уже в браке, бедняжки. И все знакомые были убеждены, что я просто сгораю от нетерпения, желая познакомиться с этими дамами. Странно, не так ли?

Сара с трудом подавила приступ смеха, когда вспомнила юношей, с которыми только что познакомилась в Европе. Она описала Уильяму своего горе-кавалера из Довиля, двух из Биаррица, а еще молодых людей из Канн и Монте-Карло… К тому моменту, как они пересекли ров и снова вошли в замок, Сара с Уильямом могли назвать друг друга друзьями.

– Думаете, нам оставили что-то на обед? Я умираю с голоду, – признался ей Уильям.

Он был крупным мужчиной, так что легко верилось в то, что он голоден.

– Надо было нарвать яблок на ферме. Мне ужасно хотелось, но фермер не предложил, а сама я побоялась их взять.

– Нужно было просто сказать, – отозвался Уильям, – и я бы украл их для вас.

Они нашли обеденный стол, заставленный жареным мясом, курицей, овощами и горами зеленого салата. Когда они положили себе две тарелки с горкой, Уильям проводил Сару в небольшую беседку. Она пошла за ним без малейших колебаний. Казалось естественным находиться в его компании и слушать его истории. В результате разговор зашел о политике, и Сара поразилась, узнав, что он только что ездил в Мюнхен. Уильям рассказал, что там напряжение чувствуется остро, хоть и не так, как в Берлине, где он не был с прошлого года. Но вся Германия, похоже, готовится к масштабной конфронтации.

– Думаете, война разразится скоро?

– Трудно сказать, но думаю, войне быть, хотя ваше правительство, кажется, не разделяет данную точку зрения.

– Не понимаю, как ее можно было бы избежать.

Он был заинтригован, узнав, что Сара в курсе мировых событий и интересуется вещами, за которыми женщины редко следят. Он расспросил ее подробнее, и Сара ответила, что проводила много времени в одиночестве в течение года, так что у нее было время узнать много такого, о чем она понятия не имела.

– А почему вам хотелось побыть одной? – Уильям заглянул в ее глаза, но она отвернулась.

Все в ней интриговало, однако он понял, что девушка носит внутри нечто болезненное, что решила во что бы то ни стало прятать от окружающих.

– Иногда человеку нужно побыть в одиночестве. – Сара не стала развивать тему, а Уильяму не хотелось наседать на нее, но он был заинтригован, а Сара тем временем рассказала ему о ферме, которую собиралась приобрести на Лонг-Айленде.

– Очень амбициозная затея для столь юной девушки. А что скажут ваши родители по этому поводу?

– Их удар хватит, – широко улыбнулась Сара. – Но мне не хочется возвращаться в Нью-Йорк. Рано или поздно они согласятся, или же я куплю ферму сама, если придется.

Она была решительной девушкой и, видимо, очень упрямой. Уильяму понравился блеск в ее глазах, когда она это произносила. Она не из тех женщин, которых легко добиться.

– Я не думаю, что уехать из Нью-Йорка такая уж плохая идея. А вот жить в одиночестве на ферме в вашем возрасте не слишком-то весело. Может, лучше проводить там лето или выходные?

Она покачала головой и сказала с тем же решительным видом:

– Я буду жить там постоянно. И хочу восстановить дом своими руками.

– Вы когда-нибудь делали нечто подобное? – Сара не переставала его удивлять. Она была обворожительна, и Уильям изумился тому, как сильно девушка ему понравилась.

– Нет, но я знаю, что у меня все получится. – Она говорила так, будто репетировала серьезный разговор с отцом.

– Вы думаете, родители позволят вам сделать это?

– Придется! – Сара вскинула подбородок, а Уильям нежно прикоснулся к нему.

– Думаю, родители с вами не соскучатся. Не удивительно, что они притащили вас в Европу, чтобы познакомиться с прекрасным принцем. Не уверен, что вправе винить их. Возможно, вам и впрямь стоило принять ухаживания кого-то из милых глупцов.

Несколько секунд она была шокирована его откровенностью, а потом шутливо замахнулась салфеткой. Уильям рассмеялся, защищаясь, инстинктивно придвинулся совсем близко к Саре, и на какой-то безумный миг им овладело дикое желание поцеловать ее. Но стоило заглянуть ей в глаза, как он увидел такую сильную грусть, что остановился.

– У вас есть какой-то секрет. И не очень радостный, да?

Она замялась, прежде чем ответить, и произнесла с осторожностью:

– Не уверена, что это можно назвать секретом.

Но ее глаза рассказывали собственную историю.

– Вам не нужно мне ничего говорить, Сара. Я всего лишь незнакомец. Но вы мне нравитесь. Вы замечательная девушка, и если с вами случилось что-то ужасное, мне искренне жаль.

– Спасибо, – улыбнулась она. При этом она казалась ему очень хрупкой и по-детски мудрой, а оттого еще более обольстительной.

– Вот увидите, иногда то, что делает нам больнее всего, быстрее всего и забывается. Эти события наносят нам болезненную рану, но раны затягиваются, и все проходит.

Однако Уильям видел, что ее раны еще кровоточат и ничего пока не прошло. Может быть, ее кто-то увлек и обманул, или же юноша, которого она любила, умер. Это должно быть что-то милое, романтичное и невинное, и вскоре она забудет о случившемся. Родители правильно сделали, что привезли ее в Европу. Она действительно красивая и умная девушка, и что бы с ней ни случилось, она быстро переживет это, особенно если встретит в Европе подходящего юношу… Вот же счастливчик!

Они еще долго проболтали, скрывшись от посторонних глаз в беседке, а потом рискнули выйти и присоединиться к остальным гостям и почти сразу же натолкнулись на немного эксцентричную хозяйку, кузину Уильяма, Белинду.

– Ах вот ты где! А я сказала всем, что ты уехал домой. Боже, Уильям, ты просто невыносим! – Она явно несказанно поразилась, увидев рядом с ним Сару. – И вы тут! А я как раз собиралась сказать, что Томсоны уверены, будто их дочь упала в ров. Они не видели ее с самого приезда. Ради всего святого, Уильям, что ты натворил?

– Я ее похитил и пытал рассказами о своей личной жизни. А потом она взбунтовалась и велела немедленно отвести ее к родным, так что я как раз доставлял ее обратно с бесконечным раскаянием и извинениями. – Он улыбался до ушей, и Сара тоже улыбалась, поскольку рядом с ним чувствовала себя очень легко.

– Ты просто кошмарен! Более того, ты никогда в своей жизни не испытывал раскаяния! – Она с удивлением обратилась к Саре: – Моя дорогая, он не обидел вас? Может, нам следует вызвать констебля?

– Вызывай! – поддакнул Уильям. – Я не видел его много месяцев!

– Заткнись, ты, чудовище!