- Нет. Твоя задача бороться с ними, выбраться из комнаты, не смотря на все ранения. - Она приятно улыбается. - Считай это упражнение по борьбе с болью.

Я должна была стукнуть ее этим стулом, перед тем как она все спланировала.

Не плачь, не плачь, Энни может услышать. Она не должна увидеть меня свернувшейся в клубок на диване, когда каждая частичка моего тела болит. Она не видит, как сильно я кусаю свое запястье. Я выбралась из комнаты. Ох, как же все болит.

- Итак, что нового? - спрашивает она. Она нервничает. Наверно стоит. Она не пыталась прикоснуться ко мне сегодня.

- Да ничего.

- Тебя долго не было.

- Занята была. Школа.

- Ох, - длинная пауза, и я надеюсь, что она прекратит говорить на эту тему. - Мне стало лучше. Это же хорошо, не так ли?

- В смысле лучше?

- В видениях. Кларисса подумала, что мне стоит сосредоточиться на тебе, и это поможет. Немного. Но затем я не видела того, что случится. Я увидела… не знаю, как объяснить. Какие-то кусочки, они означают намного больше. Картинки меняются постоянно. Увеличиваются, не так как это обычно происходит, я должна разобраться и понять, что значат все эти картинки. Эти видения больше похожи на пазлы. В последнем видении был парень со светлыми волосами и парень с темными волосами, как будто стояли напротив друг друга в большом зеркале. Видела тебя и Клариссу, красные тона, и комната наполнена столами и стульями, но все выглядело официально… я не знаю. Я испугалась, и до сих пор не понимаю, в чем дело. Но некоторые из них хорошие. Я начала их представлять. Иногда они счастливы. - На ее лице появляется загадочная улыбка.

Я присаживаюсь (больно, все тело болит) и беру ее за руку. Она в недоумении; в последнее время я вообще не прикасалась к ней. Больше мне не нравятся мои руки. Я привыкла думать, что они красивы. Сейчас они как будто принадлежат другому человеку. Кому-то, кто убивает людей.

- Послушай меня. Не говори им. Не говори, что видишь. Не говори Клариссе. Даже не думай о своих видениях.

- Почему? Фиа, ты пугаешь меня. Почему ты не скажешь, что происходит?

- Пообещай мне, что ничего не скажешь им!

- Да не скажу! Обещаю! Что происходит?

Я отпускаю ее руку.

- Ничего. И перестань читать меня. Тебе это не понравится. - Я выхожу из ее комнаты.

Вниз по коридору.

Вниз по лестнице.

Плевать, куда я иду.

В прихожей я сталкиваюсь с парнем. Он одет в пальто, и он высокий, черно-белый, он смотрит на картину на стене, у него теплые карие глаза. Я одновременно хочу и поцеловать его, и держаться от него подальше. Он кажется мне опасным; мое сердце бьется все быстрее, как будто меня что-то оглушает.

Все здесь опасное для меня, я чувствую это постоянно.

- Эй, - говорит он, ухмыляясь, его глаза следят за мной без стеснения.

- Привет. - Больше нет никого здесь. Никаких подростков. Только мужчины. С оружием. (Больно, больно, все мое тело болит).

- Джеймс. Кейн. Джеймс Кейн. - Он протягивает мне руку.

Я держу свои руки убийцы при себе.

- Кейн - это же фонд Кейна?

- Точно подметила!

- Я должна убить тебя прямо сейчас, - говорю я, но я слишком устала, чтобы сделать это.

- Ты третья, кто говорит мне это за сегодня! - Он подмигивает, и берет меня за руку. - Почему бы тебе не взять меня с собой в поход по секретной школе?

- Почему бы тебе не приобрести карту школы?

Он смеется.

- Ты мне нравишься. Как ты говорила тебя зовут?

- София.

- София. Ох, София, я сделал кое-что плохое.

Неправильно идти с ним, он тянет меня вниз по коридору мимо пустых классов. Я все равно иду с ним.

- Я уверена, я поступила еще хуже. – Я стучу пальцами.

- Мне бы хотелось, чтобы так и было. Но я должен пойти первым. Так надо. - Он с осторожностью смотрит по сторонам, зжатем наклоняется и шепчет мне на ухо (неправильно, все неправильно, но это не останавливает мою дрожь по телу; он великолепен, я никогда не была так близко с таким как он) – брошен в школу интернат для особенных девочек-подростков.

Я отталкиваю его.

- И это все? Как трогательно!

- Это не так! Это очень плохо. Посмотри, со мной виски. Украденный виски».

Я зеваю, похлопывая рукой по рту.

- Украл у декана колледжа.

Я проверяю часы, я не часто ношу их.

- После того как он исключил меня.

Я смотрю ему в глаза.

- Я достала из пакета бомбу, которая убила двух человек.

Его лицо застывает. Я не должна была говорить об этом. Не надо было. Да плевать. Я смотрю на него.

Его лицо тает в улыбке.

- Хорошо, моя девочка, ты победила. Думаю, нужно за это выпить. - Он пытается открыть ближайшую дверь, но она закрыта. Он делает шаг назад, и ногой открывает дверь. - Утром будет плохо. Дамы вперед. - Он показывает рукой на открытую дверь.

Ему все равно, что я убила двух людей.

Да что с ним такое?

Я прохожу в комнату. (Интересно, есть ли здесь заряженное оружие, и когда они собираются направить его на меня. Еще я присмотрела карандаши, которые я закину в ухо Мисс Робертсон перед тем, как она подумает об этом)

Джеймс расхаживает мимо меня и садится на пол у стены. Он гладит пол.

Я сажусь. Он протягивает мне бутылку, и я знаю, очень хорошо знаю, что не должна принимать алкоголь.

Я делаю глоток.

Я задыхаюсь и кашляю, он смеется. Я делаю второй глоток и все в норме.

- Ну что девочка. Готова узнать секрет?

- У меня тоже много секретов.

- Ну, ты не знаешь ни одного моего. Моя мама была экстрасенсом. Могла видеть будущее, настоящий экстрасенс, - он ждет. - Ты не впечатлена?

- А что должна?

- Вообще нет. Это ужасно видеть, какой может быть поворот событий. Она всегда видела то, что должно случиться. Ты бы хотела, чтобы тебя спасли от беды до того, как она случится?

Я думаю о закрытых окнах. Думаю о Клариссе. Думаю о двух, двух – которых сейчас ноль. Стук.

- Да, хотела бы.

- Ничего не планируй. Даже не думай об этом. Никогда ничего не планируй заранее. Всегда поступай согласно инстинктам.

Я улыбаюсь, делаю другой длинный глоток, пока он не забирает бутылку.

- Я смогу.

- За мою маму, - говорит он, поднимая бутылку. - И за твою.

Он передает мне бутылку.

- Моя мертва.

- Моя тоже!

Он не выглядит расстроенным. Обычно люди сожалеют о смерти родителей. Мне нравится, что он такой.

- Мои родители погибли в аварии. Моя сестра видела это перед тем, как это случилось.

- Моя мама застрелилась. Вчера.

Я смотрю на него в шоке и с ужасом. Потом я тяну бутылку назад и говорю: - Ну, мой дорогой мальчик, ты выиграл. За это надо выпить.

Он смеется, и я тоже, и я понимаю, что это в первый раз за шесть месяцев, когда я по-настоящему смеюсь. Думаю, я влюблена в него. А также я знаю, что влюблена в алкоголь и в то, как я себя чувствую, после того, как выпила.

- Я проник сюда, чтобы увидеть причину, по которой моя мама раскидала свои мозги. Я очень разочарован, что это лишь здание. Менее разочарован в компании.

- Я сравню эту школу с землей, если захочу.

- Тебе бы навредили плохие люди. Мой отец. Ты должна сжечь его. Ненавижу его.

- За твоего отца. - Я делаю еще несколько глотков.

- Спалить моего отца дотла.

Утром, когда нас нашли лежащими вместе на полу, Джеймса унесли, но не перед тем, как он поаплодировал мне. Кларисса ничего не говорит, но Энни разгневана, когда я возвращаюсь в комнату.

Голова болит, раскалывается. Я вспоминаю смех. И его лицо. И то, что он знал, что я сделала, и продолжал сидеть ряжом со мной, смеяться, говорить, что у меня самые красивые глаза, но что я слишком маленькая, чтобы меня поцеловать, перед тем, как он сделал еще три глотка.

Не знаю почему Энни так громко говорит. О чем она вообще говорит? Я хочу, чтобы она заткнулась.

- Послушай меня, Фиа! - Она хватает меня за плечи и заставляет посмотреть ей в лицо. Я показываю ей язык. - Никогда больше не пей.