— И иногда дело не в том, что он смотрит на «другие юбки». Дело в том, что его сердце не с вами. И что вы будете делать тогда? Как вы помешаете ему влюбиться в кого-то еще, если в то же время он любит вас? Как? Следя за фигурой? Поверьте мне, это не всегда помогает. На самом деле, это вообще не помогает. И как вы помешаете ему разделить свое сердце надвое и дать вам только половину? Хотя вам полагается его сердце целиком и полностью, а он дарит вам лишь половину?

Нова. Нова. Нова.

Он только о ней и говорит. Каждое второе слово в его речи — Нова. «Почему бы тебе на ней не жениться?» Мне не раз приходили в голову эти слова. «И что это за имя такое — Нова? — думала я, пока мы шли по мостовой в Восточном Лондоне к бару, где мне предстояло познакомиться с этой потрясающей Новой. Мы собирались поиграть там в бильярд и выпить пива. — Кто станет называть своего ребенка «Нова»?! Если бы вас так назвали, разве вы не сменили бы имя? Разве вы не попытались бы стать как все и не сменили бы имя? Нет, если бы вам хотелось выделиться из толпы. Хотелось, чтобы люди помнили о вас. Только если вы считаете себя насто-о-о-олько особенной, вы станете носить такое дурацкое имя. Да, у Мэла имя тоже необычное — наверное, даже более удивительное, чем у Новы, — но он хотя бы попытался слиться с толпой, используя форму «Мэл». А она… она не стала этого делать».

Я знала, как она выглядит. Я с ней еще не встречалась, даже фотографий не видела, но уже знала, как она выглядит. Высокая. Стройная. Белокурые локоны до пояса. Идеальный макияж. Она наденет узкие джинсы — потому что они ей по карману, к тому же они подчеркивают ее идеальную попку, когда она наклоняется над бильярдным столом, чтобы идеальным движением забить шар в лузу. Мэл постоянно говорил о ней, и было понятно, что он влюблен в нее по уши. И она это знает.

Он рассказывал мне, что они выросли вместе и никогда не встречались. Но Мэл явно хотел ее. Явно. Это было очевидно. Стоило увидеть только, каким возбужденным и радостным он становился, говоря о ней.

Кроме того, я знала, что Нова невероятно уверена в себе. Нельзя иметь такое имя, работать менеджером в ресторане, дописывать диссертацию по психологии в возрасте двадцати пяти лет и при этом не считать себя Божьим даром этому миру.

К тому же она наверняка использовала чувства Мэла.

У того, что такой потрясающий мужчина до сих пор холост, может быть только одно объяснение. Это Нова так решила. Наверное, он рассказывал этой Нове обо всех женщинах, с которыми начинал встречаться. Он знакомил их с Новой, и ей не нравилась мысль о том, что она лишится места самой главной женщины в его жизни. Поэтому Нова, пожалуй, надевала дорогущее белье с оборочками, набрасывала сверху плащ и заявлялась к Мэлу. Они стояли в прихожей, даже в комнату не проходили. И там она произносила свой ультиматум: «Брось эту женщину, если хочешь еще раз заняться со мной сексом». Мэл, может, даже сопротивлялся. Объяснял, что ему нравится его девушка. Больше, чем все прежние. Но тогда Нова снимала плащ, демонстрируя черный лифчик, едва прикрывающий ее кремово-белую грудь, и изящные трусики, а под ними — гладкую, нежную кожу на лобке (несомненно, она делала восковую эпиляцию в зоне бикини).

И Мэл набрасывался на ее трусики, срывал их — Нове все равно, она может позволить себе горы такого белья — и брал ее прямо там, у стены в прихожей.

Тем временем бедная, ничего не подозревающая девушка ждала его звонка, не понимая, что ей уже изменили. А завтра бросят.

С тех пор как Мэл предложил мне встретиться с Новой, я готовилась к тому, чтобы уйти из его жизни. Я отменяла эту встречу четыре раза, чтобы побыть с Мэлом подольше. Я старалась сделать наш секс фантастическим, чтобы он не думал о прелестях другой женщины. Чтобы мне не пришлось встретиться с соперницей, не будучи во всеоружии.

Но я больше не могла откладывать встречу с Новой. Главное, удостовериться в том, что после этой встречи Мэл не останется один достаточно долго для того, чтобы Нова могла прийти к нему и выдвинуть свои требования.

В баре сидели трое мужчин — двое играли в бильярд за центральным столом, третий потягивал пиво у барной стойки.

Новы видно не было.

Мы немного опоздали, это я виновата. Я все продумала и соблазнила Мэла, заставив его заняться со мной сексом в прихожей, у стены. Значит, Нова уже должна быть здесь.

Мое сердце от радости забилось чаще. Может, она уже ушла. Или не смогла сегодня прийти. Как бы то ни было, казнь откладывается. Мне не придется встретиться с этой Новой. Мой парень останется со мной еще на день.

В большом прокуренном помещении с широкой полукруглой барной стойкой и длинными столами для бильярда, обитыми зеленой тканью, открылась черная дверь. Дверь с нарисованным на ней розовым столом для бильярда.

И она вышла в зал. Я сразу поняла, что это она. Нова.

Она улыбнулась, махнула рукой, и я тут же почувствовала, как осветилось радостью лицо Мэла, когда он улыбнулся ей.

Пока я старательно пыталась соорудить на лице некое подобие улыбки, мне в голову пришло три мысли:

1. Мэл не сказал мне, что она негритянка.

2. Мэл не сказал мне, что она настолько красива.

3. У нас с Мэлом все кончено.

Мэл купил нам выпить и пошел поиграть в бильярд с мужчиной, сидевшим у барной стойки. Они были шапочно знакомы, и Мэл, наверное, хотел, чтобы мы с Новой остались наедине и поскорее подружились. Как будто такое вообще возможно.

Я видела, как она осматривает меня, чувствовала, как ее взгляд шарит по моему телу, но не сумела понять, о чем она думает. В этом они с Мэлом были похожи. Они могли скрыть свои мысли за маской невозмутимости и дружелюбия.

Я надела то же платье, что и в день, когда познакомилась с Мэлом. Оно было моим талисманом. Оно приносило удачу. Оно защитит меня от этой его «подружки». Я оттенила это платье джинсовой курточкой и потрясающими босоножками со стразами. Босоножки я одолжила у Кэндис.

Я несколько часов наносила макияж так, чтобы казалось, будто его и нет вовсе. Я хотела выглядеть естественно. Но так, чтобы при этом оставаться великолепной.

Сразу можно сказать, что Нова, готовясь ко встрече со мной, подобными вещами не озаботилась. На ней не было и грамма косметики, но ее кожа сияла природным здоровьем, карие глаза были огромными, и у нее были самые длинные ресницы, которые мне когда-либо приходилось видеть. Длинные черные косы с вплетенными в них коричневыми и желтыми нитками обрамляли до боли красивое лицо. Серая кофточка, простенькие джинсы и черный кардиган с вышивкой бисером на груди подчеркивали ее великолепные формы.

— Мужчины такие идиоты, правда? — сказала Нова.

Я мысленно закатила глаза. Она, видимо, полагала, что, обсуждая тему «все мужики — козлы», можно с кем-то подружиться.

— Вернее, я имею в виду, что вот тот мужчина, — она указала на моего парня, — идиот.

Я промолчала. Ей не удастся меня спровоцировать. Она хочет, чтобы я наговорила гадостей о Мэле, а потом она «случайно» проболтается ему. В ближайшем будущем.

— Мэл постоянно о тебе говорит, — продолжала Нова. — Зная его, я уверена, что он постоянно говорит с тобой обо мне.

«Наглая сука», — подумала я.

— В этом нет ничего такого, просто Мэл полагает, что если будет постоянно рассказывать тебе, какая я замечательная, и каждые две секунды говорить мне, какая ты потрясающая, то мы примем его слова на веру и захотим проводить все свое свободное время вместе. — Она улыбнулась.

Такая улыбка сводит мужчин с ума. Так улыбалась Джулия Робертс в фильме «Красотка». Улыбка освещала ее лицо, активируя все центры наслаждения в мозге мужчин. И не только центры наслаждения, связанные с сексом.

Если внушить мужчине, что он твой друг, и ты выглядишь так, как она… Это билет в один конец. Это сведет мужчину с ума. Он обезумеет от похоти и страсти. Неудивительно, что Мэл одержим ею.

— Очевидно, это оказало совершенно противоположный эффект, — сказала Нова.