— Оставайся с ней, пока я не приду.

Его голос низкий, и, я так понимаю, он не хотел, чтобы я слышала, но я повернулась к нему и дала понять, что все слышу.

Сделав несколько шагов, я понимаю, что мои ноги все еще не слушаются меня. Мое левое колено опухло и немного онемело. Я споткнулась на первой же ступеньке, но Люк успел подхватить меня под локоть, удерживая меня, когда я схватилась за поручень. Я была совершенно не подготовлена к такой реакции моего тела на его прикосновения. Я застонала, когда его демоническое тепло прошло через меня, и мои дрожащие ноги отказывались держать меня. Люк схватил меня прежде, чем я упала на землю, захватывая в свои объятия.

Я не могла смотреть ему в глаза.

— Отпусти меня.

Он проигнорировал меня и продолжал бережно нести меня вниз по лестнице.

— Отпусти меня, — повторяю я. Когда мы спустились вниз, он отпустил меня.

Я ковыляла к машине, когда Люк протянул руку за ключом. Я отдала ему кроличью лапку со старым ключом от Мустанга и новеньким серебристым от его квартиры. Он молча забрал связку из моей руки, и мы забрались в машину.

— Я действительно могу водить. — Я начинаю скрещивать руки и сажусь на сидение, когда мои ребра напоминают мне, что это невозможно.

В ответ он поворачивает ключ в замке зажигания и выезжает с парковки. На секунду его глаза метнулись к моим, и я замечаю... чувство вины. Ярость рвется из моей эмоциональной черной ямы.

— Ты знал.

Это не вопрос, это обвинение. Он бросает взгляд в мою сторону, но не отвечает.

— Много ли ты знаешь? Ты знал, кем она была? Лили?

Его челюсть сжимается, и он делает глубокий вдох, но просто смотрит в лобовое стекло.

— Ты знал, что она и Мэтт были ... вместе?

— Я рассказал тебе об этом, — сказал он, его голос был совершенно спокойным.

Он рассказал мне об этом. И я по глупости надеялась, что он прав. Все внутри сжалось.

— Ты знал, что Тейлор отмечена для ада. — Это был не вопрос.

Его взгляд снова метнулся ко мне, и снова появляется чувство вины.

— Как ты мог не сказать мне?

Он покачал головой, но ничего не ответил.

В моем мозгу роились разные вопросы и слова, которые я хотела сказать ему: «Как ты мог оказаться таким вруном, лживый ублюдок?» Но я знала его ответ: «Я — демон, что ты ожидала?» Поэтому я молчу и отворачиваюсь, чтобы не смотреть на него. И стараюсь абстрагироваться от ноющей пустоты глубоко внутри меня. Я закрываю глаза, вжимаюсь в кресло, отворачиваюсь к окну, чтобы он не увидел моих слез.

Я помнила причину, по которой я пришла к Люку в первый раз — я видела во сне. Мне нужно было самой убедиться, что он ушел. Но он здесь. Так близко, что я могла прикоснуться к нему. И я хочу. Я хочу чувствовать его руки, обнимающие меня, его губы на моих.

Боже, я так скучала по нему. Что со мной не так? Как я могу любить его после всего этого?

Я смахнула слезы с лица и начала рассматривать его. Его голова опирается на подголовник, одна рука на руле, а другая на рычаге переключения передач. Его глаза светятся красным сквозь черную шелковистую челку, а в брови поблескивает пирсинг.

Боже, я не знаю, что и думать. Сейчас он выглядит здоровым, видимо его пребывание в аду было добровольным. Я была глупой из-за того, что беспокоилась?

Я поворачиваюсь к нему и почти дотягиваюсь до него. Но я останавливаюсь. Он по-прежнему пристально смотрит в лобовое стекло. Он не шевельнулся, чтобы что-нибудь сказать. Выражение его лица трудно понять. Если я по-прежнему интересую его, сказал бы он мне об этом?

Слезы снова текут по щекам, и я почти задыхаюсь. Я снова вспоминаю о Лилит, что она заставила меня почувствовать, когда поцеловала меня, и я знаю, что должна сказать.

— Я знаю, что это не твоя вина с Лилит.

Он застывает, и я могу сказать, что он не дышит, когда смотрит в лобовое стекло. Когда я понимаю, что это все, что получу в ответ, я отворачиваюсь обратно к окну.

— Мне очень жаль, — говорит он, его голос спокоен, и я надеюсь, что он не слышит мою дрожь, когда я рыдаю, отвернувшись к окну.

Я пытаюсь взять себя в руки, когда он паркуется на моей подъездной дорожке и выходит из машины, протягивая мне ключи. Он просто стоит там, глядя на меня тяжелыми обсидиановыми глазами, не позволяющими заглянуть глубже. Больше всего на свете мне бы пригодилась способность Гейба читать мысли.

Я понимаю, что он ждет, когда я зайду внутрь, и я выскакиваю со своего сидения и направляюсь к дому, стараясь не хромать. На полпути, я поворачиваюсь к нему, пытаясь прочитать его снова. В то же мгновение, прежде чем он осознает, что я обернулась, я поймала что-то в выражении его лица. Боль.

Я почти бегом вернулась к нему. Но в следующий миг, когда его глаза встретились с моими, его выражение снова превращается в жесткий и холодный камень. И, когда я делаю шаг к нему, я понимаю, что не уйду отсюда в любом случае. Я должна знать.

— Для тебя все это было просто заданием? Ты когда-нибудь интересовался мной?

В его сознании огромное количество мыслей сменялось так быстро, что я не смогла прочитать его. Он смотрел на меня долгую неловкую минуту, затем покачал головой.

Если и существовал еще какой-нибудь вопрос, то сейчас все стало понятно. Теперь я знаю наверняка. Это то, чего он хочет. Это то, что мне нужно было знать, чтобы отпустить и двигаться дальше. Моя грудь словно в тисках, когда я поворачиваю обратно в сторону дома и толкаю дверь. Оказавшись внутри, вне поля зрения Люка, я прислоняюсь лбом к двери и позволяю своей груди содрогаться от слез. Но голос мамы из кухни заставляет меня задуматься о том, как привести себя в порядок до того, как меня увидят. Будет немного сложно объяснить родителям разорванную одежду, синяки и кровь. Эй, помните ту девчонку, с которой переспал Люк? Мы выбивали дерьмо друг из друга.

Немного послушав голос мамы, я уловила отрывки разговора и поняла, что она разговаривает на кухне по телефону. Звуки игры «Ред Сокс» по телевизору в гостиной. Шансы пятьдесят на пятьдесят, что отец уснул в кресле во время игры. Мой сестры ненавидят бейсбол, поэтому я уверена, что он один.

Я слышу папин храп сквозь крики телевизора — он слышен даже несмотря на рев комментатора. Вытираю слезы с моего лица и приглаживаю волосы мокрыми от слез руками и крадусь через гостиную, затем бегу вверх по лестнице так быстро и тихо, как только возможно. Я планирую проскользнуть сразу в ванную комнату, но не успеваю добраться до верхней ступеньки, как слышу работающий душ. Кто-то опередил меня.

Я спешу в свою комнату и закрываю дверь. Оказавшись около окна, я смотрю на темные грозовые тучи. Удивительно, как погода совпадает с моим настроением. Я бросаю взгляд на Мустанг. Мое сердце пропускает удар.

Люк все еще стоит около машины, опираясь руками на водительскую дверь, опустив голову между плеч. Я наблюдаю, как он отталкивается от машины и делает несколько шагов по тротуару, затем бросает взгляд на мое окно. Я пригибаюсь и вскрикиваю, когда мои ребра пронзает боль, и я падаю на пол.

Почему он все еще здесь?

Но затем я вспоминаю, что Гейб сказал ему остаться.

Я пересекаю комнату на четвереньках к зеркалу около комода и осторожно встаю. Вглядываюсь в свое отражение и понимаю, что все не так плохо, как я ожидала. Но затем моя рука тянется к ушибу на затылке, и я морщусь от боли. Мой телефон начинает звонить, и я подпрыгиваю от неожиданности, задев ушиб и морщусь от боли снова.

Я смотрю на экран, в надежде, что это Тейлор. Но это Райли.

— Что-нибудь слышно от Тай?

Что она знает?

— Эмм... нет. Ты же знаешь, она не разговаривала со мной. Что случилось?

— Трев сказал, что она прибежала, схватила какие-то вещи и убежала, не сказав ни слова. Он волнуется.

— Я не знаю, Рай. Ее парень, Марк, очень неприятный. Треву стоит беспокоиться.

Я знаю это. Все внутри сводит от беспокойства. После недолгой паузы она спрашивает:

— Нам стоит поискать ее?