— Почему ты не сказала мне?

Селена перекинула хвост через плечо и начала пальцами расчесывать волосы.

— Я не думала, что это имеет значение для тебя.

Он ошибалась. Это имело значение, только потому, что я поняла, что у нас с ним было гораздо больше общего, чем я думала. Не то, чтобы слишком многое. Он бы все равно отшил меня.

После того, что я сделала во сне Элая прошлой ночью, я не была уверена, что я обвинила его. Зло, зло, зло, шептал противный голос у меня в голове.

— Ты в порядке? — спросила Селена.

Я кивнула, но слезы жгли глаза.

Селена подошла и селя рядом со мной на диван. Она положила руку мне на плечо, обнимая меня.

— Серьезно, он не стоит того, чтобы расстраиваться. Никакой парень этого не стоит.

Я обняла ее, а потом встала. Я не рассказывала ей о тех ужасных вещах, которые узнала от мистера Марроу, или то, что я сделала во сне Элая. Она была моим единственным настоящим другом, и я не хотела рисковать тем, что ее мнение обо мне может измениться.

— Я на пробежку, — сказала я, исчезая в спальне. Я переоделась в свою одежду для пробежки, а затем направилась к двери.

— Будь осторожна, — сказала Селена с волнением в голосе.

Я не ответила и закрыла за собой дверь. Я медленно прошла по коридору и бросилась бежать, как только оказалась снаружи. Я бежала так быстро и сильно, как только позволяло мне мое тело, позволяя физической усталости забрать все плохие чувства внутри. Когда мои слезы скатились по щекам, то я сказала себе, что это от ветра.

Я не обращала внимания, куда бежала, один тротуар, другой, бегая по кругу вокруг кампуса, я чувствовала, как тикают минуты. Через некоторое время я почувствовала, будто мои ноги сделаны из свинца, а не из мышц. Мои легкие болели от напряжения, и я знала, что как только остановлюсь, то у меня начнется приступ кашля.

Но я не остановилась. Я поднажала и побежала дальше. В те редкие минуты, когда я позволяла себе думать, я действительно хотела пойти домой, к папе. Убежать назад, к прежней жизни. Чтобы снова стать нормальной, обычной. Не каким-то чудовищем, которое может убить тебя во сне.

Это было невозможно. Даже если бы я проснулась завтра магически стерильной, как и большинство других полукровок, я бы не смогла вернуться к моей прошлой жизни так же легко, как вытащить пару удобной обуви. Это больше не возможно. Слишком много дырок, слишком много повреждений.

Некоторое время спустя, после того, как солнце село, я перешла на шаг и направилась обратно к залу Райкера. Я приняла долгий, горячий душ, благодарная сообществу, если бы оно разрешило принять ванну хотя бы один раз. К тому времени, как я вернулась в комнату в общежитии, Селена спала. Я не стала проверять телефон на наличие пропущенных вызовов. Я знала, что их не было.

Я легла спать, заснув через минуту, будучи физически и эмоционально истощенной. И я, ночной кошмар, спала без сновидений.

Следующие две недели прошли почти без неприятностей. Впервые в жизни я пыталась не выделяться, не высовываться и держать свой нос подальше от неприятностей. В основном я не хотела рисковать, натыкаясь на Пола, или даже замечать его издали. Я также избегала Элая. Мне удавалось опаздывать на полчаса на все наши сон-сессии, так что, когда я приходила, он уже спал. Он пытался заговорить со мной внутри снов, но обычно я маскировалась.

Избегать его во время школы тоже было не слишком трудно. Катарина позаботилась об этом. Каждый раз, когда он пытался заговорить со мной или даже смотрел на меня, Катарина была тут как тут, привлекая его внимание к себе.

Даже Ланс притих. Я подозревала, что он ждал, когда я выкину следующую проказу, но мне больше не интересно играть в эту игру. Мне не нужны проблемы, спасибо.

В пятницу, перед танцами Самхэйн, Селена и я выстроились за пределами школы с остальными студентами, ожидая, когда нас впустят на школьную ассамблею по важности Сахэйн. Селена предупредила меня, что там будет скучно, но я с нетерпение ждала выходных после этого. Не то, чтобы у меня были какие-то причины ждать выходных так сильно. Танцы будут завтра вечером, а у меня до сих пор нет пары.

В нескольких шагах впереди нас стояла Катарина, разговаривая с одной из своих высокомерных подруг, ведьмой по имени Карла Питэмиэр. Не заняло много времени, чтобы понять, что они говорят обо мне. Я хотела не обращать на них внимания, но не могла.

— Неужели она действительно пытается его соблазнить? — сказала Карла, кинув на меня неодобрительный взгляд.

— О да. Ты же знаешь Ночных Кошмаров, — сказала Катарина. — Они же демоны, не так ли? Она пришла на их последнюю сон-сессию в нижнем белье. Как будто Элай посмотрит на нее, когда у него есть я.

Селена ударила меня в плечо и прошептала:

— Не слушай их. Кэт просто ревнует и не уверена в себе.

— Ты так думаешь? — прошептала я в ответ своим самым саркастичным тоном.

— Да, я так думаю. Вы с Элаем разделяете такую связь, которую она никогда не сможет с ним иметь.

Я сморщила нос.

— Единственное, что мы разделяем — это часы, полные скучных, бесполезных снов. — Это было не совсем верно, но я решила, что это было дело леди Элейн и Сената судить о значении снов Элая. Я просто наблюдатель. — Элай даже не разговаривает со мной.

— Это только потому, что ты избегаешь его. — Селена поморщилась. — Ох, не делай вид, что это не так. Элая влечет к тебе. Уж я-то вижу. Он смотрит на тебя, когда думает, что ты не видишь. Я поймала его на этом кучу раз, и, уверена, Катарина тоже.

Мой желудок сделал сальто из-за этой мысли, но я не обратила на это внимания. Это не могло быть правдой. Селена просто пыталась заставить меня чувствовать себя лучше.

— В любом случае, это не имеет значения, — сказала Селена, качая головой. — Она бы и без этого ненавидела тебя.

Я фыркнула.

— Что я такого сделала, чтобы заслужить это? Я имею в виду, кроме инцидента с этой глупой змеей.

— Вот именно. — Селена ткнула меня в плечо указательным пальцем. — Ты сделала самое худшее из всего возможного для сирен. Ты заставила ее выглядеть непривлекательной в глазах окружающих. В смысле, она же ела червей.

Я не могла сдержать улыбку. Это было довольно грубо.

— И, возможно, в это трудно поверить, но Катарина действительно ненадежная. И она ничего не может с этим поделать. Многие из нас — сирен — ненадежные. Это своего рода наша Ахиллесова пята. — Селена заправила за ухо прядку черных волос, которая выбилась из косы. — Мы не можем не быть привлекательными, но это не мы, это наша магия. Знаешь? Трудно быть уверенной, что люди вокруг любят нас за то, кто мы есть, а не за то, как мы выглядим или как заставляем их чувствовать себя.

Я моргнула, абсолютно удивленная ее речью. Это было так непохоже на нее — быть такой открытой. И хотя она говорила о Катарине, я знала, что она говорила и о себе тоже.

— Кроме того, — продолжала Селена, на ее щеках легкий румянец, — ты действительно красивая, и умная, и смешная, и это все ты. Не магия. Катарина не может ничего поделать и ревнует. И она знает, что рано или поздно Элай тоже поймет различие. Это неизбежно.

Я закатила глаза, смущенная комплиментом.

Теперь Катарина смотрела прямо на меня и говорила даже громче, чем раньше.

— Я имею в виду, сколько раз Элай должен сказать нет прежде, чем до нее дойдет?

— Я думаю, ты должна серьезно принять во внимание эту штуку со змеей снова, — сказала Селена, также громко.

— Если бы я могла, но… — я замолчала, вспомнив правду о моей магии.

— Понятия не имею, — сказала Карла. — К тому же известно, что Ночные Кошмары не очень умные, верно?

Селена показала им неприличный жест.

Катарина так злобно улыбнулась, что я задумалась, не сглазить ли ее, может быть, оглушающее заклятье, чтобы никто не мог слышать, как она говорит, или прыщ на носу, заодно посмотрю, смогу ли переступить через Веление. Мне уже надоело быть послушной. С тех пор, когда я сделала с ней во сне Элая, я пыталась быть милой, но мое терпение кончилось.