— Мне знаком этот голос, — прошептал он. — Это Анджела Льюис, а стало быть, мужчина, который с ней, верно, ее бывший муж. Я говорил вам об этих двоих. Значит, она идет по тому же следу, что и мы с вами. Она обнаружила те же самые подсказки, что и я, и, похоже, пришла к такому же выводу.

— Но она нашла Серебряный Свиток? — спросил Хокстон. — Это все, что меня интересует.

— Откуда я знаю? Давайте подойдем и сами посмотрим.

Не говоря ни слова, Хокстон и Декстер двинулись вперед по туннелю на звук голосов Анджелы Льюис и ее спутника. Хокстон на ходу достал из кармана небольшой полуавтоматический пистолет.

— Анджела, это был он?

— Определенно там что-то было. Подожди еще чуток, я проверю быстро, нет ли в этой дыре еще чего-нибудь. — Через несколько секунд Анджела снова подала голос: — Нет, больше ничего. И это на самом деле не отверстие, скорее небольшой уступ.

Она быстро соскочила с плеч Бронсона и мягко приземлилась на каменный пол.

— Он упал где-то там, — сказал Бронсон и посветил фонарем в воду.

— Прекрасно, — послышался из темноты незнакомый голос, и свет двух внезапно вспыхнувших фонарей ослепил Бронсона и Анджелу.

— Кто вы, черт побери, такие? — гневно спросила Анджела.

Никто не удостоил ее ответом, зато Бронсон отчетливо услышал прозвучавший в полной тишине щелчок. Этот звук ни с чем нельзя было спутать: кто-то передернул затвор, досылая патрон в ствол.

— Анджела, встань мне за спину.

— Очень благородно, — насмешливо протянул неизвестный. — Но ежели вы не уберетесь отсюда сие же мгновение, вам обоим крышка. У вас есть пять секунд.

— Мы… — начало было Анджела, но тут же умолкла, потому что Бронсон схватил ее за руку и потащил вперед по туннелю.

— Пойдем, Анджела. Мы уходим.

Хокстон стоял и выжидал, пока Бронсон и Анджела уйдут как можно дальше в направлении Силоамского бассейна. Наконец, когда шлепанье шагов практически стихло вдали, он спрятал пистолет и повернулся к Декстеру:

— Ну что ж, по их словам, предмет упал где-то здесь. Давай ты поглядишь, что же это такое?

Хокстон осветил фонариком темную воду.

— Я? — недоуменно спросил Декстер.

— Ну, здесь же вроде больше никого нет. Я постою на стреме, так что не дрейфь — эти двое не вернутся.

Декстер шепотом выругался, но все же протянул Хокстону свой фонарик, набрал в легкие побольше воздуха и погрузился под воду. Голова его скрылась из виду, пока он шарил руками по дну туннеля. Через десяток секунд он с шумом вынырнул, прижимая к груди круглый предмет.

— Что там у тебя? — нетерпеливо спросил присоединившийся к спутникам Бэверсток.

Хокстон посветил фонариком и разочарованно сплюнул. В руках Декстер держал всего-навсего круглый булыжник около четырех дюймов в диаметре.

— Это он?

— Это все, что я смог там найти, — тяжело дыша, сказал Декстер, — но я нырну еще разок.

Он отдал булыжник Хокстону и снова ушел под воду.

— Больше ничего нет, — сообщил Декстер спустя несколько секунд. Он встал в полный рост и стал стряхивать воду с волос.

Хокстон поводил лучом фонарика по сторонам, потом поднял его вверх и наконец осветил тот самый уступ, который ранее приметил Бронсон.

— Должно быть, он свалился оттуда, — раздраженным от постигшего его разочарования голосом сообщил Хокстон. — Господи, как жалко! Я уж действительно подумал: вот оно! Небось он пролежал там последние пару миллионов лет… Ладно, пошли дальше.

Щурясь от яркого солнца, Бронсон и Анджела выбрались из темного нутра Туннеля Езекии возле Силоамского бассейна. Весь поход по древнему водоводу занял у них значительно больше часа, но вот последний участок пути они преодолели с максимально возможной скоростью — ни Бронсон, ни Анджела не представляли, что за вооруженные люди нагнали их в туннеле и чего они хотели. Поиски успехом не увенчались, и в руках у Бронсона по-прежнему была только небольшая водонепроницаемая сумка с запасными батарейками для фонариков.

Силоамский бассейн был расположен в небольшой вытянутой котловине между каменными домами старого Иерусалима. Почти напротив ведущей в туннель арки к улице поднималась огражденная стальными перилами бетонная лестница. Около полудюжины ребятишек в коротких драных штанишках играли в воде: они брызгались, хохотали и весело перекрикивались. Их беззаботное настроение составляло резкий контраст угрюмым мыслям Бронсона.

— Да, мы попросту напрасно потеряли время, — проворчал он, когда они с Анджелой, поднявшись по ступенькам, оказались на улице. Оба промокли насквозь и все еще дрожали от холода, но жаркое дневное солнышко уже начало высушивать их хлюпающую одежду.

— Да уж, об этом приключении останутся не самые приятные воспоминания, — согласилась Анджела.

— Однако мы выбрались из туннеля целыми и невредимыми, и это главное. Ты уверена, что штука, которую ты выронила в воду, была просто камнем, а не цилиндром или чем-то похожим на свиток?

— Уверена. Она была круглая и тяжелая и на ощупь напоминала именно камень. И когда она ударилась о стену туннеля, звук был как от удара камня о камень. Черт, но кто же были эти двое в туннеле?

— Понятия не имею, знаю только, что мы в серьезной опасности. Уже второй раз за два дня нам угрожают оружием. Оба раза нам исключительно повезло, и мы смогли избежать неприятностей, но кто знает, сколько еще нам будет сопутствовать удача. Сложно сказать, кто были эти двое — по крайней мере, произношение у говорившего было слишком английским, так что вряд ли они из банды Якуба. Но наверняка можно утверждать, что они ищут то же, что и мы. Слушай, может, завяжем с этим, а? Ведь ни одна древняя реликвия не стоит того, чтобы из-за нее умирать.

— Извини, Крис, но если мы не ошибаемся в наших предположениях, за прошедшие века уже погибла куча людей, которые кто искал эту реликвию, кто пытался защитить. Я не собираюсь отступать, особенно теперь, когда, мне кажется, мы совсем близко подобрались к ней. Лично я пойду до самого конца, чего бы мне это ни стоило.

Предстоящую ночь Бронсон и Анджела решили провести в Иерусалиме. Их выбор места проживания в Тель-Авиве оказался, как показали последовавшие события, ошибочным — кто-то весьма и весьма опасный легко смог их вычислить, — и Бронсон теперь намеревался избегать оживленных мест.

Он поколесил по окрестностям и наконец остановил выбор на маленьком отеле в северо-западном пригороде Гиват Шауль. Район, в котором они оказались, располагался большей частью на склонах Иудейских холмов, а господствовало над ним гигантских размеров кладбище. Здание отеля находилось внизу узкой и крутой боковой улочки, вымощенной плиткой. Ширина проезжей части едва позволила бы проехать малолитражному автомобилю, так что Бронсон даже и не стал туда соваться. Он припарковал взятую напрокат машину за углом, пешком дошел до отеля и снял два номера на третьем этаже.

Гиват Шауль представляет собой странное смешение самых разных архитектурных стилей и являет разительный контраст сердцу древнего города. Если в центре Иерусалима можно потрогать каменные стены, которые простояли тысячелетия, то здесь большинство зданий небольшие и одноэтажные, и многие находятся в весьма плачевном состоянии, хотя и были построены меньше полувека назад. Наряду с ними можно встретить большое число совершенно невыразительных многоквартирных бетонных коробок, преимущественно малоэтажных, хотя отдельные «архитектурные шедевры» могут похвастаться двенадцатью, а то и более этажами. Попадаются и редкие особняки, которые напоминают случайному зрителю о давно ушедших днях, когда искусство домостроения отличалось изысканностью и утонченностью. Довершают общую картину немногочисленные отели, кафе и рестораны.

Засилье кирпича и бетона, прямых углов и параллельных линий лишь изредка нарушалось вкраплениями небольших скверов, усаженных деревьями. В целом же Гиват Шауль имел чисто утилитарное предназначение: люди здесь жили, работали и молились. Бронсон надеялся, что среди этой всеобщей безликости и им с Анджелой проще будет затеряться, скрыться от возможных преследователей. Единственное беспокойство у него вызвало то, что администратор в отеле, несмотря на все возражения, снял копии с их паспортов, поскольку с постояльцев израильских отелей, за исключением туристов, обязательно взимают налог на добавленную стоимость. Предложение Бронсона оплатить сам счет и НДС наличными было вежливо, но решительно отклонено. Закон, объяснил администратор на ломаном английском, есть закон.