Кларисса не особо занималась моим обучением. Она говорила мне сфокусироваться, но она всегда требовала сосредоточиться только на Фие. Мне не обязательно видеть Фию, но мне очень хочется. Просто увидеть, счастлива она или нет. Ее письма не успокаивают меня, они какие-то далекие. У них нет души.

Иногда мне удавалось видеть маленькие вспышки, которые я не могла объяснить, иногда вижу горы, где мы раньше жили, но мне тяжело вспомнить моменты из моего детства. Я представила себе несколько деревьев, больше скал. Красота. Но потом вижу какие-то странные картинки, не могу их никуда прикрепить.

Может, если мне выпить, мой мозг заработает лучше. Это работает, отчасти. Я сижу такая уставшая, хочется жрать, меня трясет. Но потом я, все-таки, вижу.

Фиа стоит на балконе с обычным взглядом, пялится на город с каменными домами и извилистыми улицами. Она выглядит хорошо. Джеймс заботится о ней, как и обещал.

А потом Фиа танцует в темноте, вокруг шум и движение, не могу понять, что происходит, но одно я знаю точно, что в этот момент она свободна, и от этого мое сердце болит.

Парень, такой красивый, добрые глаза и широкие плечи, сидит за деревянным столом, смотрит на картину женщины с такими же глазами, как у него. Его лицо излучает мучения, понятия не имею, кто этот парень, и кто эта женщина. Я не так уж часто вижу парней. Потом я слышу голос Фии, она зовет Джеймса и говорит ему: — Джеймс, ну что мы играем в игру или нет? Чем быстрее мы закончим, тем быстрее я пойду танцевать.

Джеймс.

Его лицо сразу меняется, расчетливая улыбка, он хватает картину и встает.

Все меняется, я вижу Эйден, читающую книгу возле бассейна, она отвлекается, подымает глаза и смотрит на идущих Джеймса и Фию.

Опять смена, вижу парня, темные волосы, он поворачивается ко мне, щелкает пальцами. Не знаю, кто он, вот опять видение обрывается, я вижу женщину в офисе. Она что-то бормочет про себя, и я узнаю ее, голос Мисс Робертсон. Вечер, за окном практически темно, и стоит наполовину полная бутылка. Она наливает еще один стакан, и выпивает залпом. Потом она прячет бутылку в стол.

На полу валяется маленький чемодан, он открыт.

Потом я возвращаюсь в свой обычный мир. И что мне с этим делать? По крайней мере, теперь я знаю, почему так много женщин потеряны из-за Джеймса. Но он намного больше скрывает, чем он позволяет им увидеть. Фиа кажется такой…решительной. Не счастливая, но решительная, хорошо выглядит.

Я сильно скучаю по Эйден. Как бы мне хотелось быть с ней.

Мисс Робертсон в скором будущем впадет в ступор. Не очень профессионально. Никакой выгоды я здесь не вижу.

Пока…пока она не уезжает сейчас. Новая поездка. Я встаю, еле держусь на ногах, кружится голова, останавливаюсь в холле. — Дарен?

— Да, Мисс Анабель. Чем могу помочь?

— Мне нужно поговорить с Мисс Робертсон. Когда она вернется?

— Завтра днем.

— Хорошо, спасибо.

Я возвращаюсь в свою комнату, на моем лице улыбка. Под матрацами, спрятанными, чтобы Фиа не нашла, у меня ее старые таблетки. Странный рецепт – они могли ее усыпить, но потом разбудить, и она ясно мыслила. Это единственное время, когда я могла поговорить с ней.

Мне не нравилось, что она говорила, просто я слышала вещи, которые она бы мне никогда не сказала. Вот так я поняла, как Кларисса заставила ее выполнить задание тогда на пляже. Я кладу 4 таблетки в руку. Ее офис находился на пути через внутренний двор…а также ее стол, в котором осталась бутылка алкоголя, она приедет и обязательно доберется до нее.

Я стучу в дверь. Нет ответа. Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет сегодня, как я видела. Я толкаю дверь, она открыта.

— Мисс Робертсон? Вы здесь?

Легкое похрапывание встречает меня. Я улыбаюсь и закрываю за собой дверь. — Дорис, проснитесь.

Нет ответа.

— Дорис!

Ее дыхание меняется, я слышу скрип стула; бутылка или стакан падает на пол.

— Упссс, — произносит она, — Анабель? Это ты?

— Да. Я хотела поговорить с Вами. По поводу Софии.

— Соф-ия. Я рада, что она уехала. Всегда ненавидела ее мысли. Очень плохие мысли. Всегда.

— Почему она нужна Кейну? Разве он не должен был избавиться от нее после смерти Клариссы?

Мисс Робертсон фыркает. — Кларисса получила то, что заслуживала. Я не раз говорила ей, но она никого не слушала, она всегда считала себя правой во всем. Она должна была стать первой ясновидящей, правой рукой Кейна. Никто не сожалел о ее кончине. Она была жестокой.

— Она собиралась убить меня? — спрашиваю я. Мое сердце бешено стучит. Была ли Кларисса единственной, кто хотел убить меня? Если она, то Фиа убила убийцу. Это все меняет.

— Кто знает? Ты была не первой. Она тебя тоже ненавидела.

Я хмурю брови, мне больно. Я всегда думала, что нравилась Клариссе. Она была добра ко мне, помогала разбираться в видениях. — Ненавидела?

— Она ненавидела любую другую ясновидящую, Она организовывала им диверсию. Не хотела, чтобы кто-то другой был нужен Кейну. Большинство из вас бессмысленны. Все постоянно меняется, не могу увидеть, что ты из себя представляешь, только бла, бла, бла. Теперь чтение мыслей – это что-то другое. Это действительно мастерство. Но выхожу ли я за пределы школы со своими мыслями, плавающими вокруг меня, вдолбленными в мой череп? Нет. Отправляли ли меня к президенту или сенатору? Нет. Мне приходится жить с подростками, которые жалуются целыми днями. Если бы я не привела в школу трех своих неблагодарных детей, я бы ушла в такт. Такт, говорю тебе. Я бы ушла, просто бы сбежала.

Она умолкает, и я слышу удар обо что-то деревянное. Думаю, она опустила голову на стол. Президенты и сенаторы. Вот куда посылают остальных девушек? Работают на влиятельных персон, лезут в их головы, узнают нужную информацию?

— А что касается Фии? Почему она такая особенная?

— Она не может совершить ошибку. Идеальные инстинкты и интуиция. Оружие, борьба, ее невозможно обмануть, но она может обмануть любого. Практически невидима для ясновидящих, она легко меняет планы, схватывает все на лету. — Она неприятно посмеивается — Ей все не по чем, глупая. Как могут быть идеальной инстинкты у сумасшедшей девчонки?

— Она не сумасшедшая, — возмущаюсь я.

— Она – стоп, что ты здесь делаешь? Я плохо тебя слышу. Наверно, я много выпила. — Или может потому, что я добавила в твою бутылку таблетки вчера.

— Ложись спать, старая дубина. — Я поворачиваюсь и выхожу из ее офиса. У меня неприятности. Что с того, что у Фии идеальные инстинкты и интуиция? Почему это делает ее полезной, ценной?

Ладно, если у тебя есть кто-то, кто может сделать лучший выбор в любой ситуации, сделать все в свою пользу – если каждое чувство, каждая реакция всегда была правильной – твои возможности даже лучше, чем у любого ясновидящего, медиума и у всех взятых вокруг.

Но то, что сказала Мисс Робертсон, все равно не дает мне покоя. Фиа не была сумасшедшей, не была, но ее так быстро вовлекли сюда, дрессировали. Что, если убрать ее инстинкты, как сильно это навредит ее интуиции?

Кларисса, мертвая на полу, решение Фии.

Кларисса! Кларисса, зловещая Кларисса, она бы убила меня. Я должна сказать Фие. Это все поменяет, я уверена. Ей станет легче, она перестанет себя винить. Я бегу по коридору, вниз по ступенькам, жду, пока мне откроет дверь охрана.

В своей комнате я листаю список номеров в телефоне. Джеймс дал мне его, когда они уезжали. Я пыталась несколько раз дозвониться, но Фиа не отвечала, не хотела. Было очень тяжело, депрессия.

Я набираю номер, слышу гудки, очень нервничаю, затем слышу голос Джеймса. — Алло.

— Джеймс! Мне надо поговорить с Фией!

— Анабель? Что случилось?

— Ничего! Мне надо с ней поговорить!

— О чем?

Я выдыхаю. — По поводу Клариссы. Она должна знать то, что знаю я.

— И что же ты знаешь?

— Кларисса всегда была злой, жестокой! Мы никогда не знали, убьет ли она меня, но теперь я уверена, что она бы убила меня. Она занималась таким с другими девушками. Даже Мисс Робертсон подтвердила все, это же что-то значит. Где Фиа?