– Какая сделка? – спросил Джесс.

– Не знаю, – сказала Фелисити. – Никто не знает, как его зовут и где он находится. Он общается напрямую с вождем по секретной радиочастоте.

– Его никто не видел? – спросил Чейз.

– Никто из тех, кого я знаю.

Не самая свежая новость. Мы знали, что кто-то продает сопротивление. Единственная новость состояла в том, что теперь мы знаем: этот кто-то держит связь с Рейнхардтом.

– Это все, что мне удалось узнать, – сказала Фелисити и посмотрела на Джесса. – Надеюсь, Три заставит Бюро заплатить за это.

Эта женщина мне не нравилась, но в какой-то степени я ее понимала. Она рисковала многим без надежды выбраться.

Когда между бетонными колоннами показалось солнце, мы рассказали женщинам о задуманном Три нападении во время праздника, который устраивает Рейнхардт в Шарлотте. Джесс начал разгружать коробки, предназначенные для этого поста. Я вытащила один лист со Статутом и показала его женщинам.

– Три не могут сражаться с ФБР в одиночку, – сказала я. – Нам нужна помощь. Если поднимутся все, то им придется прислушаться.

Джейн потерла ладонью свою ключицу.

– Город боится, – сказала она. – В прошлом году синие пришли проводить перепись и все здесь разворотили. С тех пор не многие смеют даже подумать о том, чтобы сопротивляться.

– Возможно, их надо немного мотивировать, – предположил Джесс. У меня в памяти вспыхнули картины кладбища и солдата в клетке, и я с болезненным любопытством подумала, не помогал ли Джесс и его мотивировать.

Фелисити подняла брови, и не только я заметила, как ее взгляд опустился на его ухмыляющиеся губы.

– Мы сделаем все, что сможем, с этими Статутами, – сказала угрюмая женщина. – В Долтоне есть еще одна типография. У нас там есть агент, который, возможно, захочет помочь в вашем начинании. Предлагаю вам сделать следующую остановку там.

Я воодушевилась:

– Спасибо вам.

– Пока не за что, – ответила она.

* * *

Ночевали мы на промежуточном пункте в буйном районе города. В старый заброшенный дом сквозь пластиковые листы на окнах проникало рычание бродячих собак и пьяный смех из притонов. В гостиной стояла металлическая урна, в которой горел огонь. Мы с Чейзом сидели возле нее, не озвучивая разницу между этой ночью и прошлой.

После наступления темноты в комнату вошел Джесс, натягивая на голову капюшон толстовки.

– Я ухожу, – сказал он.

– Куда? – спросила я.

– Э... навестить друга, – усмехнулся Джесс.

– Друга, с которым познакомился сегодня? – ровно спросил Чейз, и я вспомнила, как Фелисити смотрела на Джесса в гараже.

– Нам надо оставаться вместе, – сказала я.

– Можете пойти со мной, – предложил Джесс и широко развел руки. Я только закатила глаза, и он пожал плечами. – Как скажешь, соседка. Я вернусь до рассвета.

– Хорошо.

Мы с Чейзом сидели и ели вместе с несколькими людьми, ожидающими транспорт, который мог никогда не прийти. Я рассказала им про исправительную школу, потом мы с Чейзом вспомнили историю нашего побега с базы в Ноксвилле. Сегодня ночью все звучало иначе, чем раньше. С некоторой отстраненностью, которой не было до этого, как будто мы говорили о совсем других людях.

Я заснула, опираясь спиной на стену, на мятом мусорном мешке, который отделял мою тонкую одежду от грязного драного ковра. Но спала я недолго. Где-то в середине ночи я проснулась и обнаружила Джесса, стоявшего на коленях рядом с еще спящим Чейзом. Я смотрела, как Джесс поправил рваное одеяло, упавшее с плеча племянника. Губы Джесса неслышно двигались. Потом он склонил голову и провел рукой по волосам.

Я не знала, что он делал, но кажется, что-то хорошее, и это почему-то заставило меня занервничать.

– Как прошло ваше свидание? – прошептала я. Чейз вытянул длинные руки над головой.

Джесс поднял голову:

– Пора идти.

Следом за ним мы обогнули здание и вышли к месту, где стоял большой городской мусоровоз. Даже на расстоянии от него воняло. Я заметила мужчину, прислонившегося к двери, и остановилась.

– А где грузовик? – спросил Чейз.

– Продал его дамам, – сказал Джесс. – Познакомьтесь с Августом. Он – наши новые колеса.

Август улыбнулся, показав кривые зубы. Среднего роста, не толстый и не худой. Волосы у него на макушке начали редеть, а сам он стоял немного сгорбившись. Я поняла, что у него нет никаких особенных примет. Скорее всего, я никогда не взглянула бы на него дважды, если бы не была знакома.

– Вы перевозчик? – спросила я, и он кивнул. При ближайшем рассмотрении оказалось, что одет он в серую униформу городских рабочих. – А Статуты?

Женщины из Чаттануги взяли только треть коробок.

– Уже погружены. – Август махнул рукой в сторону трапа вдоль зеленого металлического мусорного контейнера. – В верхнем баке у вас будет больше воздуха. Извините за запах, но по крайней мере меня нечасто обыскивают.

У меня скрутило живот.

– А вы неплохо поработали, – сказала я Джессу. Он, кажется, удивился, что я ожидала другого.

Чейз хмыкнул.

Мы втроем забрались в бак и улеглись на грязную сталь. Когда мы поехали, запах даже стал поменьше. А еще у нас был отличный вид на рассвет.

Мы сделали короткую остановку в Долтоне, штат Джорджия, чтобы передать Статуты. Мужчина, который там работал, сказал, что знаком с другими типографами на севере, которые тоже будут рады помочь делу. Он обещал передать послание как можно быстрее. Во мне начал разгораться слабый огонек надежды. Наша идея действительно работала.

Мы остановились размять ноги и потренироваться. Чейз легко согласился на тренировочный бой со мной, особенно когда мы, запутавшись в руках и ногах, в итоге оказались на траве, но с опаской отнесся к моим тренировкам с пистолетом – еще один побочный эффект после смерти Харпера. Подключился Джесс и научил меня, как разбирать оружие, чистить мелкие детали и снова собирать его. К концу первого урока я умела, не глядя, заряжать обойму и снимать пистолет с предохранителя. Не то чтобы я была рада такому навыку, но он был необходим.

Калхун. Ром. На одном из дорожных блокпостов нас отправили в объезд через Форт Пэйн, и мы провели ночь в Гадсдене у Сестер спасения, устроивших убежище для беглецов из исправительных школ. К тому времени информация о нашей поездке распространилась. Мы встретили перевозчиков, которые ездили до Колумбуса в штате Огайо и в северный Техас и были готовы передавать информацию о Статутах дальше.

Поездка по заброшенным дорогам получалась дольше, и спустя десять дней после отъезда из Стойкости мы достигли Бирмингема. Как большинство остальных, члены сопротивления здесь оказались неразговорчивыми, но, услышав наше сообщение и увидев, что мы сами привезли Статуты, устроили вскладчину ужин в трапезной старой церкви. Несколько мужчин даже вычистили наш бак наверху мусоровоза.

В сумерках следующего дня мы достигли окраин Атланты и провели ночь под звездами на старой туристической стоянке. На следующее утро мы въехали в город. Чейз и Джесс оделись как солдаты, на мне была форма Сестер спасения. Несмотря на наличие здесь крупных сил МН, мы были воодушевлены. Перевозчик, Август, отвез нас прямо в центр города. Мы вышли около старого театра, находившегося рядом с большой фабрикой. Похоже, что дела здесь шли неплохо: полдюжины гражданских машин заезжало на стоянку. Мы старались действовать хладнокровно, но такое количество потенциальных свидетелей заставляло меня нервничать.

Мы зашли через служебный вход и оказались на деревянной сцене. С потолка криво свисал плотный занавес бордового цвета с дырами от моли. В зале стояла тишина. Пустые ряды поломанных кресел с пыльными бархатными сиденьями. Затхлый прохладный воздух. Я вздрогнула. Мы словно собирались играть спектакль для призраков.

По сцене застучали ботинки с твердой подошвой, и занавес отодвинулся, открыв мужчину в чистых брюках и рубашке, с белоснежными закрученными усами. Я невольно отошла назад. Он совсем не походил на члена сопротивления.