Мэгги села и расплакалась, а Молли так и осталась стоять, разинув рот.

— Что я наделала! — стонала Мэгги. — Я перепугала до смерти Кларенса, милого благочестивого Кларенса. Я заявлю всем, что у меня теперь боязнь открытых пространств и я не могу выходить из дома. Так и буду здесь жить взаперти. И еще скажи людям, что я теперь социально опасна, и пусть никто не приходит с визитами.

— Мэгги, — сказала Молли, обняв подругу и дав ей бумажное полотенце, чтобы та стерла остатки роскошного макияжа с лица, — пойди лучше умойся, надень пижаму, а я пока приготовлю тебе коктейль — «лимонную каплю». Похоже, сегодня без этого не обойтись. А потом расскажешь мне обо всем по порядку.

— Хорошо, — согласилась Мэгги, со вздохом поднимаясь. — Тем более что я уже больше часа хочу писать. Слава богу, я наконец дома. Уж поверь мне, на свете нет ничего приятнее, чем пописать в собственный горшок.

«Опять она за свое!» — подумал Тони.

Мэгги еще разок прижала Молли к груди.

— Молли, дорогая, просто не знаю, что бы я делала без тебя, Кэбби и Линдси. Ты и не подозревала, что живешь в одном доме с ураганом Катриной, а я вот сотворила настоящее светопреставление. Как думаешь, прихожане в твоей церкви для белых не будут возражать, если крупноватая, но очень спокойная, уравновешенная и воспитанная, абсолютно черная негритянка зайдет к ним, чтобы спеть парочку гимнов? Я обещаю даже хлопать в ладони, отбивая ритм.

— Заходи в любое время, Мэгги, — засмеялась Молли. — Это заведение не мешает немножко оживить.

Мэгги направилась в свою спальню со смежной ванной, но в коридоре наткнулась на Кэбби, уже одетого, как Человек-паук. Он поднял руки и скомандовал:

— Стой!

Она остановилась — тем более что такое поведение было для Кэбби необычно.

— Что такое, Кэбби? Все в порядке?

Похлопав Мэгги по груди, он пронзил ее взглядом и произнес:

— Та-Ни! — Потом похлопал ее еще раз. — Та-Ни.

— Прошу прощения, молодой человек, но иногда я плохо соображаю. До меня не сразу доходит. Может, жестами объяснишь?

Кэбби задумался на секунду, затем, ухмыльнувшись, снял один из носков и помахал ногой в воздухе.

— Нога? Что-то случилось с твоей ногой?

Он покачал головой, сел и, закрыв ладонью все пальцы на ноге, кроме большого, поднял ступню в воздух.[27]

— Та!

— Большой палец?

Кэбби кивнул, ухмыльнулся и встал, указывая на ногу. Приподняв ногу, он стал кружить на месте, как пес, выискивающий подходящий угол для своих дел.

Мэгги ничего не могла понять. Мальчик остановился, сжал губы, напряженно размышляя, затем взял негритянку за руку и коснулся ею своего колена.

— Колено? — догадалась Мэгги, и Кэбби пошевелил большим пальцем. — Колено и палец? Ни-то? Не то? — И тут до нее дошло. — Тони! Тони, да?

Кэбби был в восторге.

— Та-Ни! Та-Ни! — повторил он несколько раз, кивая. Затем он похлопал ее по груди. — Друх.

— Тони твой друг? — спросила она в полном изумлении.

Кэбби кивнул и похлопал себя по груди.

— Друх.

Он обнял Мэгги, считая, что все объяснил, и направился на кухню. Мэгги прислонилась к стене. Она обязательно разрешит эту загадку, только надо пописать.

Тони, который присутствовал при этом разговоре, был удивлен даже больше Мэгги. Бог его знает, что на уме у этого парня и кто подсказал ему, что надо делать? Но в данный момент перед ним опять возникла проблема, из-за которой разгорелся весь сыр-бор. Кто бы мог подумать, что естественное желание пописать приведет к таким неожиданным последствиям?

Тут Тони вспомнил слова Бабушки о том, что в трудный момент он должен «повернуться». Он мысленно проделал это движение, но ничего не произошло. Надо как в хороводе, подумал он и стал вспоминать, как исполняется этот странный прыжок, когда танцоры выстраиваются в одну линию. И это у него получилось. Оказывается, он может повернуться лицом к темноте и не видеть больше мир через глаза человека, в которого вселился.

Глаза Тони быстро привыкли к сумраку. Он с удивлением обнаружил, что находится в большой комнате и, похоже, стоит спиной к окну, за которым разворачивается какое-то действие. Вспомнив чей-то афоризм «глаза — окна души», он подумал, что это, возможно, верно и он смотрит сейчас в душу Мэгги. Находившаяся позади него лампочка в ванной отбрасывала на противоположную стену тени, которые напоминали фотографии или рисунки, но большое расстояние не позволяло разглядеть их толком.

Впрочем, можно будет сделать это позже, а сейчас, почувствовав, что Мэгги выходит из туалета, Тони повернулся обратно все тем же способом.

Мэгги хотела сначала просто смыть с лица то, что осталось от макияжа, но машинально стала, как все женщины, изучать свое лицо в зеркале. Наконец она удалила всю краску и грязь и почувствовала облегчение.

Затем она сняла бусы, серьги-слезки и все пять колец с пальцев и разложила это богатство по местам в ящике туалетного столика, за которым сидела. При этом она обнаружила, что не хватает одной из сережек с алмазами. Хотя вещица стоила не так уж дорого, она была дорога Мэгги как подарок от матери, женщины со скромными средствами. Наверное, она потеряла сережку в церкви. Утром надо будет сразу же пойти туда и спросить. Возможно, придется проверить содержимое пылесосов. Но сейчас ничего нельзя было поделать — церковь была заперта на ночь. Встав, Мэгги вышла из ванной и направилась на кухню, предвкушая угощение.

«Лимонная капля» уже ждала ее. Молли обсыпала края бокала сахаром, и напиток плавно проскальзывал в горло. Мэгги устроилась в большом кресле, откуда можно было обозревать всю кухню, а Молли пододвинула к ней другое кресло и села с чашкой, в которой еще плавал пакетик чая. Кэбби тем временем уже засыпал, свернувшись калачиком в своей постели.

— Итак, — сказала Молли, кровожадно ухмыляясь, — расскажи мне наконец подробно об этих ужасах.

Что Мэгги и сделала.

Обе женщины вопили и визжали, как школьницы, пока их бока не заболели от смеха. Молли допивала уже третью чашку чая, а Мэгги все тянула свой первый бокал с «каплей». Вкус напитка ей нравился, но алкоголь, это чудовище, принес ее семье много горя, и самое большее, на что он мог рассчитывать с ее стороны, — небрежный кивок мимоходом.

— Мэгги, я не все понимаю с этим Тони, — сказала Молли. — Ты совсем не знаешь, кто он такой?

— Ты говоришь о демоне? Нет, — покачала головой Мэгги. — Я надеялась, что ты мне поможешь. Кэбби сказал, что Тони его друг.

— Друг? — Молли задумалась. — Что-то я не помню никакого Тони среди его друзей. — Взглянув на Мэгги, она увидела, что та застыла, не донеся бокал до рта, а глаза ее расширились в испуге и удивлении. — Мэгги, что с тобой? — спросила она и взяла у подруги бокал. — У тебя такой вид, будто ты увидела привидение!

— Молли, — прошептала та, — он только что опять говорил со мной!

— Кто? — прошептала Молли в ответ. — И почему мы говорим шепотом?

— Тот парень, про которого я думала, что он демон, — с трудом выдавила Молли, почти не разжимая губ. — Он сказал, что его… зовут Тони!

— Тони? О, ты имеешь в виду того самого Тони? — захохотала Молли. — Мэгги, ты на какой-то миг меня действительно напугала…

Однако Мэгги по-прежнему сидела не шевелясь, и, взглянув на нее, Молли поняла, что это не шутка.

— Мэгги, прости, я ничего не слышала и решила, что ты меня разыгрываешь. — Но Мэгги, похоже, была словно в трансе и не слышала ее. Она напряженно смотрела вдаль, словно о чем-то размышляя. — Так что тебе сказал твой Тони? — спросила Молли, пододвинувшись к подруге.

— Во-первых, это не мой Тони, — тут же вышла из транса Мэгги, — а во-вторых… — она запнулась, — он все говорит и говорит, а я не могу вставить ни слова. Тони? — Она приложила руку ко рту, сложив ладонь в форме рупора. — Тони, ты слышишь меня?.. Слышишь? Хорошо, тогда замолкни на минуту! Спасибо. Так лучше. Да, я объясню это Молли. Ладно, Тони? Хорошо, спасибо. Да, я потом с тобой опять поговорю.