Дженис? О Боже. То, что она сотворила, – и это после признаний Дженис в своих чувствах к Кристоферу – было недостойно, гадко. Стоило лишь подумать о Дженис, как на душе становилось мерзко и она чувствовала себя дешевой потаскухой. Что же она за мать?

Женщины, которые работали вместе с ней? Но ей всегда казалось, что со своими служащими надо держать дистанцию. Иначе трудно сохранить лидерство. Если бы только Джои был постарше! К сожалению, он был в таком возрасте, когда событием считалось одно лишь прикосновение к лифчику девочки. Пройдет еще немало лет, прежде чем она сможет говорить с Джои на такие темы.

Ллойд? Она уже было склонилась к тому, чтобы довериться Ллойду, думая, что именно он поможет ей разобраться в этой непростой ситуации, но потом вдруг решила, что неловко обсуждать это с отцом своего мужа.

По иронии судьбы, единственным человеком, с которым она могла бы поделиться столь интимным, был Кристофер, но именно сейчас, как ей казалось, разумнее держаться от него подальше. Она вдруг поняла, что он был прав, когда сказал в тот вечер: это противоестественно, когда столько лет женщина не целовала мужчину. Сейчас, когда она наконец разговелась, аппетит взыграл с новой силой.

Она стала рассеянной на работе. На следующий день после свидания с Кристофером они с Сильвией обсуждали цену на красные гвоздики, которая в праздничные дни обычно взлетала в несколько раз. Сильвия сокрушалась, что они не заказали побольше гвоздик месяц назад, когда еще можно было получить хорошие скидки.

Ли очнулась от грез, осознав, что Сильвия задала ей вопрос.

– О, извини. Что ты сказала?

Сильвия, слегка нахмурив брови, смотрела на сестру.

– Ли, что в самом деле с тобой сегодня происходит?

– Ничего. Так о чем ты говорила?

– Я спрашивала, не взять ли нам пару студентов, чтобы они занялись рождественскими ветками – срезали их и упаковывали?

– Конечно. Хорошая идея. И можно было бы платить им ставки дизайнеров. Да, и вот еще что, Сильвия… – Ли сделала паузу, внимательно уставившись на сестру в надежде, что у той исчезнут сомнения в отношении ее рассеянности. – Закажи побольше кедра, хорошо? Ты ведь знаешь, как я люблю его запах.

Сильвия спросила:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Я чувствую себя прекрасно.

– Тогда обрати внимание на то, что ты делаешь. Ты же только что положила кедровые ветки в холодильник вместе с гвоздиками.

Ли заглянула в холодильник. Конечно же, Сильвия оказалась права. Там стояло ведро с кедровыми ветками, которые ни в коем случае нельзя хранить рядом с гвоздиками.

Она вытащила ветки и покорно сказала:

– Извини.

Мысли ее были далеко: в мечтах она все еще сидела у Кристофера на коленях и жадно целовала его.

Прошло два дня, а он все не звонил. Магазин ее находился на Мэйн-стрит. Полицейский участок – на Джексон-стрит, совсем рядом, так что черно-белые патрульные машины сновали мимо ее окон постоянно. Ли казалось, что какие-то невидимые сенсоры заставляют ее подымать голову всякий раз, когда по улице проезжала полицейская машина. Хотя окна ей загораживали зеленые заросли растений, иногда все-таки удавалось разглядеть машину, и тогда она представляла, что за рулем сидит Кристофер. Случалось, что машины проносились, оглашая улицу воем сирены, мигая красными лампами, и сердце наполнялось тревогой.

Неделю спустя после Дня Благодарения она поливала цветы в витрине, когда вдруг взгляд ее выхватил в потоке машин знакомую черно-белую… Она подняла глаза: да, это был он, на дежурстве. Он махнул ей рукой. Она помахала в ответ… и так и стояла с лейкой в руке, пока он не скрылся из виду, а сердце учащенно билось.

Всего лишь через несколько минут в глубине торгового зала, возле кассового аппарата, зазвонил телефон.

– Ли, это тебя, – позвала Сильвия.

– Спасибо. – Ли поставила лейку и подошла к прилавку.

– Алло?

– Привет, – сказал Кристофер. – Вы прекрасно смотритесь в витрине.

Она растерялась, не зная, что ответить, и стояла молча, как кукла, стараясь не выдать себя румянцем на щеках.

– Кто-то стоит рядом, да?

– Да.

– У вас когда-нибудь бывают выходные среди недели?

– Иногда. Но сейчас, перед Рождеством, мы работаем и по вечерам, так что график у нас немного изменился. А что ты хотел?

– Хотел, чтобы вы помогли мне с елкой. Раньше никогда не ставил, а вот в этом году решил попробовать. Вы мне не поможете?.

Сильвия спросила:

– Кто это?

Не зажимая конец трубки, Ли ответила:

– Это Кристофер. Он просит, чтобы я помогла ему купить елочные украшения.

И спросила в трубку:

– А никак нельзя это сделать вечером?

Сильвия перебила ее:

– Ли, одну минутку.

– Подожди, Крис.

Сильвия с виноватым видом сказала:

– Ты знаешь, мне тоже понадобится выходной, чтобы сделать покупки к Рождеству. Так что распоряжайся своим временем. Я подменю тебя, а ты потом подменишь меня. Иначе мы обе свихнемся, если будем дневать и ночевать здесь.

Ли спросила Криса:

– На какой день ты планировал?

– Да это все равно. Но, если вы сможете посвятить мне целый день, тогда лучше во вторник или среду на будущей неделе. У меня выходные.

– Вторник? – спросила она Сильвию. Та кивнула, и Ли сказала:

– Вторник годится, Крис.

– Я заеду за вами в десять.

– Отлично.

Когда Ли положила трубку, Сильвия посетовала:

– Даже не знаю, как я управлюсь со всем к Рождеству. Каждый год одно и то же. Я все собиралась просить тебя о выходном, но здесь сейчас такой ад творится, что мне было совестно даже заикаться об этом.

– Ты действительно права. Мы обе чокнемся, если не будем время от времени отвлекаться.

В этот день Ли сделала для себя важное открытие. Все вокруг относились к ее встречам с Кристофером без тени подозрительности, поскольку воспринимали его как мальчика, но не как мужчину. Хотя и не только поэтому. Никому и в голову не могло прийти, что женщина ее возраста способна на любовную связь с тридцатилетним мужчиной. Более того, он был другом ее сына, а потому и другом их семьи, которая приняла его именно в этом качестве.

Так что расчет ее был прост: видимость приятельских отношений с Крисом неплохая ширма для отношений более глубоких.

Оказалось, не так-то просто смириться с тем, что в разгар рабочей недели она, вместо того чтобы отправиться с утра в свой магазин, разоделась и ждала, пока за ней заедет мужчина, из-за которого вот уже две недели голова ее была забита подростковыми фантазиями. И все-таки это была она. Это ее сияющие глаза отражались в зеркале ванной, а щеки так полыхали, что пришлось даже отказаться от румян. Как давно не испытывала она этого радостного возбуждения от предстоящего свидания, как давно не разглядывала себя в зеркале так придирчиво, оценивая свою внешность с точки зрения мужчины. Итак, перед ней сейчас стояла женщина средних лет, довольно стройная, в меру привлекательная, коротко стриженная, в черных брюках-стретч и водолазке цвета морской волны, поверх которой была надета широкая плотная рубашка с черно-желтым орнаментом. Она на мгновение задумалась: не слишком ли ее наряд экстравагантен? Жалкое зрелище, когда женщины ее возраста пытаются выглядеть на восемнадцать.

Одобрительно оценив свой внешний вид – все, за исключением щек, она погасила в ванной свет.

Он приехал очень скоро. Она боялась этой первой после того свидания на кухне встречи, поэтому, чтобы скрыть смущение, вышла из дома, захлопнув дверь, как только его «эксплорер» показался на дороге. Он едва успел выйти из машины, когда увидел, что Ли уже спешит к нему по дорожке, и потому остался стоять у открытой дверцы в ожидании, пока она подойдет.

Она забралась в машину, он сел за руль и улыбнулся ей. «Не дай Бог, – подумала она, – если он сейчас наклонится ко мне и поцелует, среди бела дня, на глазах соседей и прохожих».

Но он этого не сделал.

Он подал машину назад и спросил: