LXXVII Вот Маргари Севильский [51] подъезжает. Он землями до Казмарины правит. За красоту свою он мил всем дамам. Чуть поглядит ему в лицо любая, Не может от улыбки удержаться. Нет воина отважнее у мавров. Толпу он пред собою раздвигает, Марсилию кричит: «Не опасайтесь! Я еду в Ронсеваль убить Роланда, И Оливье в живых я не оставлю, Израню всех двенадцать пэров насмерть. Вот меч мой с золотою рукоятью, Эмиром Прима [52] был он мне подарен, Клянусь его окрасить кровью вражьей. Французов мы побьем и обесславим, А император их, седой и старый, День изо дня от горя будет плакать. Не минет год – мы Францию захватим, Свои палатки в Сен-Дени [53] поставим». Король ему поклоном отвечает. Аой! LXXVIII
Вот и Шернобль Монэгрский [54] лошадь шпорит. До пят свисают у него волосья. Играючи он больший груз уносит, Чем увезти семь вьючных мулов могут. В краю, откуда этот нехристь родом, Хлеб не родит земля, не светит солнце, Не льется дождь, не выпадают росы, Там черен даже каждый камень горный. [55]Есть слух: там у чертей бывают сходки. Шернобль воскликнул: «Взял я меч свой добрый, Его окрашу в Ронсевале кровью. Я там Роланду заступлю дорогу. Будь я не я, коль на него не брошусь, Коль Дюрандаль я не добуду с бою. [56]Французов мы побьем и опозорим». Двенадцать пэров-сарацин уходят, Стотысячную рать ведут с собою. Всем поскорей затеять бой охота, Все в бор идут и надевают брони. LXXIX В доспехах сарацинских каждый мавр, У каждого кольчуга в три ряда. Все в добрых сарагосских шишаках, При вьеннских [57] прочных кованых мечах, При валенсийских копьях и щитах. Значок на древке – желт, иль бел, иль ал. Арабы с мулов соскочить спешат, На боевых коней садится рать. Сияет день, и солнце бьет в глаза, Огнем горят доспехи на бойцах. Скликают мавров трубы и рога, К французам шум летит издалека. Роланду молвит Оливье: «Собрат, Неверные хотят на нас напасть». «Хвала творцу! – ему в ответ Роланд. – За короля должны мы грудью встать. Служить всегда сеньеру рад вассал, Зной за него терпеть и холода. Кровь за него ему отдать не жаль. Пусть каждый рубит нехристей сплеча, Чтоб не сложили песен злых про нас [58]. За нас господь – мы правы, враг не прав. А я дурной пример вам не подам». Аой! LXXX Граф Оливье взошел на холм крутой, Взглянул направо на зеленый дол И видит: войско сарацин идет. Зовет он побратима своего: «Шум слышен в стороне испанских гор. Горят щиты и шишаки огнем. Французов ждет сегодня тяжкий бой. Всему виной предатель Ганелон: Он нас назначил прикрывать отход». Роланд ему в ответ: «Он – отчим мой. Я не позволю вам бранить его». LXXXI Граф Оливье глядит на дол с холма. Вдали видны испанская страна И сарацин несметная толпа. Везде сверкают золото и сталь, Блеск лат, щитов и шлемов бьет в глаза. Лес копий и значков над долом встал. Языческих полков не сосчитать: Куда ни кинешь взор – повсюду враг. Пришел в тревогу и смущенье граф, Спустился поскорей с холма назад, Пошел к французам, все им рассказал. LXXXII Промолвил Оливье: «Идут враги. Я в жизни не видал такой толпы. Сто тысяч мавров там: при каждом щит, Горят их брони, блещут шишаки, Остры их копья, прочны их мечи. Бой небывалый нынче предстоит. Французы, пусть господь вас укрепит. Встречайте грудью натиск сарацин». Французы молвят: «Трус, кто побежит! Умрем, но вас в бою не предадим». Аой! LXXXIII Граф Оливье сказал: «Врагов – тьмы тем, А наша рать мала, сдается мне. Собрат Роланд, трубите в рог скорей, Чтоб Карл дружины повернуть успел». Роланд ответил: «Я в своем уме И в рог не затрублю, на срам себе. Нет, я возьмусь за Дюрандаль теперь. По рукоять окрашу в кровь мой меч. Пришли сюда враги себе во вред. Ручаюсь вам, их всех постигнет смерть». Аой! LXXXIV
«Трубите в рог скорей, о друг Роланд! Король услышит зов, придет назад, Баронов приведет на помощь нам». «Не дай господь! – Роланд ему сказал. – Не стану Карла я обратно звать, Себе и милой Франции на срам. Нет, лучше я возьмусь за Дюрандаль, Мой добрый меч, висящий у бедра, По рукоять окрашу в кровь булат. Враги себе во вред пришли сюда. Их всех постигнет смерть, ручаюсь вам». Аой! вернутьсяМаргари Севильский – лицо вымышленное. Где находилась эта Севилья (имя, очень распространенное в испанской топонимике), неизвестно. вернутьсяПрим – неизвестный городок (или область). вернутьсяСен-Дени – монастырь св. Дениса, считавшегося патроном Франция, и город в 9 км от Парижа, древняя усыпальница французских королей. Расположиться иноверцам на постой в монастыре значило осквернить его «святыню». вернутьсяШернобль Монэгрский – персонаж и место неизвестны, но по некоторым признакам можно думать, что певец имел в виду Эфиопию. Другие полагают, что Монэгр (Muneigre, Черная Долина) означает область близ Сарагосы. вернутьсяПодражание пользовавшейся большой популярностью песни Давида на смерть Сеула и Ионафана (Библия, Вторая Книга Царств, гл. I, ст. 21). вернутьсяМеч побежденного переходил в собственность победителя. вернутьсяВьеннский – изготовленный в г. Вьенне на берегу реки Роны (Франция). вернутьсяЗлые песни. – О существовании в каролингскую эпоху в дружинной среде насмешливых песен про трусов сохранились достоверные свидетельства. |
