Но также правдой было и то, что жизнь женщины не была богата эмоциональными переживаниями. Она усиленно развлекала себя пресловутым общением, культурными мероприятиями, гоняясь за новыми социально допустимыми эмоциональными раздражителями. Но ее душа почти никогда не была затронута этими ... хм... активностями, которые скользили по поверхности, не проникая вглубь.

Надо было признаться самой себе, что по эмоциональной насыщенности вся ее предыдущая жизнь не шла ни в какое сравнение со вчерашним днем.

"И никто из моих "молодых людей" никогда не сделал для меня ничего подобного тому, что сделал Александр. Он дважды вытащил меня из смертельно опасных передряг, не испытывая ко мне ничего, кроме жалости, смешанной с презрением" - Би вернулась к началу своих размышлений - "И чем же я ему отплатила?". Новая волна стыда накрыла ее с головой! Бессильные слезы закапали из глаз.

Предаваясь самобичеванию и ворочаясь с боку на бок, Биче заснула только под утро.

***

Алекс открыл глаза и медленно сел на кровати, с трудом припоминая, почему он заснул в одежде, поперек своего огромного ложа. В голове была звенящая пустота, но усталость как рукой сняло. Комната была залита неярким светом осеннего солнца, и Алекс удивился сам себе, когда обнаружил, что проспал часа на три больше обычного. Он всегда любил субботнее утро, когда можно было позволить себе никуда не торопиться, предаваясь ленивому ничегонеделанию в полном одиночестве. Поднявшись с кровати, он подошел к окну и полюбовался открывшимся видом: перед домом раскинулся огромный безупречно подстриженный газон, который был окаймлен липами, кленами, березам, раскрашенными осенью во все оттенки красного, желтого и зеленого. Там и тут возвышались раскидистые одиночные каштаны. Деревья в отдалении после вчерашнего дождя были подернуты остатками легкой дымки, обещавшей теплый и солнечный день.

Алекс со вкусом потянулся и направился к ванной комнате в предвкушении утреннего душа. Внезапно краем глаза он заметил, что дверь кладовки чуть приоткрыта. Он сразу вспомнил все, что произошло за последние сутки. Заглянув внутрь, он увидел, что вчерашняя строптивица крепко спала, с головой закутавшись в одеяло. Рядом с матрацем лежали серые неопределенного вида обноски, которые ей дали в полиции. Алекс вспомнил, что перед уходом из участка он ухитрился незаметно изъять из кабинета дознавателя бумажный пакет с вещами этой женщины, который все это время пролежал в багажнике машины. Жгучее любопытство заставило мужчину повременить с завтраком и посмотреть, что же находилось в этом пакете. Он выскочил на улицу, даже не накинув верхнюю одежду, и уже через пару минут он зашел в холл со своим трофеем. В пакете находилась уже знакомая ему большая, но легкая куртка темно-синего цвета, прямые джинсы цвета индиго, тонкий кашемировый джемпер цвета топленого молока, большие ботинки на рифленой подошве с надписью "Clarks" на стельке, в глубине ботинок притаились теплые серые носочки. Еще в пакете были две сумки: серая кожаная, в которую он заглядывать не стал, и полотняная сумка, в которой прощупывались туфли на высоком каблуке и какая-то одежда, на сумке причудливым шрифтом было написано слово "Beatrice". И, наконец, на самом дне оказался обративший его внимание на станции шарф нежного кораллового цвета. Он неосознанным движением поднес его к лицу и ощутил слабый аромат свежескошенной травы, хвои, летних цветов и фруктов. Ее духи? Запах немного напоминал мужские ароматы, но все же удивительно подходил этой женщине.

Алекс сложил вещи в пакет, тихонько прошел к комнатушке, где спала Беатрикс, и аккуратно поставил пакет внутри около входа, потом быстро освежился под душем. В кухонной зоне, стараясь не шуметь, довольный жизнью хозяин приготовил немудрящий, но сытный завтрак: хлопья с молоком, тосты с джемом и жареный бекон с помидорами, отложил всего понемногу на отдельный поднос и поставил его около входа в комнату.

Биче снились круассаны, воздушные, рассыпчатые и чуть маслянистые. Золотистая слоящаяся корочка одного из них была сломана и чуть влажная мякоть была покрыта абрикосовым джемом, который был намазан с излишком, поэтому медленно стекал на тарелку. Когда в довершение этой завораживающей картины во сне возник запах свежезаваренного кофе, она не выдержала и проснулась. Ей ужасно хотелось есть. Как оказалось, запах свежей выпечки и кофе окутывал ее и наяву.

Би огляделась. Она лежала на большом матраце, на полу маленькой комнатушки, погруженной в полумрак. Свет попадал внутрь через щелку чуть приоткрытой двери и сквозь несколько вентиляционных отверстий, расположенных через равные промежутки от пола до потолка. Часть помещения занимал большой трехстворчатый встроенный шкаф, и все же оставалось еще достаточно свободного пространства. И это место НЕ БЫЛО ее домом! Когда она засыпала, у нее возникла странная уверенность, что, заснув в этом Зазеркалье, она проснется дома, и все пройдет само собой, как страшный сон. Не тут-то было, фантасмагорический кошмар продолжался. В уголке около двери Би заметила большой белый пакет, ее передернуло от воспоминаний об обстоятельствах, при которых она пользовалась этим предметом. Через мгновение она распотрошила ненавистный мешок и обнаружила там все свои пожитки в целости и сохранности. Счастью Биче не было предела! К ней вернулась уверенность, в том числе, в том, что она выберется из этой передряги, ведь она обрела кусочек своей прежней жизни. Прежде чем натянуть свою одежду, Биче очень хотела смыть с себя грязь полицейского участка и комнаты для наказания в женской зоне. Однако ее решимости хватило только на то, чтобы немного основательнее умыться в соседнем санузле.

Беатрикс выглянула из кладовки. Около входа стоял поднос с хлопьями, тостами и беконом. Она коротко осмотрелась, но хозяина дома в пределах видимости не обнаружила. Биче покраснела от воспоминания о своей вчерашней грубости, но она также была глубоко тронута этим жестом доброй воли. Приведя себя в порядок, она с удовольствием переоделась и накинулась на еду. Никогда еще ее так не радовали обыденные блюда: хрустящий бекон, пропитанный соком от поджаренного помидора, размякшие в молоке хлопья, поделившиеся с ним ванильным привкусом, и, как венец творения, тост с АБРИКОСОВЫМ джемом и чашечка кофе.

После того, как Би допила последний глоток кофе, она осознала, что вот сейчас надо будет покинуть почти обжитую ею комнатку, и, собрав всю свою решимость и вооружившись присущим ей тактом, найти Александра, извинится и поговорить с ним. Биче решительно потерла лицо руками, как бы подбадривая себя. Составив на поднос грязную посуду, она побрела по дому в поисках хозяина.

В какой-то момент Би решила, что заблудилась в переходах из бумажных перегородок, в завихрениях стекла и металла, то сужающих пространство до крохотных тупиков, то распахивающих его до размеров теннисного корта. Она испытала радость, когда уткнулась в кирпичную стену, рядом с которой разместилась кухонная зона. Поднос с грязной посудой уже начал оттягивать ей руки, поэтому с удовольствием поддернув рукава, женщина принялась перемывать грязную посуду.

- Я когда-то слышал, что мыть посуду в чужом доме - не к добру... - Би вздрогнула, услышав за спиной глубокий мужской голос, и выронила из рук мыльную тарелку. Тарелка со звоном раскололась на несколько крупных осколков. Со смесью испуга, смущения, недовольства и волнения, Биче обернулась и посмотрела на возмутителя ее спокойствия. Александр стоял, прислонившись к краю стены, внимательно и бесстрастно наблюдая за ней. Одетый в ношеную зеленую футболку и джинсы, он утратил изрядную долю властности и надменности, но сохранил отстраненность и некоторую настороженность. Би растерялась, поскольку не могла предположить, как он воспримет ее раскаяние и благодарность. Она едва успела остановиться, потянувшись ко лбу намыленной рукой.