С громким стуком прокурор шлепнул на стол папку с делом Келли. Потом сцепил пальцы и пристально посмотрел на нее.

- Я знаю, что вы не нападали на Катрину Новак.

У Келли внутри все ухнуло куда-то вниз, но она заставила себя улыбнуться.

- Неужели?

- Настоящий виновник во всем признался, и на этот раз признание подкрепляется вещественными доказательствами. – Он с вызовом посмотрел на нее.

Келли вцепилась в ручки стула так крепко, что услышала треск пластика. Лорна призналась? Нет!

- И я намерен преследовать истинное лицо, совершившее это преступление, всеми законными способами. Это означает, что вы должны немедленно отказаться отданных вами ложных показаний.

Келли приподняла бровь.

- Нет, - просто ответила она.

Гринберг хлопнул ладонью по столу.

- Что значит – нет? Да что с вами такое? Хотите пробыть в тюрьме до тех пор, пока не постареете настолько, чтобы стать бабушкой?

Келли практически видела, как вертятся колесики у него в голове.

- Вас кто-то принуждает поступать подобным образом? – напористо спросил Гринберг.

Келли уставилась на него в ответ.

- Я сама себя принуждаю.

И это было даже более правдивое утверждение, чем она сама осознавала. Нелегко было идти против себя, и Келли не питала иллюзий насчет собственной весьма условной порядочности. Было только несколько вещей, ради которых она пошла бы до конца, и так уж вышло, что чувства, которые она испытывала к Лорне, входили в этот перечень.

- Мисс Холлоуэй, - начал ее адвокат успокаивающим голосом, - вы не понимаете. Я бы посовето…

Келли скрестила руки на груди и сосредоточилась на прокуроре.

- Без разницы, что ты там советуешь, мальчик. Мой ответ все тот же: НЕТ. Мое признание в силе.

Старший мужчина откинулся на спинку стула и шумно выдохнул. Казалось, он смотрит на нее оценивающе.

Гринберг машинально поправил запонки. Когда он заговорил, его голос был полон негодования.

- Я уже предложил вашему адвокату весьма выгодную сделку, мисс Холлоуэй. Вы можете стать свободной женщиной к концу сегодняшнего дня. – Он широко развел руками. – Чего еще вы можете желать?

Многолетний опыт в переговорах о собственных контрактах помог ей не рухнуть в обморок прямо на месте. Свободной?! Неужели они настолько хотят засадить Лорну?

- Прос… - она прочистила горло, чтобы ее голос не сорвался на писк. Она, наверное, его не расслышала. Да, конечно же. Или не так поняла. Свободной – это не значит на самом деле свободной, не отпустят же они ее домой. Она уже была в курсе, что внутри самой тюрьмы тоже есть разные степени свободы. – Простите?

- Я спрашиваю, - решительно рявкнул Гринберг – чего вы хотите? Два признания в одном и том же преступлении могут привести к обоснованным сомнениям, а я не хочу испортить слушание своего дела. Тут замешана большая рыба, а не такой безобидный карасик, как вы, мисс Холлоуэй. А вас я сниму с крючка и отпущу, – он засунул ручку себе за ухо. – Пока что.

Келли расправила плечи, выбросила из головы даже призрачную возможность обретения свободы, сжала зубы и соврала:

- Лорна Малачи не имеет никакого отношения к нападению на Катрину. Я это точно знаю, и готова засвидетельствовать. Я не дам вам упечь ее за преступление, которого она не совершала.

Мужчины растерянно посмотрели друг на друга. Густые брови Гринберга сошлись на переносице.

- А кто такая Лорна Малачи? – он начал пролистывать толстую пачку документов в лежавшей перед ним папке.

Келли наморщила лоб. Она так далеко зашла, что больше не знала, что ответить или что соврать.

- Я… я… - она крепко сжала губы, решив, что молчание на данный момент будет лучшим способом поведения.

- У нас, видимо, возникло какое-то недоразумение, - проговорил прокурор, не отрываясь от бумаг. – Я не собираюсь разглашать информацию касательно нынешнего подозреваемого, но я могу заверить вас, что это не мисс Малачи. Против нее в данном деле не выдвигалось вообще никаких обвинений.

У Келли отвисла челюсть. Она не удержалась и брякнула:

- Что?!

Гринберг несколько раз моргнул.

- Я думаю, вы меня расслышали.

- Ее не обвиняли? – да что за черт? – Она даже не подозреваемая?

Глаза окружного прокурора сузились, и он подался вперед, явно желая узнать больше.

- А что, должна быть?

- Я… я… - Келли вскочила на ноги. – Нет! Конечно же нет!

- Мисс Холлоуэй, пожалуйста… - ее адвокат обеспокоенно глянул на верхнюю половину двери, в которой было большое пластиковое окно. Обеспокоенный охранник стоял как раз за ним. – Заключенные должны все время оставаться на местах. Иначе вас пристегнут наручниками к столу.

Келли поспешно села. Ладно, может быть, это его второе настоящее дело.

- Скажите, правильно ли я поняла, - ее обеспокоенный голос звучал все выше с каждым словом, - что кто-то другой, не я и не Лорна, обвиняется в том преступлении, в котором призналась я?

- Да, - в унисон ответили мужчины. Их двойной вздох ясно дал понять, что они испытывают облегчение оттого, что все прояснилось.

Келли не могла поверить собственным ушам.

- Откуда мне знать, что вы не берете меня на понт?

- Да зачем бы мне это делать? – проскрежетал Гринберг. – У меня уже есть ваше признание!

- Докажите, что вы не обвиняете Лорну, - упрямо потребовала Келли. – Докажите это или я не отзову свое признание.

В глазах Гринберга заполыхал огонь.

- Я не поставлю под угрозу свое дело и не дам ковыряться в нем кому попало!

- Позвольте мне взглянуть на обвинительное заключение, - сказал Алан, протягивая руку. – Я с легкостью смогу удостоверить, что вы говорите правду.

Гринберг стиснул зубы.

- Я его даже не заполнил. Там только предварительные наброски…

- Но имя же там есть, верно? Ради бога, Макс, ты его завтра все равно заполнишь, - Алан снова протянул руку.

Немного поворчав, Гринберг протянул документы Алану, не выпуская из рук, а после нескольких секунд отдернул назад и нахмурился, словно его оппонент заглянул в его карты во время игры в покер.

- Имя Лорны Малачи здесь не упоминается, - подтвердил Алан.

Келли все еще не была уверена, что может ему доверять. Она хотела, но могла ли? И не он ли только что назвал окружного прокурора по имени? Наверное, они вместе играют в гольф или во что-то такое же пакостное, и подготовили эту маленькую хитрость где-то на девятой лунке.

Потом она изучающе посмотрела на них со своего конца стола.

У Алана было открытое, честное лицо. Наверное, он пошел в юридическую школу, чтобы спасти мир и объявить крестовый поход за справедливость. Он будет зарабатывать по тридцать тысяч в год на протяжении всей своей несомненно полезной, но не уважаемой деятельности. Жизнь несправедлива.

Гринберг же был настоящей акулой. Ему в перспективе светила высокая должность на госслужбе. Нет, он не станет тратить свое время на то, чтобы состряпать ложь вместе с казенным адвокатом.

Она решила, что иногда нужно просто зажмуриться и прыгать.

- Хорошо. Я вам верю.

- Какое имеет значение, кто проходит обвиняемым по этому делу, если с вас обвинение снято? – спросил явно пораженный Гринберг. В этом деле явно не была задействована банда. На его памяти было всего несколько случаев, когда заключенные беспокоились о ком-то, кроме себя. И даже эти запоздалые, но искренние проявления привязанности были крайне редкими. Как бы ни была связана эта самая Лорна с Келли Холлоуэй, связь эта была крепче стали и глубже, чем все, что он видел до сих пор.

- Это имеет значение, - негромко ответила Келли, по-прежнему слишком ошеломленная, чтобы сказать. Боже мой! Так это не она? Я… Она… Мне это и в голову не пришло! Я просто предположила, что это она, и все…. Так вот почему она выглядела такой растерянной. О боже, вот я идиотка! Я проделала все это зря, и если она когда-нибудь об этом узнает, она меня возненавидит.