Не прошли они и пятидесяти ярдов, как крики за спиной — и прежде-то громкие — переросли в пронзительные вопли, а еще через пару секунд О'Конноры услышали быстро приближающийся топот ног.

Не мешкая, Ральф схватил жену за руку и затащил в один из узких переулков, каких было много на суке. Только они скрылись в полумраке, как мимо по главной улице промчался тот самый невысокий, бедно одетый человечек. Спустя несколько секунд следом пронеслись и ругавшиеся с ним мужчины; они на бегу выкрикивали что-то в адрес преследуемого.

— Интересно, что же он натворил, — задумчиво произнесла Маргарет, выходя из переулка.

— Да какая разница! Главное, что нас это не касается, — ответил Ральф. — Я буду чувствовать себя намного уютнее, когда мы окажемся в нашем отеле.

Они пробирались сквозь заполонившую сук толпу к главному входу и, проходя очередной боковой переулок за палаткой торговца специями, вдруг снова услышали шум и гам. Прошло несколько секунд, и мимо пробежал маленький араб; он тяжело дышал и отчаянно вертел по сторонам головой в поисках укрытия. Невдалеке послышался топот ног преследователей. Они были уже совсем близко.

В тот самый момент, когда человечек поравнялся с О'Коннорами, из кармана его джеллабы выпал небольшой светло-коричневый предмет. Но до земли он не долетел, а упал прямо в раскрытый мешок, наполненный желтоватыми специями. Предмет попал практически в самый центр мешка и сразу же исчез из виду, слившись с похожими по цвету пряностями.

Человечек даже не заметил потери и продолжал улепетывать что было сил. Через пару секунд мимо протопало с полудюжины преследователей. Увидев жертву, теперь находившуюся на расстоянии всего лишь каких-то трех десятков футов, они припустили еще более резво.

Маргарет быстро скосила глаза на оброненный предмет, потом перевела взгляд на владельца палатки со специями. Тот, не отрываясь, смотрел вслед убегающим мужчинам. Не теряя времени, Маргарет наклонилась, выхватила из мешка с пряностями загадочную находку и быстро сунула в карман своей светлой куртки.

— Ради бога, что ты делаешь?

— Ральф, заткнись, — прошипела Маргарет, заметив, что торговец специями подозрительно на них уставился. Она любезно улыбнулась, взяла мужа под руку, и они направились к ближайшему выходу с сука.

— Послушай, это же чужая вещь, — пробормотал Ральф, когда они покинули сук и повернули в сторону отеля. — Не надо было ее брать.

— Да это же просто кусок глины, — возразила Маргарет, — и я сильно сомневаюсь, что он имеет какую-то цену. Да и как бы там ни было, я его вовсе не украла. Мы знаем, в какой палатке торгует этот коротышка, так что завтра я снова сюда приду и верну вещицу хозяину.

— Но ты же не знаешь наверняка, какое он имеет отношение к этой палатке. Может, он случайно там оказался. Не надо было ввязываться в эту историю.

— Я ни во что не ввязываюсь, как ты это пытаешься представить. Не подняла бы я, поднял кто-то другой — и тогда как бы мы убедились, что эта штуковина вернулась к своему законному владельцу? Я обещаю, что приду сюда завтра. А потом нам уже не придется больше об этом вспоминать.

В конце концов преследователи настигли беглеца. Случилось это в чистом поле между городской стеной Рабата и древним некрополем Челлах. Последний в наше время приобрел большую популярность среди туристов, облюбовавших сооружение для устройства пикников. Однако к вечеру встретить здесь людей было весьма проблематично. Человечек попробовал затаиться среди диких цветов, которыми обильно заросло поле, но удача от него отвернулась. Один из преследователей успел заметить, где именно беглец бросился на землю, и буквально через считаные секунды несчастного схватили и грубо швырнули на большой валун.

Мужчины сгрудились вокруг пленника, а потом вперед выступил худой высокий человек с крючковатым носом. В детстве с ним приключился паралич Белла. Его не вылечили, и теперь правая сторона лица была неподвижна. Кроме того, из-за этой болезни он перестал видеть правым глазом. На его месте красовалось молочно-белое бельмо, которое диссонировало с очень смуглой кожей.

— Где она, Хасан? — спросил он очень тихо и спокойно.

Пленник только покачал головой и немедленно получил от одного из держащих его мужчин мощный удар в живот. Он нагнулся, отчаянно хватая ртом воздух; казалось, его сейчас вырвет.

— Спрашиваю тебя еще раз. Где она?

— У меня в кармане, — пробормотал Хасан эль-Калай.

Повинуясь жесту высокого главаря, двое стражей позволили пленнику залезть в один карман, потом в другой. Усталость на его лице постепенно стала уступать место отчаянию. Человечек понял наконец, что схваченный в момент бегства предмет пропал. Потерялся.

— Я, должно быть, выронил ее, — запинаясь, промолвил Хасан, — где-то на суке.

Высокий бесстрастно на него уставился.

— Обыщите его, — приказал он своим людям.

Один из них пригвоздил несчастного к камню, словно гигантское насекомое, в то время как второй сноровисто обыскал пленника.

— Ничего, — доложил он.

— Вы, четверо, — бросил высокий, — давайте быстро на сук и внимательно там все обыщите. Пройдите обратно маршрутом, которым мы бежали, и опросите торговцев.

Мужчины послушно кивнули и бегом направились к входу на сук.

— А теперь послушай меня, Хасан, — сказал высокий и наклонился к пленнику. — Возможно, ты и обронил ее, возможно, передал кому-то — это не имеет особого значения. Рано или поздно, но она где-нибудь да всплывет. И тогда я верну ее себе. — Мужчина помолчал, внимательно поглядывая на обездвиженную жертву. Потом склонился еще ниже. — Знаешь, кто я такой? — спросил он свистящим шепотом.

Человечек покачал головой. Он как зачарованный не спускал глаз, в которых плескался неприкрытый страх, с обезображенного лица и немигающего, невидящего глаза высокого человека.

— Тогда я тебе скажу. — Высокий прошептал несколько слов прямо в ухо пленнику.

Тот весь затрясся, замотал головой, лицо его исказил животный ужас.

— Нет! Нет! — закричал человечек, яростно пытаясь освободиться. — Там была только глиняная дощечка. Я заплачу вам! Все, что угодно…

— Деньги тут совсем ни при чем, дурень. И глиняная дощечка — это далеко не все. Ты даже не представляешь, не можешь себе представить, что ты держал в руках.

Высокий махнул рукой, и один из его клевретов грубо разорвал одежду на груди пленника, обнажив плоть, потом засунул ему в рот кусок материи и завязал концы получившегося кляпа на затылке. Бедолага отчаянно выкручивался, вертелся, но все безуспешно — сильные руки намертво пригвоздили его к камню.

Вот ему удалось немыслимым образом извернуться, он наудачу лягнул ногой — единственное, что он еще мог сделать, — и попал, пусть и несильно, по бедру высокому.

— Ах так, — прошипел разгневанный главарь. — За это тебе придется помучиться дольше.

С этими словами он извлек из запрятанных в недрах джеллабы ножен жуткого вида кинжал с изогнутым обоюдоострым лезвием. Потом высокий аккуратно закатал правый рукав выше локтя, чтобы не запачкать одежду кровью жертвы, и подошел ближе. Кончик кинжала он приставил к обнаженной груди пленника, осторожно нащупал пространство между ребрами и начал медленно надавливать на рукоять своего смертоносного оружия. Когда клинок проткнул кожу, человечек закричал от боли, но самодельный кляп приглушил звук, и наружу прорвалось лишь приглушенное мычание.

Высокий нажал сильнее, и внезапно из раны потоком хлынула кровь, моментально окрасив в ярко-красный цвет джеллабу несчастного. Высокий продолжал медленно вгонять кинжал все глубже в плоть жертвы, при этом он не отрывал немигающего взора от лица умирающего. Когда ему показалось, что кончик лезвия вот-вот пронзит сердце, он на несколько секунд ослабил давление, перехватил оружие поудобнее, а затем резким движением вогнал кинжал почти по самую рукоять в тело пленника и провернул его несколько раз, так что сердце практически развалилось пополам.