Я улучил момент, чтобы заговорить с ней, и воспользовался им. Единственным моим намерением было извиниться за случай с чашками, но, вероятно, за этим стояло и нечто большее. Моя попытка заставить ее изменить свое мнение обо мне. Моя попытка показать ей, как сильно я обо всем сожалею. Хоть все это и было бесполезно.

У нее было полное право набрасываться на меня. Я это заслужил. Я не собирался преследовать ее или тревожить, но все же столкнулся с ней. В этом мало что можно было изменить, разве что мне не стоило подкрадываться к ней сзади, словно мерзкий сталкер.

Я отвлекся на математику, стараясь думать о чем угодно, кроме Шарлотты.

К черту все.

Проблема была в том, что все возвращало меня к мыслям о Шарлотте.

Я попробовал воспользоваться одним трюком, которому меня научила мисс Кэрол, чтобы избавиться от негативных мыслей. Для этого нужно собрать все ненужные мысли, представить, что надуваешь ими воздушный шарик и отпустить его в небо. Я наполнил тысячи шариков мыслями о Шарлотте, ее волосах и глазах, ее походке и манере смеяться, ее улыбке, и попытался отпустить их.

Я все еще был занят этим, когда добрался до учебного класса. Я почти опоздал, поэтому единственное свободное место оказалось рядом с парнем с недавно обесцвеченными волосами и серебряным колечком в губе. Когда я сел, он кивнул мне, и я ответил тем же. В школе Картера множество парней выглядело точно так же.

Наш профессор оказался математическим гением по имени Кван, который лишь недавно сам закончил колледж и был ненамного старше большинства своих студентов. Он бубнил свою лекцию, а я продолжал наполнять еще больше шариков с мыслями о Лотти. Парень, сидящий рядом, занимался тем, что рисовал своей тетради и, кажется, собирался побить мировой рекорд по неправильной осанке.

К концу урока половина людей уснула, остальные занимались своими делами, тогда как мой сосед, которого звали Страйкер, как я узнал во время переклички, закончил четыре рисунка. Судя по тому, что я увидел краем зрения, на всех были изображены комические сценки, которые получились очень даже хорошо.

Все с облегчением вздохнули, когда Кван сказал, что мы можем идти, предварительно дав нам наше первое домашнее задание. Страйкер кивнул мне еще раз на прощание, и я ему тоже. Возможно, на следующем уроке мы уже перейдем к настоящим словам.

Остаток дня я провел, надувая миллионы шариков с мыслями о Лотти и пытаясь отпустить их.

Я написал сообщение мисс Кэрол о своем переезде и первом учебном дне. Она ответила, что гордится мной и что мне следует проверить свой почтовый ящик, потому что в нем может кое-что быть для меня.

Едва время перевалило за полдень, как я начал чувствовать растущее напряжение. Встреча с Шарлоттой зацепила меня больше, чем я думал. Я перестал принимать таблетки, которые этим летом прописал мне доктор для «регуляции» моего поведения. Эта идея также принадлежала мисс Кэрол, хотя если бы мои родители узнали, что я их не принимаю, то мне пришел бы конец. Эти таблетки вызывали хаос в моей голове, из-за них я словно был в тумане, постоянно хотел спать и с полным безразличием относился ко всему окружающему. Они делали все еще в тысячу раз хуже.

У меня был двухчасовой перерыв между вторым и последним уроком, и вместо того, чтобы отправиться в библиотеку или сделать что-нибудь умное, я решил выкурить свой последний косячок.

Косячок с моей безопасностью. Когда я его брал, то понимал — это все, что у меня осталось и другой купить негде. Тейт, мой поставщик, находился в двух часах езды отсюда, а я за рулем не ездил.

Решив, что лучше всего для этого подойдет крыша, я преодолел четыре лестничных пролета и толкнул дверь с предупреждающей табличкой «Осторожно: мокрый пол!», которую, вероятно, оставил кто-то из обслуживающего персонала.

Я лег на спину и выдохнул дым в небо.

Я не понимал, какого черта вообще здесь делаю. Я не принадлежал этому месту. Пребывание здесь только усложнит все, а не пойдет мне на пользу.

Докурив свой косяк, я не почувствовал себя лучше или хуже, чем до него, но хоть на несколько минут я чем-то себя занял.

По крайней мере это было из привычной мне жизни.

Я вытащил телефон и снова написал мисс Кэрол:

Я не могу это сделать.

Спустя секунду телефон зазвонил.

— Алекс, что случилось? — она единственная называла меня Алексом.

— Я не должен быть здесь.

— Это еще почему?

— Она здесь. Шарлотта. И ее брат.

— О, Алекс. Тебе, должно быть, очень трудно.

— Совсем нет, — я мог бы поклясться, что она не поверила.

— Это не значит, что ты должен признавать свое поражение. Не прошла еще даже неделя.

Я подошел к краю крыши и посмотрел на людей внизу, занятых собственной жизнью. У всех были проблемы, у некоторых даже больше, чем у меня, но как-то же они могли существовать и делать вид, что все хорошо.

— Я не хочу, чтобы ты снова ступил на плохую дорожку. Она может привести тебя в очень нехорошее место. Отошли подальше негативную энергию и все вернется в норму.

— Я постараюсь.

— Старайся еще лучше. Ты можешь это сделать. Ты можешь быть лучше. Не превращайся в эмо, тебе не идет этот образ.

Я тихо засмеялся.

— Не буду.

— Звони мне, Алекс. В любое время. — На заднем фоне послышались голоса играющих детей. Очевидно, она была чем-то занята, когда я позвонил.

— Хорошо.

Разговор с мисс Кэрол поднял мне настроение больше, чем травка. Я вернулся в свою комнату, немного почитал и прослушал какие-то пластинки, выбранные наугад из коробки, которую дал мне дедушка. Также я перебрал свои вещи, побросав самые старые в мусорный мешок, чтобы позже отдать его на благотворительность.

Я услышал, что Уилл и его сосед уже пришли с занятий и переговаривались за стенкой. Меня удивляло, что Уилл не потребовал выйти на улицу и разобраться со всем. Еще раз.

Я позволил ему выбить из меня дерьмо после несчастного случая. Он был в ярости, а мне было все равно, поэтому я решил уступить. Я нанес ему лишь пару ударов и то, только для видимости, что я обороняюсь, но преимущество все же оставил за Уиллом. Не то чтобы он был слабаком. На самом деле, я даже не надеялся, что моя челюсть когда-нибудь снова станет нормальной.

Мама даже ничего у меня не спросила, когда я приперся домой в таком виде, словно побывал в еще одной аварии. Доктор удовлетворился моим рассказом о падении с лестницы, даже не моргнув. Зак все понял, но он был так занят своей физической реабилитацией, чтобы снова вернуться к тренировкам, что не стал выяснять подробности.

Было бы интересно посмотреть, как выглядела бы честная борьба между мной и Уиллом. Нет, я не собирался отклониться от своей линии поведения и спровоцировать его. Я пообещал мисс Кэрол, что не буду ввязываться ни в какие драки. Я уже нарушил свое обещание не принимать наркотики, поэтому не собирался продолжать дальше. Хотя бы не на этой неделе.

Лотти

Мое настроение немного поднялось, когда я пришла на первый урок. Это была Британская Литература, а с ней я дружила. Я появилась одной из первых, поэтому заняла место посередине, вытащила свой экземпляр «Грозового перевала» и начала его листать. Это была еще одна книга, которую мама подсунула мне во время сложного подросткового периода.

— О, прости, — девушка, которая пыталась сесть на соседний стул, нечаянно задела мою сумку.

— Ничего страшного, — сказала я, слегка улыбнувшись.

— Спасибо, — поблагодарила она, присаживаясь. Вау, а она высокая. Даже слишком, учитывая то, что на ней надеты ботинки на огромных каблуках. Каким-то образом она ухитрилась грациозно сложить свои длиннющие ноги под партой и вытащила свой экземпляр книги. Она была в идеальном состоянии. Понятно, что это ее личная копия.

Я посмотрела на часы и увидела, что у нас еще оставалось десять минут до начала урока.

— Сколько бы ты поставила на то, что десять процентов людей в этом классе на самом деле книгу не читали? — спросила я у нее. Этот вопрос показался мне уместным, учитывая то, что мы находились в классе литературы.