Для местной торговли настал звездный час.

Но намечавшиеся торжества прибавляли забот и стражам порядка.

Ли с головой окунулась в работу.

Казалось, всем горожанам вдруг разом понадобились высаженные в горшочки хризантемы и фонари из тыквы с прорезанными отверстиями в виде глаз, носа и рта. Домовладельцы бросились украшать свои дворы. В городе царила атмосфера карнавала – с деревьев свисали силуэты, олицетворяющие привидения, у дверей домов болтались черные скелеты. Возле фонарных столбов и заборов появлялись чучела и тыквы. А в «Эбсолутли флорал» композиции из сухих осенних цветов стали самым расхожим товаром.

Когда старшеклассники пришли разрисовывать витрину магазина, Ли и Сильвия возились с цветами на складе. В магазине пахло горячим яблочным сидром, который разливали из электрического чайника, выставленного у входа. Подростки размалевывали стекла, потягивали сидр и веселились от души. Бухгалтер работал в кабинете на втором этаже, в магазине расхаживали двое посетителей, и Пэт Голсуорти их обслуживала. Ли занималась самым неприятным делом – меняла воду в канистре с рассадой редиса, от которой исходил такой едкий запах, что жгло глаза.

– Боже, до чего же вонючий материал, – воскликнула она, пересаживая корешки в свежую воду и выливая воду из старого резервуара, который обработала хлорной известью.

Сильвия помогла ей домыть резервуар и сказала:

– Вчера мне звонила мама. Они в Браттлборо, в Вермонте. Тебе она не звонила?

– Нет, со вторника не было звонков.

– Она говорит, там очень красиво.

– Я знаю. Она сказала, что они даже не хотят двигаться дальше.

– Она говорила с тобой насчет Дня Благодарения?

– Нет.

– Она хочет в этом году отпраздновать его у себя.

– Отлично.

– Сказала, что, к тому времени как они вернутся, ей опять захочется стряпать, да и времени у нее будет достаточно, чтобы как следует подготовиться к торжеству.

– Прекрасно. Я так рада, что не мне придется возиться со всем этим. Я что-то в этот раз не настроена принимать гостей.

– Но она, разумеется, попросит и нас принести что-нибудь к столу.

– За мной, я уверена, будут пироги. Она любит их в моем исполнении.

– А я займусь брокколи и рисом. Да, кстати, она просила передать тебе, чтобы ты пригласила Криса.

Ли как раз переливала воду в этот момент. Струя замерла, когда Ли подняла взгляд на сестру. Сильвия ничего не заметила и продолжала говорить.

– Они с отцом прониклись к нему большой симпатией. А ты знаешь, что, когда умер Грег, Крис послал им карточку с соболезнованиями? На маму это произвело огромное впечатление. И я-то знаю, что окончательно он пленил ее, когда включил в свою волейбольную команду на пикнике. Ты давно не звонила ему?

Избегая смотреть на Сильвию, Ли сосредоточенно мыла канистры.

– Давно.

– Тогда позвони и скажи, что он приглашен на праздничный обед.

– Да, конечно… я позвоню.

– Ну, а как сердечные дела у Джои?

Разговор перешел на другую тему, и о Кристофере больше не вспоминали. Школьники, разрисовав витрину, зашли в магазин поблагодарить хозяек за то, что разрешили им это сделать. Сильвия подарила каждому по яркой гвоздике.

Спустился бухгалтер и сказал, что закончил все расчеты, и дал ей подписать бумаги. Ли вытерла руки и расписалась. Сильвия и Пэт Голсуорти начали готовить магазин к закрытию. Когда Пэт попрощалась и сестры остались одни, Ли выключила радио и взглянула на Сильвию, которая уже надевала пальто. Она уже открыла было рот, чтобы сказать Сильвии о том, что не хочет приглашать Кристофера на семейный обед, но тут же представила, как изумленно уставится на нее сестра и обязательно спросит: «Почему?»

Она сжала губы, надела пальто, и они вдвоем вышли на улицу, где ветер кружил опавшие сухие листья и, выдохшись, во дворах опускал их на землю. Сильвия уже подходила к своей машине, когда Ли окликнула ее:

– Сильвия… насчет Дня Благодарения…

Сильвия обернулась и выжидательно смотрела на сестру, поигрывая ключами от машины.

Но Ли так и не смогла найти подходящего предлога, чтобы исключить Кристофера из числа приглашенных на праздник. Пришлось сочинять на ходу:

– Ты знаешь, у меня есть новый рецепт овощного рагу, хочу попробовать. Может, ты займешься пирогами?

Сильвия с сомнением взглянула на сестру.

– Мама будет разочарована. У меня они получаются совсем не хрустящими, не то что у тебя.

– Ну хорошо, может, я управлюсь и с пирогами, и с рагу.

– Давай дождемся маму и тогда вместе обсудим меню.

«Трусиха!» – подумала про себя Ли, садясь в свою машину. Она долго не заводила мотор и сидела, вцепившись в руль, уставившись в никуда, чувствуя себя ничтожеством, посмевшим лишить Кристофера радости праздника в семейном кругу. Еще больше угнетало сознание того, что ей все равно придется солгать, потому что она твердо решила сказать всем, что в День Благодарения у Кристофера дежурство.

В день Большого парада жители Аноки уже с утра высыпали на улицы. Тысячи горожан бродили по магазинам, завтракали в кафе, занимали места у обочины дороги, по которой должны были пройти колонны. Автомобили заполонили все возможные места стоянки. Дети в карнавальных костюмах, за руку с мамами, с восторгом разглядывали разрисованные витрины магазинов. Ли выглянула на улицу и увидела, что на тротуарах уже выставляют складные стулья. А в магазине был настоящий сумасшедший дом. Лишь двое посетителей проявляли интерес к цветам, остальные лишь сеяли хаос. Какая-то женщина с грудным ребенком на руках рассматривала поздравительные открытки, в то время как ее дитя закатывалось в истошном крике. Ватага мальчишек, обнаруживших, что в магазине дают бесплатно яблочный сидр, сновала туда-сюда, каждый раз приводя новых друзей. Прихрамывая, зашла пожилая женщина и с отчаянной мольбой в голосе спросила: «Можно воспользоваться вашим туалетом?» Ворвался представитель оргкомитета конкурса красоты, требуя: «Букеты для кандидаток в королевы – быстро, они мне нужны немедленно!» Телефон не умолкал. Посетители толпились у прилавка. Опять открылась дверь, и сквозняком опрокинуло горшок с цикламеном.

В час дня Ли воскликнула, схватившись за голову:

– Все, довольно! Давайте закрывать!

Они с облегчением заперли дверь и, одевшись, вышли на улицу, смешавшись с толпой зрителей, собравшихся посмотреть красочное шествие по Мейн-стрит под звуки школьного оркестра.

О, какое блаженство! День выдался изумительный, и так приятно было оказаться на улице. Над головой сияло голубое небо, кое-где пестревшее пушистыми белыми облаками. Солнце припекало спину, и Ли комфортно чувствовала себя в своем хлопчатобумажном пиджаке. Мейн-стрит была расцвечена флагами – оранжево-черными, американскими, флагами местных школ и просто декоративными.

Мимо проехала полицейская машина, и у Ли дрогнуло сердце. Но за рулем сидел кто-то другой, не Кристофер.

Чуть правее, у обочины, собрались подростки, они весело смеялись, подшучивая друг над другом. Один из них запустил высоко в воздух тыкву размером с волейбольный мяч. Она с треском приземлилась, и стоявшие на тротуаре зрители испуганно отпрянули, отряхиваясь от прилипших тыквенных волокон. Раздался смех, перемежавшийся бранью и гневными возгласами.

Кристофер остановил свою патрульную машину на углу квартала, тем самым перекрыв движение. Он вышел и как раз оказался свидетелем переполоха, вызванного падением тыквы на мостовую.

Он тут же поспешил к месту инцидента.

Он прошел через толпу зевак – невозмутимый, представительный.

Подойдя к расшалившимся подросткам, спросил:

– Ребята, это ваших рук дело?

Один из них ответил:

– Черт возьми, конечно же, нет. Это старуха кинула. Она пошла вон туда, да, Кевин?

Кевин подтвердил:

– Да-да, туда, вниз.

Кристофер сохранял выдержку.

– Вам придется все здесь убрать.

Один из мальчишек выругался.

А вдалеке уже показались цветные мундиры гвардейцев, за ними следовал оркестр, и семьдесят пар белых ботинок должны были вот-вот ступить в тыквенное месиво.