— Что, правда? — воскликнул Ёрш и благоразумно кивнул.

— Ну, вперед! — не унималась Эмили.

— А кто такой Томми Хильфигер?

Ёрш позволил Эмили крутить и вертеть собой, как портновским манекеном. Позволил взъерошить и по-новому уложить волосы. Ноготки девушки приятно холодили кожу головы. Ее судорожное дыхание напоминало порывы горячего ветра. В углу торгового зала повесили занавес — получилось что-то вроде примерочной. Неугомонная Эмили влетела туда за Ершом и суетилась, шумела, ругалась. Вельветовые брюки Ёрша с поясом-резинкой вызвали у нее приступ хихиканья.

— Штаны с мягким поясом сейчас не актуальны! — Эмили провела пальчиком по бедру Ёрша и рывком сдернула его брюки. — Разве что для мужчин со слабым мочевым пузырем.

— Меня в школе их носить заставили. Там все в таких ходят!

— Для чего, черт подери?

— Для безопасности, — улыбнулся Ёрш. — Никаких ремней, никаких шнурков — ничего, что можно использовать…

Эмили перестала суетиться и нахмурилась.

— Понятно… — медленно проговорила она. Казалось, объяснение Ёрша ее ничуть не смутило.

Каждые пять минут деловитая Эмили приносила в импровизированную кабинку очередную вещь, примеряла на Ёрша и скрывалась за занавесом, то хихикая, то раздосадованно качая головой. Гладколицый хлыщ за кассой не обращал на них внимания. Эмили появлялась и исчезала так быстро, что уставший от яркого света Ёрш не успевал следить, улыбалась, шипела, прикрикивала, просила не ерзать…

Ёрш представил, как его мать красит глаза и губы манекенов. Интересно, она взяла выходной? Конечно, взяла! Она продолжает поиски или уже бросила? Нет, не бросила, скорее, обедает с Черепом и Костью.

— Готово! — объявила Эмили. Ёрш шагнул было к ней, но она предостерегающе подняла руки. — Стой, не шевелись! — Девушка прищурилась. — Да, так в миллион раз лучше. — Она сняла воображаемую шляпу. — Ну, Хеллер, добро пожаловать в Нью-Йорк!

— На кого я похож? — поинтересовался Ёрш. — Какого человека, вещь или место я напоминаю?

Эмили потащила его к зеркалу, но Ёрш вырывался.

— Скажи! — потребовал он, сделал шаг назад и встал как вкопанный. — Пожалуйста, скажи! — Хоть Ёрш и отстранился, их по-прежнему соединяла темная прядь Эмили, приставшая к его плечу. Девушка окинула его хозяйским взглядом — так лавочники смотрят на свой товар.

— Ладно, раз настаиваешь… — строго проговорила она, хотя сама была рада продолжить игру. — На тебе джинсы в стиле шестидесятых с эмблемой в виде игральных костей на заднем кармане. Похоже, эмблему вышивали вручную. Джинсы с низкой посадкой, прямого покроя, куда лучше зауженных панталон, которые носят парни из колледжей. Катайся ты на скейтборде, смотрелись бы вообще идеально.

— Раньше у меня был скейтборд, — сморщив нос, отозвался Ёрш. — Я так и не понял, что с ним делать.

— Не перебивай, Хеллер! К джинсам я подобрала классическую рубашку из синего хлопка, которую спереди заправила, а сзади оставила навыпуск, а еще черный свитер с круглым воротом и побитыми молью рукавами. Свитер я брать не хотела, но без него никак. Хеллер, на улице холодно! Коко говорит, всего девять градусов.

— Коко? — оглядываясь по сторонам, переспросил Ёрш. Хлыщ за кассой поднял усеянную пигментными пятами руку.

— Кроссовки решила оставить. Они настолько омерзительны, что, кажется, ты надел их специально… — Девушка кивнула своим мыслям. — А еще они выглядят удобными.

— Кроссовки на самом деле удобные. Они мне нравятся.

— Возвращайся в примерочную, хочу показать кое-что еще.

Эмили отвела его в угол и плотно задернула занавес. В руках она держала зеленый ремень с блестящими черными клепками, но, похоже, забыла о его существовании. Круглое раскрасневшееся личико девушки приблизилось к бледным щекам Ёрша, шершавые губы дрогнули и разжались. Шершавые губы безбашенной девчонки-сорванца… За ними скрывались мелкие острые зубки.

— Мне надеть ремень? — спросил Ёрш.

Эмили прижала два пальчика к его нижней губе. Ее темные волосы наэлектризовались и прилипли к стене. Старые линейные лампы жужжали. Сырые выцветшие обои ожили и немыми свидетелями следили за сценой в кабинке. Пространство за спиной девушки Ёрш видел с поразительной четкостью, причем все сразу, точно Эмили была лишь фрагментом картины. «Брюнетка у занавеса»… Как и остальные, она была частью видимого мира. «Влюбленная девушка в желтом»…

Пространство за его спиной было монохромно-белым.

— Ты чуть не убил меня, — ласково напомнила Эмили. — Зачем ты это сделал?

Ёрш промолчал. Шелестели старые обои, серпантином свисая с потолка.

— Меня мог поезд переехать! А все из-за тебя, Хеллер!

Что тут ответишь, кроме «извини»? Эмили взяла его ладонь и положила себе на живот, прямо под рубашку. Ёрш почувствовал воздействие тока, словно коснулся пучка проводов. Ему только почудилось, или ребра Эмили двигались, как позвонки у змеи? Раз, два, три — девушка подала корпус вперед. Ёрш коснулся ее стройных, по-мальчишески узких бедер, и она чуть заметно задрожала. Собственный вес тянул Ёрша навстречу ей. Палец Эмили нежно скользнул по его шее. Рот Ёрша приоткрылся, и маленький беззащитный мальчик перестал существовать.

— Открой рот пошире! — командовала Эмили. — Высунь язык!

Ёрш прислонился к стене и беспрекословно выполнил указания подруги. Он медленно падал. Тело этого не понимало и не чувствовало, но факт оставался фактом. Эмили неуверенно шагнула вперед и прижала руку к его щеке. Что чувствуешь, скользнув языком туда, где таится чужой язык? Боль и блаженство, страх и сладострастие — чего больше, определить невозможно.

— Теперь ты в теме, — едва отстранившись, проговорила Эмили глухо и как-то отрешенно. — Теперь ты в теме, да, Хеллер?

Ёрш улыбнулся, кивнул и плотно сжал губы. О случившемся он ничуть не жалел: да, было очень приятно. Теперь почему-то чесались десны, их покалывало, словно после газировки или минералки «Перье». Может, поэтому такие поцелуи называют французскими?

Разлепив веки, Ёрш понял, что стоит один в импровизированной кабинке, и глянул на себя: мешковатые джинсы, черный свитер и зеленый ремень, подобно Уроборосу обвивший его бедра. К его удивлению, мир ничуть не изменился. Где-то за занавесом Эмили засмеялась, потом выругалась, потом снова засмеялась. Ёрш сделал вдох, но наполнить легкие воздухом получилось с трудом. Эмили увлеченно беседовала с хлыщом у прилавка. Их голоса проносились сквозь ряды гофрированных панталон и блузок в рюшах, а в кабинку долетали чуть слышным шепотом. Ёрш продернул ремень в шлевки джинсов — длина и ширина подходили идеально. Едва застегнул пряжку, в кабинку просунулась рука Эмили. Пальцы шевелились, как у потерявшего куклу кукловода.

— Тридцать семь долларов двадцать центов! — объявила девушка. — Двадцать центов на твое усмотрение! — Они с Коко смеялись какой-то шутке.

Ёрш вложил в ее ладонь самые чистые купюры. Тонкие пальцы сомкнулись, и рука исчезла. «Настоящий купюроприемник!» — восхитился Ёрш и вспомнил, как раньше в самые счастливые моменты Эмили танцевала робота. Тогда, наблюдая за судорожными, «рваными» движениями ее гибкого тела, он испытывал ощущение, которое не мог передать словами. Ему казалось, вот-вот случится нечто необыкновенное, отыщется ответ на самый важный вопрос. Интересно, а сейчас удастся подобрать объяснение почетче и поудачнее?

Когда он вышел из кабинки со старой одеждой в руках, Эмили танцевала робота для хлыща. Остановившись у прилавка, Ёрш протянул брюки и рубашку, но хлыщ упорно не обращал на него внимания. Полностью отрешившаяся от реальности Эмили «сбивала летающие тарелки», и хлыщ не сводил с нее глаз. «Как его зовут на самом деле?» — подумал Ёрш. Слева от кассы, в некогда изящной витрине, выложенной пожелтевшим ветхим шелком, красовалась бижутерия: дешевые украшения и пластмассовые заколки, которые напоминали улики по делу об убийстве столетней давности. Ёрш осторожно положил одежду на прилавок. Голова перестала кружиться, и он чувствовал себя маленьким и незаметным. «Так-то лучше», — с удовлетворением отметил Ёрш.