Стемнело. Бар, избегая разбросанных групп деревьев, старался обходить стороной даже тени, которые они отбрасывали на землю. Он очень устал, но не от самой ходьбы, а от постоянного сопротивления чужой воле, которая заставляла его вернуться и зажечь маяк. Теперь эта воля шла потоками силы, более тревожащей, чем первоначальное ровное давление, потому что между потоки перемежались интервалами, как бы дающими ему надежду на победу, но… за ними следовал новый удар, более резкий, более настойчивый. И то, что действовало на него, казалось, было неутомимым, так что Бар уже подумывал, долго ли он ещё продержится, прежде чем повернёт назад, к куче наносов, зажжёт ночной сигнал и примет смерть, которая, как он был уверен, ждёт его в изменённом сне. После того, как квакеры едва не покончили с ним, он подумал, что вряд ли может рассчитывать на дружелюбие Морских Разбойников; вполне возможно, что они встретят его сталью и с сильным желанием отнять у него жизнь.

Он всё ещё шёл вперёд, несмотря на удары чужой воли. Вдруг он поднял голову и пригляделся к группе деревьев слева. Они изменяли очертания… тут что-то было не так.

Фигура поднялась из полусогнутого состояния, которое делало её похожей на другие низкорослые деревья. Существо было крупнее человека, но очертания его были настолько неопределённы, что Бар даже не мог сказать, стоит ли он перед большим зверем или разумным существом. В быстро надвигающихся сумерках фигура казалась просто чёрной массой. И странное дело: пока Бар подходил ближе, масса съёживалась в размерах, пока, в конце концов, стала не выше человека.

Бар крепче ухватился за копьё. Существо, встав у него на дороге, больше не двигалось, но Бар не сомневался, что это вражеская сила. Это был явно не квакер, но откуда Бару знать, какие ещё опасности могут встретиться ему в этих краях? Хотя в прошлом он повидал немало опасностей, это приключение не походило ни на одну операцию, в которой он принимал участие. Там всё происходило в реальном мире, где он мог хоть частично, но оценить опасность. А эта местность — порождение воли и воображения… чьих? По собственному признанию Яхач, не только её.

Он не пытался избежать встречи с ожидавшим его существом. Лучше смотреть страху прямо в лицо, чем позволять своему воображению дополнять его деталями.

Фигура шевельнулась, отбрасывая складки чёрного плаща. Света было ещё достаточно, чтобы увидеть её голову и лицо.

Она вернулась!

На его губах уже играл приветственный возглас, но он не произнёс его. Хотя все черты и движения головы были теми же, что он видел раньше, но…

Девушка протянула руку и повелительно махнула. Бар остался на месте. Давление, действовавшее на него с тех пор, как он оставил берег, теперь изменило направление: оно понуждало его идти вперёд, к этой Яхач. И это изменение в невидимой воле насторожило Бара.

— Иди сюда! — она сказала те же слова, что и при первой их встрече. Она ещё раз махнула рукой и нахмурилась, возможно, от нетерпения.

Он воткнул конец копья в землю и сжал древко обеими руками, как бы удерживая себя от повиновения приказу.

— Кто ты? — спросил он.

— Кейтили.

Голос имел тот же тембр, он ничем не отличался от голоса Яхач. Но настойчивое принуждение настораживало, а в этом месте Бару следовало обращать внимание на любое, даже самое малое предупреждение.

— Нет, ты не она!

— Я — Кейтили. Пойдём… — она как бы не слышала его ответа. — Наступает ночь, и тут бродит то, что может погубить нас. Мы должны найти убежище… Пойдём! — её приказ был усилен внезапным потоком принуждения, таким сильным, что оно едва не сорвало Бара с места, заставив его споткнуться.

— Ты — не она, — повторил он. А вдруг… она? Бар не знал, он полагался лишь на внезапное отвращение к ней, шевельнувшееся в нём.

— Я — Кейтили! — она подняла руки и откинула капюшон. — Посмотри на меня, дурак, и увидишь!

Теперь Бар был уверен — она сделала ошибку. На секунду она вышла на свет из своей личины. Она не была той девушкой на берегу!

— Ты — не Кейтили, — убеждённо сказал он.

Она уставилась на Бара. Всякое выражение исчезло с её лица. Теперь она действовала так быстро, что он почти не имел времени подготовиться. Её правая рука взметнулась и что-то бросила в него. Он увидел только искру света, но его тренированные рефлексы не пропали даже в мире сна. Он упал на землю, перекатился и снова вскочил лёгким и быстрым движением опытного невооружённого бойца.

Что-то ударилось позади него, оттуда вырвался огонь. Бар прыгнул, но не к девушке, а в сторону, как только её рука снова двинулась. На этот раз огненная вспышка слегка коснулась его, и он почувствовал ожог.

Лицо её стало безобразной маской, она плюнула в его сторону. Плащ её закрутился вверх, как будто обладал собственной жизнью или подчинялся только её воле; он обвернулся вокруг девушки, превратив её в чёрный столб, снова скрыв её лицо в своих бесформенных складках.

Эта чёрная колонна стала погружаться в землю. На тропе со стороны Бара трава обуглилась, и в ней ещё горели красные огоньки. Но девушка исчезла.

В ночном воздухе чувствовался едкий запах. Но Бару казалось, что он остался один, не считая только теней от деревьев.

— Гэррет?

Он обернулся, взяв копьё наизготовку… Ещё одна тень шла к нему.

— Гэррет! — узнавающе произнёс голос, но он не обманул Бара. Она что, хочет вторично сыграть в ту же игру? Он приготовился ещё раз избежать атаки.

— Не выйдет, — сказал он, — ты не Кейтили.

— Это так, — ответила она, — но я та, которая ткала сон.

Бар внимательно оглядел её. В самом деле, было небольшое различие между этой девушкой (он не хотел называть её имя даже мысленно) и той, которая только что исчезла, как будто земля разверзлась под ней.

— Если ты Мастер снов, то дай мне доказательство.

— Какого доказательства ты требуешь?

— Скажи… куда ты уходила и зачем?

Она не пыталась подойти к нему ближе.

— Куда уходила? Назад, к началу сна. А зачем? Не знаю. Знаю только, что та, которая хочет изменить наше путешествие, пыталась уверить меня, что ты умер.

— Почти так оно и было. Если человека можно убить сонным оружием, — он показал концом копья на сожжённую траву. Настороженность, столь взыгравшая в нём, когда он стоял перед той, другой, теперь ушла.

— Как ты вернулась?

— Одной своей волей, — Яхач, казалось, была уверена в этом. — Нереальное исчезло, когда я пожелала этого.

Бар покачал головой.

— Тени да сны… Как может человек сражаться с ними? Во всяком случае, у твоего двойника было оружие, которое смогло сделать это, — он снова указал на обгоревшую землю и испепелённую траву и рассказал ей о той, что приняла её облик, облик Яхач.

— Другой Мастер? — переспросила девушка. — Так значит, ты не пошёл по пути образца… — она глубоко вздохнула. — То, что сломано, другая может изменить на своё.

— Так что мы не знаем, на что рассчитывать? — он понял значительность её тревоги.

— Возможно. Осталась только одна вещь, которую мы можем попробовать: подойти ближе к концу сна и попытаться ускорить его завершение. Пока она собирает силы и строит более сильный контроль над рисунком сна, мы сможем вырваться.

— А сумеем?

— Не знаю. Во всяком случае, она не смогла удержать меня своей иллюзией, когда вернула меня на курганы. Возможно, она не сможет удержать нас обоих, если мы пожелаем конца сна. Нелёгкое дело — сохранять рисунок, хотя я не знаю, случалось ли когда-нибудь, чтобы клиент сам желал изменить его. Я твой Мастер, следовательно, связана с тобой; если мы будем работать вместе, мы станем сильнее…

— Ты думаешь, что мы можем… перепрыгнуть? — спросил Бар.

— Попробуем, — но ему показалось, что в её ответе мелькнула тень сомнения.

— А что ты выбираешь?

— Башню Кильпойму.

Она протянула ему руку, как это делала другая. И сходство этих жестов было так велико, что Бар секунду-другую не решался подойти, чтобы не оказаться обманутым… Но тут не ощущалось давления на нею, выбор явно оставался за ним.