— Ты… а что ты сделала с птицами? — я не хотел спорить с ней. Я всё ещё был зол — немного потому, что она подчинила меня своей воле и не видела в этом вреда, а в основном потому, что она так просто прекратила нападение на меня и выручила из ситуации, из которой я не видел выхода.

— Я… нет. Это не предмет для разговора, Эльрон из дома Гарна. Живи со всеми живыми существами в мире и не старайся сделать их слугами и рабами.

— Птицы — плохие слуги! — возразил я.

— Для нас, конечно. Я думаю, что они слуги древних злых сил. Возможно, они оставлены для присмотра. В долине Тугнеса их тоже целая стая — хотя Забина хочет обнаружить, что они охраняют и куда они летают.

Меня поразило то, что я думал о том же самом, наблюдая за птицами. Неужели они обучены шпионить, доносить? Нужно ли предупредить об этом Гарна? Но я тут же представил его презрительную усмешку, когда я изложу ему всё это.

— Мудрая Женщина, — спросил я, — она поделится своими знаниями, если узнает всё?

— Если это послужит благу для всех, да, — кивнула Гатея. — Мы видели, как они наблюдают и улетают куда-то. Но напали они на человека первый раз. Ты чем-то разозлил их?

Я почувствовал раздражение оттого, что она заподозрила меня в провокации.

— Я просто стоял здесь и смотрел, как они летят к западу. Они почти всё время сидят в лесу, смотрят за работой, а затем с криком улетают.

— Точно также они ведут себя и в долине Тугнеса. Может быть, теперь они решили испытать свои силы. Мы должны предупредить всех, чтобы остерегались. Ведь эти птицы могут заклевать до смерти овец, даже коров. Выклевать глаз у человека… Взгляни на свой рукав!

Гатея показала на мой рукав, которым я защитился от первого нападения. Кожа была порвана и выхвачен здоровенный клок.

Прежде чем я смог ответить, она спрыгнула с камня, на котором стояла. Зверь, который сонно моргал глазами, поднялся. Его голова оказалась на уровне её плеча. Девушка опустила руку на его шею и ладонь полностью скрылась в густой шерсти.

— Ты ходишь одна? Ведь здесь может повстречаться кое-что похуже, чем птицы… — я говорил и чувствовал, что мои слова не звучат твёрдо и решительно. В них слышится только робкое предостережение, которое она должна была встретить с той же презрительной улыбкой, с какой бы Гарн слушал мой рассказ о птицах.

— Я ищу то, что может помочь нам, — сказала она уклончиво. — Забина для этого использует видения. Но здесь есть много такого, с чем нужно работать осторожно, чтобы не разбудить тех, кого лучше оставить спящими. Эта страна во многих отношениях — ловушка для нас. Правда у нас не было выбора, когда мы шли сюда, и теперь мы находимся в положении человека, находящегося между двух враждебных армий.

Помимо воли она подавляла меня. Мы не помнили, что погнало нас через Ворота, (может, страх перед катастрофой, которая не оставила нам никакого выбора). И теперь, несмотря на заверения Братьев с Мечами, я поверил, что в этой стране много ловушек, враждебных мест, которые даже наши разведчики не смогли обнаружить.

Но мы уже здесь и пути назад не было. С чем предстоит нам встретиться лицом к лицу, с оружием в руках?

Она двинулась вперёд, а я, так как путь девушки совпадал с моим, поспешил за ней. Зверь шёл возле её ног, мягко ступая огромными мягкими лапами. Он изредка останавливался и обнюхивал камни тут и там, хотя я не видел причин для такого интереса.

— А в вашей долине есть места Прежних?

Она подняла голову и отвернулась от меня, устремив взгляд вдаль. Ноздри её раздувались, как у гигантского кота, обнюхивающего камни.

— Нет. И это не наша долина, — резко ответила она. — Мы не принадлежим к клану лорда Тугнеса… и ни к какому другому, — тут она нахмурилась. — Нам было нужно идти с его людьми. А останемся ли мы там… — она пожала плечами, — это решится в будущем.

И затем она побежала вперёд, перепрыгивая через камни, пересекая открытые пространства с лёгкостью оленей, которые покинули долину, когда пришли мы. Перед ней нёсся огромный кот, легко перескакивая препятствия, которые ей приходилось обегать. Из любопытства я побежал за ними, но вскоре немного отстал, так как не мог угнаться.

Затем я понял, куда она направляется. Она бежала прямо к маленькой горной долине, где находилось Лунное Святилище. Помня приказ Гарна, я прибавил шаг. «Никто не должен входить туда», — говорил он. Мы не знали, что может произойти с тем, кто там будет долго находиться. Но остановить Гатею я не мог.

Я дважды позвал её. Но оба раза она и кот были как бы глухими: они не обернулись, не замедлили шаг. К тому времени, как я подбежал к краю долины, девушка уже стояла между двумя деревьями у площади. Руки её были прижаты к груди, глаза устремлены на каменные плиты, которыми была выложена площадь, как будто там она видела нечто удивительное, видимое лишь ей одной.

Позади неё стоял кот. На этот раз глаза его не были полузакрыты, а напротив, смотрели настороженно, бдительно.

Гатея сделала шаг вперёд.

— Нет! — крикнул я, стараясь перелезть через камни, спуститься и остановить её до того, как она ступит на плиты.

Я попытался перепрыгнуть преграду, но вдруг неловко опрокинулся на спину, выронив арбалет. Я беспомощно размахивал в воздухе руками и ногами, как жук, лежащий на спине.

Наконец мне удалось встать на колени. Я протянул руку вперёд и почувствовал, что она упёрлась в твёрдую стену, как будто сделанную из камня. Да, здесь стояла стена, твёрдая и невидимая. Я ощупал её пальцами с обеих сторон, поднялся, вытянул руки вверх, но края не достал. Здесь находился барьер, непреодолимый для меня, но позволивший пройти Гатее.

Я взглянул вниз и увидел, что она уже стоит на краю площади. На колонне справа от неё находился тёмный диск, а на левой колонне — ярко-голубой. Я видел, как губы девушки беззвучно шевелились.

Она медленно опустилась на колени, уронила руки и склонила вперёд голову, как будто возносила молитву какому-то божеству. Лепестки цветов всё ещё плавали в воздухе, и несколько штук их опустились на её голову.

Руки Гатей шевельнулись, она аккуратно подобрала несколько упавших лепестков и сложила их в ладонь правой руки. Вскоре её голова поднялась, и я смог увидеть лицо девушки. Глаза её были закрыты, как будто она слушала кого-то, стараясь запомнить, чтобы передать другому.

Она снова поклонилась, прижимая к груди горсть лепестков, а затем поднялась и повернулась с видом человека, выполнившего свою задачу, и тут барьер, преграждавший мне путь, исчез.

Я протянул руки вперёд, но ни на что не натолкнулся. Но всё же я не прыгнул вниз, как намеревался. Это было бы святотатством. Я замотал головой, стараясь освободиться от наваждения. Но я знал, что это было не наваждение, это была настоящая реальность. Я не мог заставить себя войти в Лунное Святилище, хотя там не было никаких признаков зла. Просто я понимал, что оно не для таких, как я. Войдя туда, я мог бы разрушить то прекрасное и драгоценное, что было выше моего понимания.

Затем я пошёл к Гатее, чтобы присоединиться к ней, и только спустя некоторое время понял, что она идёт на юг. Очевидно, она больше не желала идти со мной. Кот шел рядом с ней всё время, пока я стоял и смотрел ей вслед, не зная, что делать, или что сказать.

А затем серебристое тело мелькнуло в воздухе в грациозном прыжке. Кот оставил её, направившись на юго-запад. Наверное, он пошёл дальше один, отыскивая свой собственный путь в горах. Я стоял и смотрел, как Гатея уверенно идёт вперёд, и она ни разу не оглянулась и не сказала ни слова прощания.

Когда я наконец понял, что она возвращается к своей хозяйке, я пошёл по своему пути.

Что из того, что я увидел, я мог рассказать Гарну? Я ещё никогда ничего не скрывал от него. Но теперь я знал, что события, которым я оказался свидетелем, — не только не моё дело, но и самого Гарна. Ведь он может даже приказать разрушить Лунное Святилище, да, эта мысль мелькнула у меня в мозгу. Я хорошо знал, что он просто не признаёт элементы неизвестного, которые нельзя понятно объяснить, и он будет разгневан, если узнает, что Гатея обнаружила здесь нечто, что не укладывается в рамки его отношения к действительности. И я тоже обнаружил. Эта невидимая прочная стена была, конечно, не сном.