А потом Ауси позвонил Лёйвей.
Лои закрыл глаза и повторил про себя румбы компаса. Надобность в рисунке отпала, и он сорвал его.
Проснулся Лои от шума: с палубы доносились раскаты смеха и топот ног. Он бросился наверх, в рубку.
На берегу он увидел Лейфи, который шел по причалу с какой-то женщиной; подойдя к «Слейпниру», Лейфи обнял и поцеловал ее.
— Ничего себе… Сутулый с какой-то девицей!
Они скрылись в кубрике.
Немного выждав, Лои прокрался из рубки на палубу. В кубрик он спускаться не стал, а, пройдя на бак, заглянул в световой люк.
Матросы уже вернулись с праздника и сидели вокруг стола в компании двух женщин с ярко накрашенными губами. Интересно, что они будут делать, если сейчас крикнуть «готовьсь»?..
Лои решил все-таки пройти в кубрик под предлогом, что он проголодался.
— А, наш добрый гений! — воскликнул Рудольф, притягивая Лои к себе. — Почему ты не спишь?
— Я хочу есть…
— Кто, кроме Конни, может спать при таком кавардаке? — заплетающимся языком проговорил Лейфи, ища в шкафу чего-нибудь съестного.
Конни, лежа на полу перед плитой, спал мертвецким сном. Вид у него был расхристанный: рубашка из штанов выбилась, одежда была перепачкана землей, как будто он рыл могилы.
Лои перепугался. Подумать только, до чего ребята довели Конни.
— Что с Конни?
— С ним все в порядке, просто немножко перепил, — сказал кок, обнимая Лои и усаживая его рядом с собой. — Хорошо бы, конечно, уложить его в постель, только бесполезно даже пытаться… Он всегда такой, если хватит лишку… Хороший ты наш мальчик… А у меня теперь тоже есть сын!
— Я знаю.
— Жаль, что я сейчас не дома… Я своего сына ни за что в море не отпущу. Сделаю из него каменщика. Я сам всю жизнь мечтал стать каменщиком.
Лейфи грохнул на стол миску с холодной солониной.
— «Все, что в печи, на стол мечи», как сказала старушка. Угощайтесь, девочки, будьте любезны.
— Может, попробуем все-таки разбудить Конни? Пусть ляжет в постель, а? — спросил Лои.
— Давай попробуем.
Кок поднялся и, ухватив Конни за плечо, принялся что было силы трясти его.
— Эй, Конни… вставай… Пригрелся тут, понимаешь ли…
Конни пробормотал что-то бессвязное и подтянул под себя ноги.
— Жалко беднягу, — посочувствовала одна из женщин.
В Лои вдруг вспыхнула ненависть к этим женщинам. Какого черта им тут понадобилось?
— Сама ты бедняга! — выпалил он.
— Ну-ну, потише, — сказал Рудольф.
Лои думал сейчас только об одном: надо растолкать Конни и отправить его в постель.
— Эй, малыш, как тебя зовут? — спросила женщина, сидевшая рядом с Гюнни.
Лои сделал вид, будто не слышит, и, склонившись над Конни, потряс его.
— Конни, вставай, нужно лечь как следует. Нельзя всю ночь валяться здесь.
Конни замахнулся на него кулаком.
— Конни! — проревел кок.
Кулак повис в воздухе, и Конни открыл глаза.
— А, это ты, Божья Рыбка… Я вот, видишь, напился…
— Подымайся, — сказал Лои, беря Конни под мышки. — Пойдем в каюту, ляжешь там на месте Сайвара.
— Кроме этого мальчишки, у нас на судне ни одного мало-мальски соображающего человека, — сказал кок, помогая Лои поставить Конни на ноги.
Конни некоторое время стоял возле плиты, пошатываясь и озираясь вокруг полураскрытыми глазами.
— Кажется, я попал на небо, — пролепетал он и состроил рожу. — Твое величие сияет в небесах, явилась ты ко мне…
— Идем же, — сказал Лои и повел Конни к трапу.
— Один сижу я… — бормотал Конни, карабкаясь по ступенькам.
— Давай-давай, лезь.
— Однажды зимняя тоска…
Когда Конни выбрался из люка, у него вдруг отказали ноги, и он опустился на палубу.
— Вставай, нужно идти дальше…
— Та радость, что приходится скрывать… тарам-пам-пам, тарам-пам-пам…
— Кончай все это и подымайся, — велел Лои, подхватывая Конни под руки.
С большим трудом ему удалось довести Конни до рулевой рубки.
Но дальше они одним махом не добрались. Перед спуском в каюту Конни потребовалось передохнуть. Оглядываясь по сторонам, словно впервые в жизни видя рулевую рубку, он сказал:
— Смерть стоит у меня за спиной…
Потом он на удивление быстро и почти без поддержки спустился в каюту.
— Я помогу тебе раздеться, — сказал Лои и принялся стягивать с Конни грязный пиджак.
— Достанет ли сил у него… гм… Ты не помнишь, как там дальше?
— Нет. Раздевайся!
— Ночная тьма в бездонном небе…
— Ложись!
Конни, как послушный ребенок, завалился на койку.
— Божья Рыбка, ты знаешь, кто написал это стихотворение?
— Не знаю.
— Йоухан Сигюрйоуссон.
— Кто это?
Но ответа на свой вопрос Лои так и не получил, потому что Конни заснул, едва его голова коснулась подушки.
Утром Лои проснулся оттого, что Йоун зажег в каюте свет и подошел к койке, на которой спал Конни.
— Конни… а Конни… — позвал Йоун.
— Чего тебе?
— Ты вчера вечером был с командой «Сигюрборга»?
— Ну, был… — последовало долгое молчание. — А что? Что-нибудь случилось?
— Да, с Магги…
— С Магги? Что такое? Мы с ним вчера расстались на берегу.
— Ты знаешь, что «Сигюрборг» стоит на рейде в заливе. Когда праздник кончился, ребята нигде не могли найти Магги и пошли на ялике без него. Решили, что он остался ночевать на берегу.
— И что?
— Ну вот… Он увидел, что ялик отошел без него и бросился в море, решил, видно, добраться до «Сигюрборга» вплавь. Только не сумел…
— Я вчера хлебнул лишнего.
— За ним кинулся матрос из Вестманнаэйяра, но без толку. Вода была очень холодная…
— Его не нашли?
— Нет. Вставай, пойдем прочесывать берег.
Магги был сыном Хальдоуры из Дальвика. Лои знал, что он приходился Конни родственником. Как ему взбрело в голову плыть до стоявшего на рейде «Сигюрборга»?
Когда Лои поднялся в рулевую рубку, кок смотрел из окна на фьорд.
— Нашли его? — спросил Лои.
— Нет…
— Все ушли искать?
— Да.
— А почему тот матрос не сумел спасти Магги?
— Да как тебе сказать. Он уже схватил его, но…
— Может, нам тоже пойти искать?
— Не надо, побудь лучше здесь.
Лои поднес к глазам бинокль. Вдоль всего фьорда растянулись люди, прочесывавшие прибрежную полосу.
Кок открыл дверь рубки:
— Лои, пожалуйста, от «Слейпнира» ни шагу. Вечером мы наверняка отчаливаем. Возможно, это будет наш последний рейс.
Когда кок скрылся, Лои перелез в шлюпку, и ничком бросился на лежавший там невод. Это Магги когда-то научил его наживлять ярус. Магги был тогда мастером добычи на яруснике, а Лои подрядился укладывать наживленный ярус в корзины. Но кроме того, ему очень хотелось выучиться наживлять, и тогда Магги поставил его у одного из ящиков с наживкой и показал, как это делается.
— Проклятое море!
Лои сжал кулаки и с усилием оторвал голову от невода. У самого борта шлюпки плавал спичечный коробок. Может, он выпал из кармана у Магги?..
Поиски прекратились лишь с наступлением темноты. Магги так и не нашли. Ветер стих, и некоторые суда покидали гавань. Многие уже закончили промысел и собирались взять курс прямо к дому.
Паульми решил задержаться еще на день и искать дальше. Ночью в Сейдисфьордюр пришла «Морская волна». До этого она стояла в заливе Норд-фьорд, но, узнав о несчастье, снялась с якоря и направилась в Сейдисфьордюр, чтобы тоже принять участие в поисках. На «Морской волне» находился брат Магги.
Назавтра искали до поздней ночи. В вечерней сводке новостей по радио передали сообщение о гибели Магги и посвященный ему некролог.
Суда одно за другим отшвартовывались и выходили на фарватер. Среди них был и «Сигюрборг», который направлялся домой. На грот-мачте у него реял приспущенный исландский флаг.
Глава двадцать вторая
С тех пор как они покинули Сейдисфьордюр, прошло четыре дня, которые показались Лои такими же бесконечными, как целый учебный год. «Слейпнир» снова держался вдали от суши, но сельдь не попадалась. В эфире звучали голоса с судов, прекративших промысел: члены экипажей вызывали друзей, прощались с ними до следующей путины. Служба поиска сельди на мысе Далатаунги то и дело получала прощальные приветствия от капитанов, которые направляли свои суда в порт приписки.