- Что? – спросил он.

- Ничего.

- Ты рассматривала меня. Хочешь что-то сказать?

- Нет… И я не собиралась тебя рассматривать. Я просто никогда раньше не видела кого-то похожего на тебя так близко.

Он поднял брови и ухмыльнулся:

- Похожего на меня? Это оскорбление или комплимент?

Я покачала головой и немного смутилась:

- Определенно не оскорбление, – нельзя оскорблять психопатов.

- Дай-ка я угадаю! Ты привыкла к спортсменам, с короткими волосами, в долбанных выглаженных брюках и лоферах?

Я кивнула.

- Да, думаю, что так и есть. Мне не часто доводилось пересекаться с мужчинами с подведёнными глазами и цветными прядями в волосах.

Он откинул голову на спинку сидения и прикрыл глаза:

- Мне нравится отличаться. Я не нуждаюсь в этом гребаном подборе.

Не стану признавать этого вслух, но я тоже. Вот у Майкла синдром «модника». Я открыто могу сказать, что они с друзьями одеваются в одинаковую одежду, раздельно, конечно же, водят одинаковые машины, у них короткостриженые волосы, с небольшой торчащей во все стороны челкой. Я считала себя такой же, одевалась как другие женщины в офисе, но, когда я дома или наедине с собой, я не могу дождаться, чтобы влезть в свои штаны для йоги, старенькую футболку и обуть розовые конверсы.

- Что ж, Эвелин… на какую встречу ты ехала?

- По работе.

- Это я понял. Чем ты занимаешься?

- Я маркетолог в небольшой рекламной фирме. Мне нужно было быть на семинаре по прямой почтовой рассылке [один из методов маркетинга – прим. пер.] и стратегиям онлайнового маркетинга.

- Интересно звучит.

- Ну, как ты сказал, очевидно, я ее пропущу. Босс жутко разозлится. Пришлось потратить немало денег на регистрацию и оплату номера и все остальное.

- Какого хрена, Эв? Ты застряла в кювете в самом эпицентре снежной бури. Я думаю, он поймет.

Я покачала головой. Я уже буквально слышала, как Джим кричит о потраченных средствах и моей безответственности. Его волнуют только деньги и прибыль.

- Моего босса сложно назвать понимающим человеком.

- Ну и насрать на него, в таком случае. Тебе не нужно это дерьмо.

- Нет, но мне нужна работа. И ты всегда так говоришь?

- Если он переложит на тебя эту хрень, скажи мне, и я покрою все расходы, которые он понесет из-за твоего кювет-погружения. И да, я, блядь, только так и разговариваю.

- Что? Ты с ума сошел? Ты не можешь одалживать мне деньги.

- Ага, немного сумасшедший. Но для меня это не такое уж большое гребаное дело. Я не хочу, чтобы кто-то срывался на тебе из-за бабла. Жизнь для этого слишком коротка.

Я на миг уставилась на него, понимая, что он очень серьезен.

- Почему тебя это волнует?

Он беспечно пожал плечами:

- Не знаю. А почему нет? Я не жадный.

- Будем надеяться, до такого не дойдет. Но спасибо.

Он зевнул:

- Да без проблем.

- А ты работаешь? – спросила я его, пытаясь продолжить разговор. Мне не хотелось сидеть в этом грузовике в полной тишине. Это было бы очень неловко.

- Да, даже у людей, которые выглядят как я, есть работа, - сказал он с сарказмом. Ауч.

- Я не это имела в виду. То есть, чем ты занимаешься на работе? – мне действительно нужно следить за словами. Иногда из моего рта вылетает абсолютная бессмыслица.

- Я собираю мотоциклы на заказ.

Вау. Никогда не сидела на мотоцикле, да и боюсь их до смерти, но звучит, как довольно интересная работа – самому собирать мотоциклы.

- Звучит довольно круто. Никогда на них не ездила.

Он уставился на меня так, как будто у меня было десять голов.

- Что? Ты серьезно?

Я кивнула:

- Они меня всегда пугали.

Он улыбнулся, и улыбка преобразила его лицо.

- Вот, что я тебе скажу, Эви. Придет весна, и я возьму тебя с собой покататься по этой самой дороге, на которой мы попали в аварию. В это время года здесь потрясающе. Немного выше есть классный маленький водопад. Он очень красивый и так чертовски успокаивает. Тебе понравится.

- Не знаю, что насчет...

- Доверься мне, я буду ехать медленно и посажу тебя на свой любимый байк. Даю слово, тебе точно понравится.

Он смотрел на меня с такой надеждой, что я не могла не согласиться. И называл меня Эви. Никто не назвал меня так с тех пор, как я была маленькой.

- Наверное, я подумаю об этом. Если обещаешь ехать очень-очень медленно.

- Договорились.

Интересно, а что, если наша маленькая поездка действительно когда-то произойдет? А что, если буря только усилится, и мы застрянем тут на несколько дней? Что будет, если никто нас так и не найдет, и мы умрем с голоду или из-за холода? Станет ли тогда страховая компания платить компенсацию за мою машину? Не забудет ли Майкл кормить Хейло?

Я начала дрожать и тяжело дышать, а мои руки инстинктивно схватились за дверную ручку. Я сильно зажмурила глаза, пытаясь остановить порыв страха. «Пожалуйста, прекрати» - просила я себя. Не здесь, не сейчас, не рядом с ним. Но было слишком поздно. Дрожь уже началась.

- Эй, ты в порядке, Эвелин? – его сарказм сменился беспокойством.

Я кивнула, не в силах совладать с голосом. Я еще крепче сжала руки вокруг ручки двери, борясь с желанием открыть ее и убежать. Мне нужно выбраться из этого грузовика. Убраться отсюда и остановить нахлынувший страх.

Он положил свою руку мне на плечо:

- Что не так? Тебе плохо? Ты побледнела. Говори со мной.

Меня накрыло волной головокружения, начало подташнивать и появилась отдышка.

- Паническая атака... у меня такое с самого детства. – Мое сердце билось так сильно, что я чувствовала его в ушах, и мне стало жарко, будто сижу в духовке, но продолжаю дрожать. Я в беде.

- Вот, блядь. - Он развернулся ко мне боком, так, что сейчас его спина упиралась в другую дверь. – Иди сюда.

Он положил руки мне на плечи и потянул к себе, спиной к его груди. Он накрыл нас одеялом и обнял меня в медвежьих объятиях.

- Просто обопрись на меня, - сказал он тихо. – Закрой глаза и слушай мой голос.

Я положила свои руки поверх его. У меня тряслось все тело, а мозг работал со скоростью тысяча миль в минуту: сотни страхов и плохих мыслей мчались сквозь меня. Как я ненавидела это чувство. Мне хотелось остановить его.

Шторм заговорил мягким и спокойным голосом, почти шепотом:

- Когда я был маленький, каждые входные я проводил в доме моих бабушки и дедушки. У них была своя земля в двести акров, на которой они жили, практически на горе. Раньше там была ферма и старый сарай, и еще несколько зданий, которые до сих пор находятся в распоряжении моего деда, он использует их как склад. У них красивый дом полностью из кирпича, с множеством окон. Довольно большой, в нем четыре спальни, огромная столовая, но нереально уютная. Моя бабуля любит украшения. Она из тех людей, которые каждый сезон украшают дом и на каждые праздники. Вроде тех маленьких живых статуй на Рождество и прочий бред. В гостиной огромный камин, я любил спать напротив него, у окна. Когда вся ребятня собиралась вместе, некоторые из нас спали на полу в гостиной.

Он говорил и нежно поглаживал мою руку и пальцы на ней. Звук его голоса и нежные прикосновения убаюкивали меня. Я закрыла глаза и позволила телу расслабиться в его руках.

- Бабушка любила печь и готовила нам это вкуснецкое печенье «Ленивец*», с реально горячим шоколадом, из настоящего шоколада и теплого молока, с домашними взбитыми сливками. Это было чертовски вкусно. Мой брат, сестра и я бродили по их владениям и видели оленей и лисиц. А если шел снег, дед выходил на улицу и лепил вместе с нами огромного снежного человека. В какой-то год он построил нам иглу.** Потом всем нам пришлось возвращаться в дом на половину замороженным, и бабуля кормила нас домашним супом или тушёным мясом, которое приготовила. Это были отличные условия для взросления. Я всегда там чувствовал себя счастливым и в безопасности. Даже сейчас, когда у меня отстойные времена, я приезжаю в их дом на несколько дней, а бабуля относится ко мне так, будто мне все еще десять, и знаешь что? Меня это даже, блядь, не волнует, потому что иногда всем нам необходимо, чтобы о нас позаботился кто-то. Согласна?