— Лжец, лжец, под тобой горит земля.

Я смотрю на нее.

— У нас была договоренность.

— Ты изменял мне.

— Я не знал, что ты переживала.

— А если бы знал?

Я чувствую себя дискомфортно.

— Это бы ничего не изменило, правда? Так же, как и то, что, если бы ты отчаянно влюбилась в кого-то, а я бы переживал.

— Я была отчаянно влюблена. В тебя.

— Послушай, Виктория, все это в прошлом. Я хочу, чтобы мой сын вернулся.

— А я хочу, чтобы ты вернулся.

Я не могу справиться с ужасом, отразившимся на моем лице, от ее слов.

Она смеется, играя со мной, как кошка с мышкой.

— Тебе это не нравится.

— Что ты хочешь, Виктория?

— Я хочу выйти отсюда, и я хочу, чтобы ты снял с себя полномочия власти Баррингтона.

Я хмурюсь.

— Снял полномочия власти? Зачем?

— Потому что ты не Баррингтон.

У меня холодеет кровь в венах, и как будто замораживается. Она напоминает мне змею. Оборачивающуюся вокруг тебя. Совершенно не заслуживающую доверия. Мне кажется, что она питается этим всю жизнь, потом, как только вы поворачиваетесь к ней спиной, она готова вас укусить.

— О чем ты говоришь?

— Спроси у своей мамы. Она скажет тебе.

— Откуда ты знаешь?

— У меня свои источники. Я знала это уже очень давно, но тогда мне было все равно. Я хотела тебя, даже если бы ты был не Баррингтон.

Мне совершенно было не до дерьма, касающегося моей родословной, или что она думала о ней. У меня была только одна цель.

— Если я соглашусь на оба твоих условия, ты вернешь мне сына?

— Конечно. Мне не нужно бесполезное отродье.

Во мне вспыхивает гнев. Сука. Я не могу позволить своему гневу, сделать себя не неосторожным. Я повожу напряженными плечами, мой голос звучит совершенно спокойно.

— Как мы это сделаем?

Она внезапно нагибается вперед, так быстро, как змея, впившись в меня глазами, и слегка проведя по моим костяшкам пальцев. Это похоже на ласковое прикосновение любовницы. Я замираю, во мне поднимается невероятное чувство отвращения. Я подавляю вековой инстинкт, который спас первобытного человека от превращения в обед саблезубого тигра. Я целенаправленно смотрю ей в глаза, она чувственно улыбается, и кажется почти опьянена властью, которую испытывает надо мной.

— Я хочу, чтобы бы ты потерял свою славу публично. Я хочу, чтобы ты отказался от всего богатства Баррингтона. И затем я хочу, чтобы ты пришел сюда и забрал меня из клиники.

— Почему? Какая выгода для тебя?

Она пожимает плечами.

— Сатисфакция.

— Договорились.

Она хмурится.

— Ты понимаешь, что я сказала? Ты не сохранишь не имени, ни богатства семьи Баррингтонов.

— Хорошо.

Гнев вспыхивает в ее глазах. Она что на самом деле думала, что я не отдам за своего сына имя и богатство Баррингтонов?

— Ты делаешь это ради нее и этого... маленького, общего порождения от нее? — срывается она.

— Это маленькое, общее порождение — мой сын.

Она откидывается на спинку и делает вид, будто небрежно рассматривает свои ногти.

— Как же я ошибалась насчет тебя. Я думала, хоть ты и не настоящий Баррингтон, но ты был намного лучше, чем обычный простолюдин, — она осматривает меня чуть ли не всего. — Но ты такой же, как они. И ты доказал это влюбившись в самую низменную проныру из всех них. Ты только и знаешь, что ставить свою собственную эгоистичную похоть превыше всего, превыше по-настоящему важных вещей.

Я встаю и смотрю вниз на нее — пустая оболочка, жившая только ненавистью и лютой ревностью.

— Я вернусь, когда все сделаю.

— И ох! Сегодня на ужин я хочу угольной рыбы со смесью восточных овощей. Горячую и подготовленную в Мишленовском ресторане.

Я совершенно без эмоционально смотрю на нее.

— Хочешь какого-нибудь вина?

Она улыбается.

— Да, и я бы хотела, чтобы такой изысканный ужин у меня был пока я пребываю здесь.

— Я скажу Лауре, чтобы она все устроила.

— Пока, Блейк.

Я звоню в звонок и оборачиваюсь, чтобы взглянуть на нее.

— Если ты нарушишь свое слово, клянусь, я разорву тебя на куски в клочья голыми руками и искромсаю тупым ножом.

Она смеется, наглым, издевательским смехом.

Появляется медсестра, и я оставляю ее ядовитую сущность с облегчением.

Виктория Джейн Монтгомери 

Я наблюдаю за его уходом и чувствую покалывание силы с шипением скользившее во мне. Его щеки залились румянцем. Он покраснел. Впервые с тех пор, как я знаю его, я заставила великого Блейка Лоу Баррингтона покраснеть от стыда.

Я удерживаю власть сейчас, я полностью наполнена ею.

Я откидываюсь на спинку кресла, ожидая пока за мной придет медсестра, чтобы препроводить меня назад в комнату. Дверь открывается, кто-то входит, но это не медсестра. Небольшой, мертвенно-бледный мужчина, одетый полностью в черное появляется на пороге. Его туфли начищены до блеска. Я смотрю на него с удивлением.

На мгновение мое тело замирает от страха. Я сглатываю, сдерживая свой приступ страха, совершенно необоснованного ужаса, потому что мужчина кажется скорее трупом, которого реанимировал какой-то безумный доктор, чтобы он мог передвигаться по земле, чем настоящее реальное живое, дышащее человеческое существо. Отвращение и ужас расползаются по моему телу. Невозможно правильно описать его странную внешность. Нос острый и узкий, а рот тонкий и опущенный вниз, но самыми зловещими являются его глаза. Они красные, а радужка черная, блестящая, пустая.

Как только эти глаза соединяются с моими, я чувствую жуткий озноб, сотрясающий меня. Я видела эти глаза раньше... я никогда не видела его в своей жизни раньше, но я узнала его.

Я встаю нетвердыми ногами и приседаю на одно колено. Это совершенно не обязательно, но я делаю это специально, чтобы расположить его к себе. Мне нужны союзники. А союзник, как он, настолько могущественный, его явно послал Эль.

— Леди Виктория.

— К вашим услугам.

Он приветливо улыбается и подходит ближе ко мне, я начинаю себя ощущать так, словно теряю сознание. Злоба от его присутствия настолько ощутима, что мое тело инстинктивно содрогается. Не в состоянии остановиться, я делаю шаг назад, и чтобы как-то скрыть свою реакцию на него, направляюсь на свое место, развернувшись. Со стороны это выглядит не так элегантно, как хотелось бы. Затем я сажусь, соединив ноги, и разложив юбку вокруг себя, и приняв выражение лица — покорная услужливость.

Я боюсь его. Потом я вспоминаю Феникса. Почему я должна бояться? Мной руководит божество. Я делаю работу для Эль. Мне нечего бояться и все-таки мой рот будто наполнен сажей. Я сглатываю это чувство и облизываю губы.

— Вы позволите? — растягивает он слова, зная, какой эффект оказывает на меня... и тайком наслаждается моей тревогой.

— Конечно. Пожалуйста.

Он садится, его движения выглядят такими осознанными и театральными, фактически как у гея, но он точно не гей. Его вкусы эклектичны. Я знаю это, даже не зная его самого. Он садист, мне достаточно только лишь одного взгляда в его глаза, и я вижу это.

— Они относятся к вам хорошо здесь?

— Да, спасибо.

— Это радует меня. Я спрашиваю... о услужливых ассистентках.

— Да, они все очень услужливы.

Он кивает.

— Вы не долго будете здесь находится, прежде чем выйдете отсюда.

Я ничего не говорю, мне вдруг страшно. Мне интересно, почему он здесь. Он не является моим союзником. Он находится здесь совершенно по другой причине.

— Кто вы? — лопочу я.

— Мы ведем свой род от понимания сути, упавшего света. Ах, но на самом деле, вам интересно, почему я здесь.

— Именно это приходит мне на ум.

— Для вас важно получить сатисфакцию. Блейку следует заплатить за то... обманывал вас. Нам нравится ваш маленький план, чтобы развенчать его. Он не является Баррингтоном, и ему не следует маскироваться под этим именем, но мы просим вас, не причинять никакого вреда Блейку и его семье.