— Нет, — удивился Тайсон. — Зачем?

— Тоже верно… — Видимо, у них с собеседником было разное представление о чувстве юмора.

А в таком случае лучше сразу перейти к делу.

— Я проверил то, что вы сказали.

— Спасибо. Подтвердилось?

— Не за что! Подтвердилось… Собственно, поэтому мы сейчас и разговариваем.

Видимо, для Тайсона такой ответ значил очень многое. Плохо выбритое лицо его дернулось, брови замерли у переносицы и застыли.

— Теперь вы мне верите?

— Верю. — Владимир Александрович согнул ногу в колене, поставил на нее дипломат, щелкнул замками. — Полюбуйтесь!

Из рук в руки перекочевало несколько соединенных между собой листков бумаги.

— Что это?

— Не догадываетесь? Посмотрите — неужто ничего не напоминает?

Это были пресловутые уши — почти полная подборка рисунков, обнаруженных на месте громких террористических акций и кровавых расправ с криминальными авторитетами.

Качественные фотографии из милицейского архива, снимки, переснятые сканером с видеопленки, ксерокопии из газет… Все, что смог достать и собрать Виноградов за неделю поисков.

Изображения пестрели множеством стрелок, точек, цифр и каких-то загадочных, понятных только специалисту символов. Далее следовали обобщенные данные компьютерного анализа, таблица и нечто вроде короткого заключения в половину машинописного листа.

— Ну? Допустим, узнал.

— Это результаты графологической экспертизы, — пояснил адвокат и почему-то обиделся:

— Между прочим, колоссальный труд! Самые современные методы, да еще в такой срок… Знаете, сколько стоило?

— Сколько?

— Бешеные деньги! — Владимир Александрович постеснялся уточнить, что на оплату услуг эксперта ушла часть полученного от господина Холодовского гонорара. — Хорошо еще, у нас половина Центральной лаборатории на хозрасчете… Да и то без старого знакомства со мной никто разговаривать бы не стал.

Он отобрал у Тайсона бумаги:

— Получается такая петрушка… Если коротко, то изображения под номерами два, четыре, семь выполнены одним лицом. Изображения же один, три, пять, шесть выполнены кем-то другим. Понятно?

— Ну…

— Если еще проще, то уши в разное время и в разных местах рисовали разные люди.

Тайсон поднял глаза на адвоката:

— Спасибо.

— Пожалуйста! Считайте, что я просто отдаю долги.

Дней десять назад под дулом пистолета Виноградов прослушал диктофонную запись своего последнего визита на загородный «спецобъект». И беседу Генерала с убийцей… После этого цепь событий, действующие лица и исполнители стали видеться Владимиру Александровичу несколько по-другому: получалось, что он, оказавшись в списке кандидатов на тот свет, остался жив только благодаря одноухому собеседнику.

— Ну? Теперь вы больше не сомневаетесь?

Виноградов пожал плечами:

— Пожалуй.

Собственно, и версия господина Холодовского, и то, что сказал Михаил Анатольевич, с самого начала вызывали у адвоката ряд существенных вопросов. И хотя жизнь в конце концов научила держать подобного рода сомнения при себе, неминуемая близость разгадки вновь заставила его на время забыть об инстинкте самосохранения и ввязаться в чужую драку.

— Наука — это такое дело, — явно не зная, как дальше вести разговор, выдавил из себя Тайсон. — Надо же! Если бы не дурацкие загогулины…

— Да не только в них дело, — отмахнулся адвокат. — Все ведь кого ловят?

— Меня. Кого же еще?

— Нет! Ловят бешеного волка-одиночку… А я, еще когда про бойню на проспекте Победы передали, обратил внимание: на полу два ствола с глушителями было брошено, и расстреливали тех ребят одновременно, по всей квартире. Значит, явно не меньше двух человек сработало?

— Скорее всего.

— Потом выяснилось, что к этому убийству парочка на «фольксвагене», которую Ратников сдуру зацепил, имеет непосредственное отношение. Я начал копать потихонечку, и получилось: практически все убийства, которые на тебя вешают, выполнены группой по меньшей мере из двух человек. Наблюдение, сигнал, исполнение, отход… Долго рассказывать, но по большинству эпизодов такое в одиночку никак не получилось бы!

— Согласен, — кивнул собеседник. Видно было, что ему, как серьезному специалисту, оказалось достаточно даже скудной телевизионной информации, чтобы прийти к тем же выводам, что и Владимир Александрович.

— Потом та семья инвалида… Как-то не верилось, что после убийства хозяина, жены и ребенка ты оставишь на столе посуду со своими отпечатками пальцев!

Притом что подобраны даже гильзы, замыт пол в прихожей и протерты дверные ручки.

— С-суки!

— Конечно. Видимо, ты спокойно ушел из квартиры, а парни с автоматом появились позже.

Человек по прозвищу Тайсон скрипнул зубами:

— Так и было. Жаль, я тогда сразу уехал, не дождался.

Владимиру Александровичу оставалось только сделать вывод:

— Значит, «под тебя» работает группа… А то и не одна! Кто? Давай попробуем прикинуть.

Адвокат забыл, где находится, и по привычке начал было шагать туда-сюда. Однако почти сразу же вляпался во что-то липкое.

— Черт! Ладно.

Запахи уже не раздражали, но он снова замер, стараясь не дотрагиваться до окружающих предметов.

— Кто может устроить все это технически? Пожалуй, только криминальные структуры…

— А спецслужбы?

— Вряд ли! — Владимиру Александровичу не хотелось повторять уже набившие оскомину доводы о бесхребетности и пассивном карьеризме нынешних руководителей органов. — Скорее уж можно допустить, что какую-то свою игру ведет Михаил Анатольевич… А что? Наследство ему от Генерала досталось приличное, профессионалов хватает, деньги есть. К тому же откуда людям господина Холодовского вообще знать о твоем существовании? Да еще про это…

Виноградов показал на шапочку, прикрывающую уродливый шрам на месте ушной раковины.

— А тот, кто рисует на стенках уши, явно в курсе.

— Значит, точно хотят отомстить?

— Отомстить? Не думаю… Михаил Анатольевич никогда не отличался сентиментальностью и в память об убиенном шефе городить огород вряд ли станет. Тем более что от ликвидации Генерала он лично только выиграл.

Некоторое время Тайсон ожидал продолжения, но потом вынужден был заговорить сам:

— Что будем делать?

— Честно? Даже не знаю… — Владимир Александрович взвешивал теперь каждое слово. Потому что любая ошибка, оговорка или даже неправильная интонация могла обойтись ему слишком дорого.

— Разумеется, очень почетно стать напарником такого легендарного человека. Да и те, кто на вас охотится, мне не слишком симпатичны, но… Но я предпочел бы оставить все как есть.

— Как это? — не понял собеседник.

— Исчезните. Опять — подальше и навсегда! Денег я вам не дам, самому не хватает. Но кое-какие связи…

— Не выйдет. Они ведь все равно не успокоятся, пока меня не достанут. Верно?

— Верно, — кивнул адвокат, вспомнив то, что Тайсон рассказывал ему про нападение на бордель.

— Тут не драка до первой крови. Тут война на уничтожение!

— Может, поговорить с Михаилом Анатольевичем? Я мог бы, наверное…

— «Блаженны миротворцы, ибо их есть Царствие Небесное…» — неожиданно для Виноградова процитировал собеседник. И вздохнул:

— Нет, не получится! Вы понимаете, что выбора нет? Или со мной, или…

— Понимаю, — кивнул адвокат.

На месте Тайсона он тоже не стал бы рисковать, оставляя в живых свидетеля.

Аркадий Юрьевич не любил сердиться.

Он считал крик и ругань проявлением слабости, поэтому ни бранных слов, ни оскорблений от него ни разу не слышали даже очень провинившиеся исполнители и недобросовестные партнеры.

Что, впрочем, вовсе не освобождало этих людей от сурового, но справедливого наказания.

— Чего уставился? Руку дай!

Густо, уже не первым слоем покрашенный катер соединяла с берегом только провисшая нить синтетического троса. Иллюминаторы находились практически вровень с гранитными плитами, но для того, чтобы попасть внутрь, следовало сначала ступить на скользкую, уходящую из-под ног палубу.