— Название фирмы?

— «Геллер и Теплицки».

— Профиль? Специализация?

— Вряд ли это имеет отношение к делу. Поинтересуйтесь у самого хозяина.

— Вы не хотите сотрудничать? Помогать полиции?

— Это долг любого добропорядочного гражданина.

— Финские коллеги отзывались…

— Я вам что, переходящее Красное знамя?

— Простите?

Переводчик хренов!

— Я сказал, что готов помогать всякому, кто борется с организованной преступностью. Всегда! Везде! Но заставить меня сотрудничать… Это вряд ли.

— Очевидно, мы не поняли друг друга. Я не слишком хорошо владею русским языком. Извините.

— Ерунда. Спрашивайте дальше.

— В фирме до этого был консультант по безопасности?

— Насколько мне известно — нет. Кто-то ведал вопросами охраны офисов, производственных объектов, но всерьез безопасностью никто не занимался.

— И как объяснить, что приняли на работу вас? Именно в день, когда…

— Где блины — там и мы! — развел руками Виноградов.

— Что? Простите, я…

— Это народная поговорка. Более распространенный вариант: «Свинья везде грязи найдет».

Полицейский понял и перевел.

— И все-таки?

— Полагаю, что этот вопрос будет уместнее задать самому господину Геллеру. Со своей же стороны предположу, что основной причиной являлись перспективы активизации деятельности фирмы на российском рынке. А без более-менее опытного поводыря по этому минному полю вряд ли удастся пройти без потерь.

— Мы с ним побеседуем. Не могу не отметить, что лучшего сотрудника, специалиста в этой области, ему подобрать было бы сложно. Это не комплимент. Даже те, кто не посещал ваш семинар в университете, прекрасно знают, что без вашего активного содействия не могла бы появиться сенсационная книга господина Густавсона.

— Он, кстати, дожидается в коридоре.

— Ничего. Это не унижает. Что вы думаете по поводу случившегося?

— Полагаю, что пока рано делать выводы.

— Это русская мафия?

— Может быть… Но не думаю. Слишком низкое качество исполнения. Есть что-нибудь на видеозаписи?

— Да. — Очевидно, решение поделиться информацией было принято заранее. Полицейский вытянул из конверта несколько снимков. — Это пригодно для идентификации.

— Относительно, — вздохнул Владимир Александрович, разглядывая черно-белые глянцевые прямоугольники.

Отобрал два, где лицо стрелка получилось почетче, почти анфас.

— Как я понимаю, учеты иммиграционной службы помочь не могут? Какая-нибудь фототека…

— Только на нежелательных иностранцев.

— Знаете что… По логике он должен в темпе смотаться из страны — в прессе отметили, что его рожа засвечена. Скорее всего, парень вообще в Швеции не живет.

— Как это… гастролер? Так?

— Да. Послушайте, я видел телекамеры в порту, на пассажирских терминалах. В аэропорту. На вокзалах тоже, наверное?

— Это не полицейская аппаратура. Другого ведомства.

— Таможня?

— Это аппаратура другого ведомства, не криминальной полиции, — не счел целесообразным вдаваться в детали переводчик.

— Хорошо. Мне ваших тайн не надо. Но попробуйте прокрутить через компьютер, что ли, или так, визуально, пленки с видеомагнитофонов. Их ведь хранят некоторое время.

— Вы переоцениваете наши технические возможности. Впрочем, работа в этом направлении ведется.

— Я воспользовался бы паромом. Куда-нибудь в Финляндию, в Данию… В Германию? Регистрация попроще, чем в самолет, досмотр минимальный.

— Это ценное замечание. Спасибо.

— Нескромный вопрос — по оружию что-нибудь есть?

— Испанская «Астра». Баллистическую экспертизу еще не закончили, но номера… Как это? В картотеке по розыску нет!

— Ладно. Глушитель?

— Глушитель? — Полицейский впервые за время беседы замешкался, потом переборол себя и глянул в словарь. — A-а… Нет, он сделан сам, не на заводе.

— Металл исследуют?

— Да. Но… есть некоторая удача. Найден мотоцикл, на Зандхамнсгатан, неподалеку. Угнан был в тот день от студенческого корпуса.

— Пальцы?

— Дактилоскопия? Вряд ли. Непригодно для определения. Больше надежды на шлем. Он и его оставил.

— Конечно. Не тащиться же по городу пешком и в мотоциклетном шлеме.

Имелся шанс идентифицировать убийцу — в случае его задержания, естественно, — по микрочастицам волос, кожи на внутренней поверхности, по подкладке.

— Его могла ждать машина.

— Могла.

— Теперь о другом. Мы закажем информацию по линии Интерпола от наших российских коллег. Относительно возможных причин… По криминальным связям фирмы в Петербурге, по возможным причинам активности мафии. И прочее. Но это очень долгая процедура. И данные не всегда объективные.

— Я знаю.

— Не могли бы вы, господин Виноградов, через свои контакты… Пусть неофициально…

— Хорошо! Я уже предпринял кое-какие шаги.

— Мы знаем тоже.

— Вот как?!

— Мы просили бы держать нас в курсе. Это будет согласовано с господином Геллером, он поймет. Дело в вашей… доброй воле.

— Хотелось бы услышать подтверждение от босса.

— Вы полагаете, он запретит оказывать содействие полиции? У нас так не бывает.

— Дело в той степени доверительности, которую он мне порекомендует.

— Мы относимся к вам с доверием. И хотелось бы получить то же. Например, в газеты и телевидение не будет сообщено об обнаружении мотоцикла. И относительно фотографий — пока, до подходящего момента.

— Но мы с Олафом…

— Это не ваша проблема. Ему будет сделано предложение, от которого господин Густавсон не сможет отказаться.

— Посмотрим. Мне не хотелось бы давать опрометчивых обещаний до разговоров с боссом и Олафом.

— Нет проблем.

— Тогда у меня обоюдная просьба. — Виноградов подумал, что сейчас последует наказание за нахальство, но ошибся.

— Слушаю?

— Посмотрите, пожалуйста, компрматериалы на связи господина Геллера. Работа, домашнее окружение…

— Вы ищете возможного сообщника?

— Конечно. Вы, наверное, тоже?

— Да. Эти интересы совпадают. Хорошо! Еще что?

— Там была какая-то история с угоном машины. «Мерседес», шестисотая, кажется, модель…

— Вы видите схожесть?

— Не знаю. Надо отработать.

— Это несложно. Все?

— Пока — все.

— Когда вам нужны эти сведения?

Вот это подход! С парнями, кажется, можно работать.

— Думаю, у меня что-нибудь появится послезавтра. Во второй половине дня.

— Отлично! — закивал головой Ларе-Лэрри. — Четверг, пятнадцать ноль-ноль. Здесь же. Устроит?

— Как прикажете.

— Извините, господин Виноградов, мой коллега говорит, что в Швеции люди привыкли видеть в полицейском покровителя, защитника. У вас не так?

Виноградов с трудом выдержал взгляд собеседника:

— Не всегда. К сожалению.

…Густавсон по-прежнему дисциплинированно сидел в коридоре.

— Все в порядке?

— Посмотрим. Тебя просят зайти. Ненадолго.

Двор заполнили люди в голубых комбинезонах. На спине и рукавах у них белели заметные издали буквы — и это очень напоминало миротворческий контингент сил ООН.

Почти все носили пластиковые строительные шлемы, и абсолютно каждый был занят делом: сверлил, прилаживал, мерил…

Дом господина и госпожи Геллер оборудовался средствами безопасности и охранной сигнализацией. Каждый из работяг знал, что и как ему делать, поэтому нужды в разговорах не возникало — во всяком случае, ничего, похожего на товарищескую конструктивную матерщину отечественных прорабов, не слышалось.

Виноградов раскланялся с неизменным патрульным на противоположной стороне улицы.

— Чай для вас. В гостиной зале.

Голос экономки был избавлен даже от всякого намека на дружеские нотки. Внезапно возникнув за спиной Владимира Александровича, она стояла теперь на крыльце и с высоты пары ступенек разглядывала русского: губы поджаты, сероватое равнодушие глаз на еще нестаром лице.

— Спасибо. Но я сначала пройду осмотрю дом.