— Хорошо. А есть еще слова, которые ты бы мог перевести?

— Вот здесь. — Бэверсток показал на последнюю строчку. — Это слово похоже на «локоть» или «локтей», но я не стану за это ручаться. И еще одно слово — вот здесь — может означать «свитков».

— И ты по-прежнему не знаешь, что собой представляет сама дощечка? И может ли она иметь ценность?

Бэверсток покачал головой.

— Определенно, она не имеет никакой ценности. Что касается назначения, скорее всего, она так или иначе связана со школой. Я думаю, это было нечто вроде учительского пособия, для того чтобы научить детей правильно писать определенные слова. Так что твоя дощечка — не более чем просто любопытная вещица и никакой ценности, конечно же, не представляет, разве только для ученых.

— Спасибо, Тони. — Анджела поднялась с кресла. — Я и сама пришла к такому же заключению и просто хотела удостовериться.

Анджела ушла, а Тони Бэверсток несколько минут сидел в глубокой задумчивости. Он надеялся, что не ошибся, когда сообщил Анджеле Льюис точный перевод части надписи, которую ему удалось разобрать. На самом деле он смог перевести еще с полудюжины слов, но значение их решил не разглашать. С гораздо большей охотой он не сказал бы ей вообще ничего, но тогда настырная женщина могла бы отправиться к другому специалисту по древним языкам, а Бэверстоку вовсе не хотелось, чтобы кто-либо заинтересовался возможным скрытым смыслом некоторых слов старинного текста.

Теперь же, если Анджеле вздумается продолжить поиски, единственное место, куда они могут ее привести, это Кумран. А в том, что там она абсолютно ничего не найдет, Бэверсток был уверен почти на сто процентов.

Через два часа Бэверсток остановился у дверей кабинета Анджелы Льюис и постучался. Как он и предполагал, ответа не последовало. Бэверстоку было известно, что именно в это время Анджела обычно ходит перекусить. Для пущей уверенности он постучал еще раз, потом открыл дверь и проник внутрь.

В течение последующих пятнадцати минут он быстро, но тщательно обыскивал комнату, проверил все ящики стола и шкафы, но безрезультатно. Бэверсток очень надеялся, что глиняная дощечка на самом деле хранится в кабинете Анджелы, но все, что ему удалось найти, это еще два снимка реликвии. Их он забрал с собой. Перед уходом Бэверсток попытался залезть в электронную почту Анджелы, но потерпел неудачу: отключить экранную заставку без пароля было невозможно.

Тем не менее, размышлял Бэверсток, возвращаясь в собственный кабинет, не исключено, что дощечка все же находится у Анджелы, — возможно, спрятана в ее квартире. Что ж, в таком случае нужно сделать еще один звонок.

Для того чтобы на тебя не обращали внимания где бы то ни было, требуются всего две вещи: иметь соответствующую внешность и вести себя уверенно. Вошедший в один из отелей Рабата темноволосый загорелый мужчина в костюме западного покроя, с большим портфелем, был настолько неотличим от любого другого постояльца, что портье за стойкой удостоил его лишь мимолетным взглядом и вернулся к своим занятиям.

Мужчина тем временем уверенной походкой пересек холл и начал подниматься по центральной лестнице. На следующем этаже он остановился, вызвал лифт и нажал кнопку с цифрой четыре. Сверившись с висящей возле лифта табличкой, указывающей расположение номеров, мужчина повернул направо. Около номера 403 он остановился, поставил портфель на пол, натянул тонкие латексные перчатки, вытащил из кармана тяжелую резиновую дубинку и свободной рукой громко постучал в дверь. Когда он заходил в отель, то заметил женщину — она сидела со стаканом в руке в примыкающем к холлу баре, — но вот мужа ее нигде не было видно. Хорошо, если он вышел куда-нибудь. В этом случае придется воспользоваться лежащим в кармане куртки, в изящном кожаном футляре, набором отмычек. Если же муж окажется в номере — что ж, тогда ему сегодня просто не повезло.

За дверью послышались шаги. Мужчина покрепче ухватился за рукоять дубинки и поднес к лицу большой белый носовой платок — будто собирался высморкаться.

Дверь широко распахнулась, и в коридор выглянул Дэвид Филипс.

— Да? — спросил он.

Филипс наткнулся взглядом на стоящего прямо перед ним черноволосого мужчину, большая часть лица которого была прикрыта белой тканью, а в следующее мгновение он уже падал навзничь, после того как что-то темное просвистело в воздухе и врезалось ему в лоб. Искры посыпались у него из глаз; все, что видел Филипс, это яркие вспышки белого и красного света, который будто взрывался прямо в голове. А еще через мгновение он лишился чувств.

Нападавший быстрым взглядом окинул коридор, но тот был совершенно пуст. Тогда он подхватил чемодан, прошел внутрь, затащил через порог тело бесчувственного Филипса и прикрыл за собой дверь.

Номер был небольшой, и на то, чтобы его обыскать, ушло меньше пяти минут. Вскоре мужчина уже покидал 403-й, при этом чемодан его был значительно тяжелее, чем прежде. И как никто не обратил на него внимания, когда он заходил в отель, на выходе мужчине также удалось остаться незамеченным.

— Прошу прощения, что снова вас побеспокоил, — неловко начал Бронсон, присаживаясь напротив Кирсти Филипс.

Буквально несколько минут назад сержанту позвонил «Дикки» Бёрд и рассказал, что в доме Филипсов совершено ограбление. Бронсону это известие крайне не понравилось: похищение персонального компьютера у английской четы определенно имело связь с тем, что произошло в Марокко. Вот только Бёрд не был так в этом убежден.

— Что случилось? — Раздражение в голосе Кирсти смешалось с ощутимым беспокойством. — В смысле, кто-нибудь из соседей что-нибудь видел?

— На самом деле, — произнес Бронсон с извиняющейся улыбкой, — несколько человек видели в точности все, что произошло. Но все они предположили, что вы уже вернулись из Марокко и вам доставили из магазина холодильник или что-то еще. К вашему дому подъехал белый фургон, из него вышли двое мужчин и занесли внутрь большую картонную коробку. В доме они провели около десяти минут, а затем вышли обратно — судя по всему, с компьютером в коробке, — сели в машину и уехали.

— Это все, что они взяли?

— По словам вашей соседки, миссис Тернбулл, — да. Она осмотрела дом и сказала, что пропал только компьютер. Могу вас успокоить: хоть взломщики и перевернули все вверх дном — впечатление такое, будто из каждого ящика вывалили все до последней вещицы, — серьезного ущерба они не причинили. Единственное, что пострадало, — это замок на двери черного хода. Миссис Тернбулл уже договорилась о его замене, и еще она сообщила, что к вашему приезду все как следует приберет.

— Она всегда так к нам добра, — кивнула Кирсти. — И так со всем прекрасно управляется.

— Да, такое впечатление она и производит. Кстати, а где ваш супруг?

— О, он поднялся в номер как раз перед вашим приходом, но должен с минуты на минуту появиться.

С этими словами Кирсти бросила взгляд в сторону холла и внезапно вздрогнула всем телом.

— Дэвид! — крикнула она и вскочила на ноги.

Через холл шел, спотыкаясь и качаясь из стороны в сторону, Дэвид Филипс. По щеке струилась кровь, но мужчина этого не замечал.

Бронсон и Кирсти почти одновременно подбежали к нему, схватили под руки, осторожно завели в бар и усадили в кресло.

— Что, черт возьми, произошло? Ты упал, или что случилось? — ощупывая пальцами рану на лбу, спросила Кирсти.

— Ш-ш-ш! Больно, Кирсти, — выдавил Филипс и отвел ее руку в сторону. — Я не упал. Меня толкнули.

— Не думаю, что придется зашивать, но кровоподтек выглядит очень скверно, — внимательно осмотрев рану, заметил Бронсон.

Рядом возник бармен с целым ворохом бумажных салфеток. Бронсон поблагодарил его и попросил принести стакан воды.

— Я бы не отказался от чего покрепче, — пробурчал Филипс.

— Это не для питья, — сказал Бронсон.

— И бренди, — крикнула Кирсти в спину удаляющемуся бармену.