– Ладно. Только не заставляйте меня на него смотреть, Стоуни. Ведь он был моим другом…

– Конечно, Ит. Послушай, ты и правда собираешься баллотироваться в мэры?

– Впервые слышу. Командир, вы не могли бы побыть тут пару минут…

– Мне нужно идти.

– Всего пару минут, пока я сбегаю через дорогу за выпивкой?

– А, конечно. Понял. Конечно, беги. С будущим мэром надо ладить.

Я выпил там и с собой тоже прихватил. Стоуни ушел, я написал на куске картона «Вернусь к двум часам», запер двери и задернул шторы.

Я уселся на шляпную коробку позади стойки и долго сидел в зеленом полумраке магазина – своего собственного магазина.

Без десяти три я вышел через заднюю дверь, завернул за угол и направился к банку. Сидевший в своей бронзовой клетке Морфи забрал стопку купюр и чеков, коричневый конверт и бланки о взносе депозита. Он расправил банковские книжки растопыренными пальцами и вписал маленькие угловатые цифры стальным пером, шуршащим по бумаге. Подвинув книжки, он осторожно посмотрел на меня.

– Итан, говорить не буду ничего. Я знаю, что он был твоим другом.

– Спасибо.

– Если поторопишься, то ускользнешь от нашего мозгового треста.

Не успел. Полагаю, с Морфи вполне сталось бы подать ему знак. Дверь матового стекла распахнулась, и на пороге кабинета возник Бейкер – собранный, строгий и смурной.

– Минутка найдется, Итан?

К чему откладывать? Я зашел в его матовое логово, и он притворил дверь так тихо, что даже замок не щелкнул. Крышка письменного стола была прикрыта стеклом, под которым лежали отпечатанные на машинке списки цифр. Напротив, будто телята у вымени, стояли два кресла для посетителей. Они были удобные, но куда ниже стола. Присев, я вынужден был смотреть на Бейкера снизу вверх и мигом оказался в позиции просителя.

– Прискорбно.

– Да.

– Не думаю, что тебе стоит брать вину на себя. Вероятно, этим бы и закончилось.

– Вероятно.

– Уверен, ты считал, что поступаешь правильно.

– Я думал, у него есть шанс.

– Разумеется.

Ненависть поднималась в горле комом, вызывая скорее тошноту, чем ярость.

– Помимо трагедии и утраты перед нами встает непростой вопрос. Не знаешь, у него были родственники?

– Вряд ли.

– Родственники найдутся у любого, у кого есть деньги.

– Денег у него не было.

– У него был луг Тейлоров, без залогов и долгов.

– Правда? Ну да, луг и дыра в подвал…

– Итан, я ведь тебе говорил, что мы хотим строить аэропорт, который будет обслуживать весь округ. Луг ровный. Если мы не сможем им воспользоваться, то выравнивание холмов обойдется в миллионы долларов. И вот теперь, в отсутствие наследников, придется обращаться в суд. Нам грозят долгие месяцы разбирательств!

– Понятно.

Бейкер взъярился:

– И что же тебе понятно? Своими благими намерениями ты взвинтил цену проекта до небес! Порой мне кажется, что в мире нет никого опаснее доброхотов!

– Вероятно, вы правы. Мне пора возвращаться в магазин.

– Это же твой магазин!

– И верно. Никак не привыкну. Совсем забыл.

– Да, ты забыл! Деньги, которые ты дал ему, были деньги Мэри. Теперь она их не увидит. Ты их просто выбросил!

– Дэнни нравилась моя Мэри. Он знал, что это ее деньги.

– Ни черта это ей не поможет!

– Я подумал, он шутит. Он передал мне вот что. – Я вынул два листа бумаги в линеечку из внутреннего кармана, куда положил их специально, чтобы непринужденно достать при случае.

Бейкер разгладил листы на своем столе. Пока он читал, у него начал дергаться мускул правой щеки, так что даже ухо подпрыгивало. Затем снова перечитал документ в поисках лазейки.

Когда сукин сын посмотрел на меня, в глазах его был страх. Он увидел того, о чьем существовании даже не догадывался. Ему потребовалось время, чтобы приспособиться к незнакомцу, но он был силен. Он приспособился.

– Какую цену просишь?

– Пятьдесят один процент.

– Чего именно?

– Акционерной компании, долевого участия или что там у вас будет.

– Что за дичь!

– Вам нужен аэропорт. Единственный ровный участок – мой.

Бейкер аккуратно протер очки бумажной салфеткой, надел их. Оглядел пространство вокруг меня, будто меня тут не было. Наконец спросил:

– Ты с самого начала понимал, что делаешь, Итан?

– Да.

– И ты доволен собой?

– Доволен настолько, насколько может быть доволен человек, который принес другу бутылку виски и попытался выманить его подпись.

– Это он тебе сказал?

– Да.

– Он был лжецом.

– Это он тоже сказал. Предупредил, что ему верить нельзя. Возможно, тут какой-нибудь подвох. – Я медленно убрал два исписанных карандашом листка со стола и аккуратно сложил.

– И еще какой, Итан! Документы без единого изъяна, датированы, засвидетельствованы. Возможно, он тебя ненавидел. И подвох в том, что ты деградируешь как личность.

– Мистер Бейкер, в моей семье никто не сжигал корабль!

– Мы договоримся, Итан, мы займемся бизнесом. Заработаем денег. На холмах вокруг луга вырастет целый городок. Похоже, тебе придется стать мэром.

– Не могу, сэр. Называется конфликт интересов. Некоторые постигают это прямо сейчас на своем довольно печальном опыте.

Он осторожно вздохнул, словно боясь разбудить нечто, спящее в его горле.

Я поднялся, положил руку на гнутую кожаную спинку мягкого черного кресла для посетителей.

– Сэр, когда вы смиритесь с фактом, что я вовсе не тот славный простофиля, которым кажусь, вам полегчает.

– Почему ты не посвятил меня в свои планы?

– Иметь сообщников опасно.

– Тогда ты понимаешь, что совершил преступление.

– Вовсе нет. Преступления совершают другие. Мне пора открывать магазин, хотя он и мой собственный.

Я коснулся дверной ручки, и тут Бейкер тихо спросил:

– Кто сдал Марулло?

– Думаю, что вы, сэр. – Он вскочил с места, но я быстренько прикрыл за собой дверь и отправился в свой магазин.

Никто в целом свете не способен закатить такую грандиозную вечеринку или устроить такой замечательный праздник, как моя Мэри. Ей нравится не хлопотать, а блистать, подобно драгоценному камню. И она великолепно справляется. На губах улыбка, глаза сияют, звонкий смех придает глубину даже самым плоским шуткам. Когда Мэри встречает гостей на пороге, каждый чувствует себя куда более привлекательным и умным, чем он есть. Сверх этого Мэри не делает ничего, большего от нее и не требуется.

К моему возвращению весь дом Хоули излучал ощущение праздника. От люстры до картин протянулись гирлянды разноцветных пластиковых флажков, ими же были украшены балясины.

– Ты не поверишь! – воскликнула Мэри. – Эллен раздобыла их на заправочной станции «Эссо». Джордж Сэндоу одолжил!

– Что празднуем?

– Все! Нам есть чем гордиться!

Не знаю, слышала она про Дэнни Тейлора или нет. Если и слышала, то решила отстранить его от участия в нашем празднике. Само собой, я его тоже не звал, однако он слонялся где-то поблизости. Конечно, позже мне придется пойти и встретиться с ним, но приглашать внутрь я его не стал.

– Можно подумать, премию получила Эллен, – сказала Мэри. – Гордится так, будто сама выиграла конкурс. Погляди, какой торт она испекла! – На вершине высокого белого торта красовалась надпись красными, зелеными, желтыми и синими буквами: «Герой». – На ужин будет жареный цыпленок под соусом и с потрошками и картофельное пюре, несмотря на то что сейчас лето!

– Неплохо, дорогая, неплохо. А где юная знаменитость?

– Знаешь, он изменился. Пошел принять ванну и переодеться к ужину.

– Воистину сегодня день чудес, моя сивилла! Скоро выяснится, что мул произвел на свет жеребенка и в небе появилась новая комета. Ванна перед ужином, подумать только!

– Тебе тоже не мешало бы переодеться. Я припасла бутылку вина, и, хотя торжество у нас чисто семейное, может быть, ты скажешь тост или речь? – Мэри буквально наводнила весь дом ощущением праздника. Неожиданно для себя я помчался наверх мыться, чтобы поскорее примкнуть к веселью.