— Мне это не нравится, — признался Ральф, подведя двоих друзей к дверям общей комнаты Слизерина. — Я не видел никого кроме слизеринцев здесь уже несколько месяцев.

— Не волнуйся об этом, Ральф, — сказал Зейн, но его голос был менее уверенным, чем обычно. — У нас есть волшебная карта Джеймса. Мы можем еще раз ее проверить, но, как мы знаем, большинство твоих приятелей наблюдают за тренировкой слизеринцев перед турниром. Верно, Джеймс?

Джеймс держал в руках развернутую карту мародеров. Он изучал ее на ходу.

— Насколько я могу судить, в комнатах Слизерина сейчас всего несколько человек, и никто из них не относится к людям, из-за которых мы должны беспокоиться.

— Ты уверен, что правильно читаешь эту штуку? — спросил Ральф, прижимая свое кольцо к глазнице высеченной фигуры змеи на гигантской деревянной двери. — Последнее, что я слышал от тебя по ее поводу, это то, что ты не помнишь, как с ней обращаться.

— Ну, она же работает, не так ли? — раздраженно ответил Джеймс. На самом деле, он волновался по поводу точности карты. Он вспомнил фразу, которая заставляла карту открываться и показывать территорию, но, как заметил его отец, замок сильно изменился с тех пор, как Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост создали ее. Неправильные куски карты были пусты, за исключением уведомления о необходимости перерисовки, «пожалуйста, попросите помощи у господ Сохатого и Бродяги». Джеймс мог только догадываться о том, что его дед и Сириус Блэк были главными художниками, создавшими карту, но так как они оба были давно мертвы, перерисовать перестроенные части замка было невозможно.

Крошечные имена, отмечающие местоположение людей в замке, передвигались здесь и там, но едва они входили в перестроенную область, они выделялись и начинали мерцать. К счастью, комнаты Слизерина находились под озером и крайне мало пострадали в битве за Хогвартс (Ральф узнал, что только главный вход был уничтожен при осаде). Джеймс мог видеть все участки комнат и залов Слизерина на карте мародеров.

Скульптура змеи задала свой вопрос. Ральф представил себя и объяснил, кто-такие Джеймс и Зейн, и что они его друзья. Светящиеся зеленые глаза внимательно изучили Зейна и Джеймса, а затем сложная система болтов и барьеров, защищающих дверь, открылась.

Ничто не скрывало троих мальчиков, когда они прошли через очевидно пустынную общую комнату Слизерина. Неприятный зеленый солнечный свет, отфильтрованный озерной водой, проникал сквозь витражные потолки, наполняя комнату мутными тенями. Огонь тускло мерцал в огромном камине, напоминающем распахнутую пасть змеи.

— Что может быть лучше, чем почитать книжку перед зияющим роком? — пробормотал Зейн, проходя мимо камина. — Так где они держат свои метлы, Ральф?

Ральф покачал головой.

— Я же уже говорил тебе, что не знаю. Я знаю только, что они не в общем шкафчике или чем-то подобном, как в Гриффиндоре или Когтевране. Большинство из этих парней не доверяют друг другу. Каждый имеет личный гардероб со специальным магическим ключом. Все равно их метел здесь сейчас нет, вы в курсе? Они все забрали их на поле для квиддича.

— Мы здесь не для того, что бы стащить ее сейчас, — ответил Зейн, осматривая общую комнату. — Мы здесь просто, чтобы выяснить, где они могут их прятать.

Даже в такой солнечный весенный полдень в комнатах Слизерина царил зеленоватый полумрак.

— Люмос, — сказал Джеймс, вызвав огонек на кончике своей палочки и подняв ее повыше. — Этот коридор ведет к спальням мальчиков, так, Ральф?

— Ага. Комнаты девочек располагаются с другой стороны, наверху тех лестниц.

Зейн двинулся вдоль комнаты по направлению к лестницам.

— Давайте-ка проведем «трусячье сафари» в комнатах девочек. Я в деле!

— Подожди, — решительно остановил его Джеймс. — Здесь наверняка чары. Мальчикам не разрешено входить в спальни девочек. Стоит тебе только приблизиться, как сто процентов поднимется тревога.

Зейн замер, посмотрев на Джеймса, затем вернулся обратно.

— Проклятье! Они все предусмотрели, верно?

— Кроме того, — заметил Ральф через комнату, — здесь они называют это «панталоны».

— Ты сказал «картофель», я сказал «картошка», — пробормотал Зейн.

— Может, вернемся к тому из-за чего мы здесь, в конце концов? — сказал Джеймс настолько громко, насколько осмелился. — Мы должны найти способ украсть метлу Табиты. Даже если все, что мы сможем сделать, это просто выяснить, где она ее хранит.

— Верите или нет, — чопорно сказал Зейн, — я только об этом и думал. Как мы знаем, она спит с этой вещью. И даже если не так, держу пари, что она держит ее достаточно близко, чтобы постоянно приглядывать. Это означает поход на девчачью территорию, так ведь?

Джеймс покачал головой.

— Теперь понимаю, как повезло папе, что у него в команде была тетя Гермиона. У него была бы возможность послать ее в разведку. А вот для нас это реальная проблема.

Едва Джеймс закончил говорить, как с лестницы раздался шум. Мальчики виновато замерли, глядя в сторону лестницы. Послышалось шарканье маленьких ножек, а затем крохотный домовой эльф спустился вниз, балансируя корзиной с грязным бельем на голове. Эльф остановился, увидев троих мальчишек, глядящих на него.

— Мои извинения, господа, — сказал эльф, и Джеймс понял по тембру его голоса, что он женского пола. — Просто собираю стирку, если вы позволите.

Ее глаза-луковички метались между ними тремя. Она, кажется, смутилась, вызвав такой живой интерес. Джеймс понял, что обычно ее игнорировали, даже если она была на виду у всех.

— Без проблем, мисс… — сказал Зейн, слегка кивая и отступая от лестницы.

Эльфийка не двигалась. Ее глаза следили за движениями Зейна с возрастающим ужасом.

— Простите, хозяин?

— Ваше имя, мисс? — повторил Зейн.

— А… Э… Фиггл, хозяин. Простите, хозяин. Фиггл не привыкла, чтобы хозяева и хозяйки говорили с ней, хозяин.

Эльфийка, казалось, дрожала от нервного напряжения.

— Уверен, что это так, Фиггл, — понимающе сказал Зейн. — Видишь ли, я член организации, о которой ты, возможно, слышала. Мы зовемся… э… — Зейн взглянул на Джеймса, вытаращив глаза. Джеймс припомнил, как рассказывал Зейну и Ральфу о том, как тетя Гермиона боролась за равноправие домовых эльфов.

— О… А… Г. А. В. Н. Э. Гражданская Ассоциация Восстановления… э… Независимости Эльфов?

— Да, как он сказал, — кивнул Зейн, поворачиваясь обратно к дрожащей Фиггл. — Г.А.В.Н.Э. Ты о нас, без сомнений, слышала. Мы помогаем эльфам, которые не могут помочь себе сами.

— Фиггл не надо, хозяин. Ни капельки. У Фиггл много работы, хозяин.

— Вот именно, моя дорогая Фиггл. Мы в Г.А.В.Н.Э., работаем над тем, чтобы уменьшить объем работы. На самом деле, в качестве акта доброй воли, я мог бы помочь тебе прямо сейчас. Пожалуйста, могу я помочь тебе отнести это?

Фиггл была в полном ужасе.

— О, нет, хозяин. Фиггл не может! Хозяин не должен насмехаться над Фиггл, сэр!

Джеймс не представлял, как Зейн разрешит эту шараду, но было сомнительно, что это как-то рассосется. Домашние эльфы, особенно те, кто работал в Слизерине, часто подвергались издевательствам и насмешкам со стороны своих хозяев. Фиггл выглядела так, словно готова была расплакаться от ужаса.

Зейн встал на колени так, чтобы его глаза были на уровне глаз Фиггл, стоящей на второй ступеньке лестницы.

— Фиггл, я не собираюсь обижать тебя или втравливать в неприятности. Я обещаю. Я не слизеринец. Я из Когтеврана. Ты знаешь Когтевран?

— Фиггл знает, хозяин. Фиггл собирает стирку в Когтевране по вторникам и пятницам. В Когтевране пахнет намного меньше, чем в Слизерине, хозяин, — пролепетала эльфийка, кажется, немного успокоившись.

— Я буду рад помочь тебе, Фиггл. Это слишком много, чтобы нести. Могу я отнести это для тебя?

Фиггл плотно сжала губы, балансируя на лезвии ножа: между тем, чтобы счесть это шуткой и необходимостью делать то, что ей говорят. Ее глаза, размером с теннисные мячики, изучали Зейна, затем, наконец, она один раз быстро кивнула.