— Константин Эдуардович! — Поняв, что телефонный разговор закончился, Виноградов посчитал, что настал удобный момент. — Мне бы с шефом связаться.
— Хо! Почему бы и нет? Когда есть о чем докладывать…
Настроение у полковника улучшалось — стремительно и неудержимо.
— Что-нибудь нашли?
— Увидишь. Косте передай, что… Нет, ничего пока не передавай. Только насчет гаража.
— Как скажете. Алло, шеф!
— Алло, ну наконец-то. Как дела?
— Пока нормально. Вроде в точку. Водитель, который с курьерами работал, пропал со вчерашнего дня. Нашли гараж его, осмотрели.
— Где гараж?
— Да как и думали — неподалеку. Несколько минут от кабака. Главное, что теперь можно на сто процентов быть уверенными — там весь этот камуфляж клеили, там же и сдирали. Следов куча.
— Отлично, Виноградов! Ты где сейчас?
— Шеф, я тут с…
— Дай трубку! — Перегнувшись назад, полковник почти вырвал телефон у Владимира Александровича. — Алло, Костя?
— Ну? Доволен?
— Посмотрим.
— Парня моего собираешься отпускать?
— А он сам не хочет. Я предлагал.
На том конце линии немного помолчали:
— На прямую вышли?
— Похоже.
— Ладно, пусть сам решает. Позови!
— Пожалуйста!
— Шеф, все в порядке. Я проедусь с ними еще немного?
— Давай. Голова есть на плечах. Будь осторожен! Звони.
— Попробую, вы в конторе остаетесь?
— Куда я денусь? Рабочий день…
— Возьмите. — Владимир Александрович вернул трубку. Впереди уже виднелись обрубленные силуэты аэропортовских башен.
— Интересно, Виноградов, что ваш клиент скажет? Который с рогами? Вы же сегодня должны опять за дамочкой присматривать?
— Найдется кому! Подменят. Хотя…
— Да я тоже думаю. Хахалю ее сегодня не до коечных вариантов. Другие заботы имеются. Все-таки считаешь, что он не при делах? И баба?
— Не знаю. Возможно…
— Уж больно они там кстати. Для нас.
— Не знаю. Сами же сказали — как это? Интерференция?
— А это что такое? — покосился на начальника молодой опер.
— Наложение волн. От разных источников. Смотри-ка, запомнил! — Все-таки Константин Эдуардович был обыкновенным стареющим толстяком, разговорчивым и немного тщеславным.
— У вас внучка в седьмом классе?
— Внук. В шестом. Вот сукин сын!
Это явно относилось к водителю автобуса, решившему развернуться прямо на полосе встречного движения. Чудом избежав столкновения, «форд» подкатился к шлагбауму, перекрывшему пандус.
— Куда теперь?
— Вон, машут!
Платная, огороженная условным заборчиком из металлической сетки автомобильная стоянка занимала почти целый гектар. Откровенно говоря, Виноградов представлял себе эту единицу площади чисто теоретически, не зная, как она выглядит в реальности, но почему-то он сразу решил, что именно гектар, ни больше ни меньше. Во всяком случае, стоянка была большая.
— Здравствуйте. Сюда!
— Вы из линейного?
— Да. Константин Эдуардович?
— Он самый. Это мои люди.
— Привет. О, Виноградов! Сколько лет…
— Здорово, Гребнев!
Они давно не виделись — Владимир Александрович и рыжий, со шрамом на щеке, младший инспектор уголовного розыска. Еще со времен той истории, связанной с контрабандой ядерных зарядов для гаубиц. Гребнев теперь, по слухам, почти не пил и всеми способами добивался звездочки на погоны[2].
— Саныч, а у нас говорили, что ты… того!
— Ну, в общих чертах…
Ханыжного вида сторож в мокрой почему-то фуражке и резиновых ботах на босу ногу торопливо потянул на себя створку ворот:
— Здравия желаю!
— Здорово, дед. Смотри у меня!
На самом деле «земля» эта к транспортной милиции отношения не имела, совершенные здесь преступления регистрировались территориалами. Но сотрудников аэропортовского отдела принято было уважать — когда еще наряд из города приедет, а эти здесь, под боком. Так могут жизнь подпортить, что не обрадуешься!
— Пойдемте. Вот!
«Девятка» стояла достаточно далеко — ряду в третьем, предпоследняя от противоположного края. Пришлось пошевелить затекшими от длительного сидения ногами.
— Да, она самая. Вы нашли?
— Народ помог. Комсомольский актив. — Гребнев показал большим пальцем через плечо, в сторону будки у входа.
— Отлично.
Номер совпадал, все остальное тоже.
— Константин Эдуардович, гляньте-ка…
Сзади, левее и чуть ниже дворника, темнел среди пыльных разводов смазанный, но достаточно различимый овал.
— Торопились!
— Это точно. — Гребнев легонько колупнул пальцем ярко-желтый лоскутик пленки, оставшийся на капоте. — И вон еще!
— Не трогай. Оставь до экспертов.
— А знаки номерные не свинчивали! — поднял голову присевший на корточки оперативник. — Саморезы ржавые.
— А, ерунда! Могли сверху прямо надеть, на уголках. Зацепляешь — и кончики плоскогубцами… Как в «наружке».
— Чего гадать-то? Специалисты разберутся.
— Открыть сможем? — Полковник пытался разглядеть внутренности салона — очень мешали сильно тонированные стекла.
— Пусто вроде. Я смотрел.
— Залезали?
— Нет, снаружи. Фонариком.
— Надо все-таки открыть.
— Да нет проблем! Никакого слесаря не надо.
— Пожалуй! — Виноградов понимающе подмигнул своему бывшему подчиненному, а впоследствии коллеге по транспортной милиции. Он тоже заметил неплотно прижатую кнопку фиксатора одной из задних дверей, но чужие лавры воровать не собирался.
— Попробуйте, — пожал плечами полковник. — Только аккуратненько.
— Айн, цвай, драй! — Гребнев потянул на себя ручку и сделал приглашающий жест.
— Торопились, видно, — прокомментировал Владимир Александрович. — Спешили.
— А зря! Этот-то точно мог не торопиться.
Полковник отодвинулся, предоставляя другим возможность заглянуть в салон.
— Да-а…
На дне, в узком пространстве между передним и задним рядами сидений, скорчилось плотно умятое тело. Виноградов, повторяя жест предшественника, отогнул край наброшенного брезента:
— А жена и не знает…
Водителя задушили — это было ясно и без патологоанатома. Такие языки и глаза можно увидеть в любом учебнике по криминалистике.
— Сволочи! — Проспиртованный организм Гребнева реагировал соответственно.
Четвертым к двери подошел оперативник с «форда», посмотрел через плечо коллеги и отошел в сторонку.
— Звони! Телефон в машине, — скомандовал ему Константин Эдуардович. — Интересно. Тут на стоянке все регистрируются? Квитанции оформляют?
— Товарищ полковник, вы же понимаете… — Гребнев глянул на бывшего коллегу, ища сочувствия.
— Да брось! Я же не из налоговой инспекции. Меня их крутежка не интересует, успокой деда. — Константин Эдуардович порылся в карманах, ища сигареты, — Курево есть?
— Пожалуйста!
— Ну? — Полковник глубоко затянулся.
— Нет, конечно. Не все, которые ставят. Эта, например, чистый «левак». Сторожу в карман.
— Не этому, надеюсь?
— Слава Богу, из предыдущей смены! — Действительно было бы не по-милицейски — нагадить человеку, который так помог. Кто же после этого пойдет на сотрудничество?
— Ладно, инспектор, найдите того вахтера, выдерните. Пусть расскажет в подробностях — кто ставил машину, кто платил. На какой срок договаривались. И все прочее. Справитесь?
— Под протокол допроса?
— Да. По чьему поручению — потом впишем.
— Будет сделано.
— Потом пришлете мне с сопроводиловкой. А мы будем ходатайствовать о поощрении.
— Что же, очень приятно!
Да, Виноградов и сам был бы не прочь поработать с таким начальником: заслужил — получи!
— И встретьте экспертов. Мы пока дальше двинемся.
— «Форд» здесь оставим? — Младший коллега полковника уже отзвонился куда следует и теперь, сидя на капоте закрепленной машины, ожидал распоряжений.
— Закати внутрь. Дед присмотрит.
— Товарищ адмирал, присмотришь?
— Рад стараться!
