– Ребекка!

Меня испугало внезапное движение слева. Я повернулась в ту сторону, но поскользнулась на черном сгнившем фрукте, так что была вынуждена ухватиться за низко растущую ветку. Когда я снова взглянула в ту сторону, то не увидела ничего, кроме серо-коричневого ствола дерева и прислоненного к нему металлического костыля.

– Ребекка?

Заросли приглушали мои слова. Я схватила одинокий костыль, высматривая подругу.

Шум за спиной заставил меня обернуться, и я увидела мальчишку, чье лицо с грязными полосами наполовину пряталось под гнездом спутанных коричневых волос. Мальчик был странно одет: ни рубашки, ни ботинок, на бедрах болталась плиссированная юбка, достигавшая костлявых коленок. Он был не из выживших. Я понятия не имела, откуда он взялся.

– Привет, – сказал я.

Он не ответил. Просто смотрел на меня слишком круглыми глазами, как будто специально держал их открытыми как можно шире.

– Сколько тебе лет?

Глупый вопрос. Не знаю, почему я спросила.

Мальчишка вытянул руки, показав семь пальцев. Я нахмурилась. Я бы дала ему как минимум двенадцать.

– Где твоя семья?

Его глаза опустились на серебристый костыль Ребекки, все еще зажатый в моей руке. Я тотчас же уткнула его в землю, осознав, что выглядела, будто собираюсь ударить его.

– Это принадлежит моей подруге. Ты ее видел? – Я дотронулась до волос. – У нее светло-желтые волосы. Она примерно моего роста.

Он развернулся и побежал.

– Эй!

Я бросилась за ним в глубину рощи. Мальчишка хорошо знал местность и быстро умчался вперед. Наконец я остановилась, закипая от гнева. Мне не показалось: на лице мальчика мелькнуло узнавание, когда я спросила про Ребекку.

За моей спиной сломалась ветка, и я обернулась, коротко вскрикнув от удивления, когда еще двое мальчишек – без рубашек и измазанных в грязи, как и первый, – бросили что-то в мою сторону. Пытаясь отбиться, я выпустила костыль из рук, и всего через несколько секунд мои руки и тело были опутаны сетью. Когда я дернулась назад, мальчишки потянули на себя, и я рухнула на землю.

Они поймали меня в сеть, как какое-то животное. Сеть опутала мои ноги. Чем сильнее я барахталась, тем туже веревки впивались в мои шею и лицо.

– Что вы делаете? – закричала я. – Отпустите меня!

Мальчишки закинули конец сети на плечи, развернулись и потащили меня по неровной поверхности. Мои ноздри заполнили запахи гниения и влажного грунта, когда я перевернулась и ткнулась лицом в землю. Прищурившись, я подняла глаза и увидела, что мальчик, которого я преследовала, бежит следом за нами. Он усмехался, показывая кривые желтые зубы. Я попыталась размахнуться и ударить его ногой, но только перевернулась еще раз.

– На помощь! – кричала я. – Помогите!

Тащившие меня мальчишки остановились. Они были постарше, наверное, лет по тринадцать, и выглядели истощенными. Ребра торчали под кожей над впалыми животами. Оба мальчика носили грязные бежевые штаны, слишком тесные и растрепанные понизу. В волосах были закреплены разные перья.

Правый мальчишка развернулся и ударил меня ногой в бок. Мои руки были стянуты сетью над головой, и я даже не могла защититься. Воздух вышибло из легких, и я начала задыхаться.

– Заткнись, – велел он.

Меня утащили не слишком далеко. Скоро я услышала другие голоса: Ребекка резко приказывала отпустить ее, а другой мальчишка велел ей не двигаться.

Меня освободили прямо перед моей бывшей соседкой, которая сидела, положив ноги на бок, на узкой полянке между двумя рядами деревьев. Ее лицо напряглось от ярости. Я заставила себя подняться, но успела только опереться на локти, как мои руки связали сетью за спиной. Секунду спустя, на меня швырнули еще кого-то, и я снова лишилась воздуха.

– Шон! – воскликнула Ребекка. Он скатился с меня, потирая висок, с которого стекал ручеек крови.

– Мелкие сволочи, – буркнул он. Теперь мальчишек стало на три больше. Восемь, если считать тех, которые были с Ребеккой.

Позади разгорелся спор, и я перекатилась на другой бок, чтобы увидеть Чейза, окруженного пятью мальчиками, которые направляли на него самодельные копья. На его лице одновременно отражались замешательство и раздражение. Когда он заметил меня, его глаза потемнели, а с губ сорвалось рычание. Он попытался подойти ближе, но один из мальчиков пнул его под колено, и Чейз с ворчанием упал вперед.

– Пожалуйста, скажи, что пистолет еще у тебя, – попросил Шон.

Несколько мальчишек кучкой стояли между нами, ахая от восторга и давая друг другу пять. Судя по выражению лица Чейза, оружие попало не в те руки.

Раздался выстрел, глубокий гул эхом отразился от деревьев. Это был не резкий хлопок пистолета, а звук чего-то больше и мощнее, и шел он с той стороны, откуда мы вошли в сад – оттуда, где остановился на привал наш отряд.

Я не помнила, чтобы у кого-то из выживших было ружье.

Мальчишки вокруг нас замерли, едва дыша и повернувшись к источнику звука. После второго выстрела они убежали, так тихо, словно летели по воздуху.

Мы вчетвером остались посреди сада.

– Звучит не слишком хорошо, – сказал Шон.

В ушах у меня звенело, пока я пыталась выпутаться из сети. Что бы ни спугнуло мальчишек, оно все еще было здесь. Сквозь деревья слышались далекие беспорядочные крики – тревожное предупреждение об опасности, которую мы не видели.

Чейз освободил мои ноги. Я поморщилась, когда тонкие веревки впились мне в туловище. Чейз оскалился и разорвал сеть. Я наконец смогла выползти из нее. Я стряхнула обрывки веревок с кожи, как будто они были частью гигантской паутины, и уставилась в проход, высматривая стрелявших.

– Это выжившие, да? – нервно спросила Ребекка.

Чейз послал мне мрачный взгляд. Это был кто-то другой.

Шон как раз помогал Ребекке подняться, но внезапно остановился и позволил ей сползти обратно на землю. Ребекка вцепилась в его икры, пытаясь разглядеть, что привлекло его внимание.

Я проследила за его взглядом. Прямо над плечом Чейза что-то черное и металлическое отразило солнечный луч, проникший сквозь деревья.

Дуло ружья.

– Чейз, – прошептала я.

Он развернулся, а я медленно встала плечом к плечу с Шоном. Чейз встал с другой стороны от меня, выступив вперед. За его поясом больше не было стандартного пистолета ФБР. Я вполголоса обругала мальчишек.

Листья слева от меня зашуршали, и на свет вышел мужчина в свободной коричневой рубахе и укороченных штанах. Он выглядел чище, чем мальчишки, с аккуратно подстриженными рыжими волосами. Достаточно взрослый, чтобы быть их отцом. Он целился в нас из ружья, уперев его в плечо.

А затем они оказались повсюду. Мужчины. Женщины. Десяток. Два. Больше. Некоторые были верхом. Они окружили нас и сжимали кольцо, пока Чейз, Шон и я не встали треугольником вокруг Ребекки.

– Надо было остаться в исправительной школе, – пробормотал Шон позади меня.

Нас повели по дорожке вслед за рыжеволосым мужчиной. Он молчал. Молчали и остальные наши захватчики, за них говорило их оружие. Вскоре мы присоединились к своему отряду.

Нашу группу окружало еще больше мужчин и женщин в одинаковой одежде. Мальчишек и след простыл: на земле не было ни сетей, ни заостренных палок. Эти люди, определенно, были из другой группировки, и, судя по тому, как они окружили наших, мы не представляли для них ни малейшей угрозы.

Похоже, мы прибыли последними. Сара стояла позади Билли. Оба они выглядели невредимыми. Джек ругался с какой-то женщиной, конфисковавшей набор ножей, который он успел собрать по дороге. За моей спиной Чейз выгнул шею, наверное, пытаясь отыскать взглядом дядю. Я не видела Джесса, но наша группа стояла так тесно, что трудно было разобрать.

– Мы были бы признательны, если бы вы сложили оружие, которое у вас имеется.

Перед нами стоял мужчина, одетый в ту же странную свободную одежду: мешковатую бежевую рубаху и прямые укороченные штаны, которые выглядели так, будто были сшиты вручную из чьих-то старых простыней. Шнурки его ботинок были обмотаны черной изолентой. Он говорил неторопливо, словно в его распоряжении было все время в мире.