— С-суки! Ублюдки.

— Тот, кто все это затеял, добился своего. Они теперь слишком напуганы, чтобы поверить… И мы не имеем больше права рисковать.

— Да, жаль Витьку.

— Дело даже не в нем. И не в вас! — Михаил Анатольевич в очередной раз постучал ноготком по злополучной статье:

— Барков знал немного. И слава Богу — это все, что они из него вытянули. Про нас, про Генерала…

Владимир Александрович не испытывал иллюзий насчет умения бандитов развязывать любые языки — у каждого свой болевой порог, и, судя по всему, с офицером перед смертью не церемонились.

— Ясно, почему мы теперь уже никого к ним не пошлем? — Собеседник удостоверился, что его поняли, и подвел итог:

— Непозволительная роскошь.

— Да, больше никак нельзя рисковать, — согласился Виноградов. — Сволочи! Может, действительно… Может, перебить их всех к чертовой матери? Устроить ребятам кровавую баню по полной программе, чтобы…

— Мир изменился, — напомнил Михаил Анатольевич.

— Что вы имеете в виду?

— Генерал мертв. Многое утрачено…

Владимир Александрович даже не хотел верить своим ушам:

— Мы что, уже не способны потягаться со всей этой блатной шушерой?

— Потягаться? Почему же, вполне! — Михаил Анатольевич повертел в руках пачку «Мальборо», помедлил и вытянул из нее последнюю сигарету.

Прикурил.

— Потягаться… Это значит: кто кого? Нет, голубчик! Покойный шеф когда-то учил меня: если хоть чуть-чуть сомневаешься в собственных силах — любой ценой уклонись от драки. Действовать надо только наверняка, слишком многое стоит на карте.

— А вы сомневаетесь в победе, — констатировал Виноградов.

— Не только я. Сейчас она обойдется слишком дорого — все уже просчитано аналитиками.

— Что же делать? — Было ясно, что адвокат имеет в виду отнюдь не вечную проблему российской интеллигенции, а собственные, сугубо практические задачи.

Ведь Михаил Анатольевич вызвал его на конспиративную встречу вовсе не для того, чтобы поплакаться в жилетку и спросить совета.

И точно — на колени Виноградову легла темно-синяя пластиковая папка.

— Держите! Во-первых, здесь материалы по Тайсону. Приметы, несколько фотографий, кое-какие эпизоды биографии… Надо сделать так, чтобы они быстро и надежно попали в распоряжение вашего приятеля-журналиста.

— Зачем?

— Мы не знаем, кто заказчик всех этих кровавых безобразий. Они тоже… Попробуем «засветить» хотя бы исполнителя.

— Зачем? — повторил вопрос Виноградов.

— Люди господина Холодовского сразу же возьмут след. И вполне может получиться так, что они поймают парня раньше, чем мы.

— Вероятно, — пожал плечами Владимир Александрович. Страшной участи одноухого убийцы он при таком раскладе не завидовал, жалости к нему тоже не было — речь сразу же пошла о другом:

— Он многое сможет им рассказать?

— Нет. Практически ничего!

— Странно.

— Генерал хотел использовать парня для собственных нужд, «втемную». Очень осторожный был старик, Царствие ему Небесное… Ладно! Кроме того, здесь, в папке, имеется даже больше, чем этот одноухий может сообщить бандитам. Мы подогнали кое-какие факты под то, что им уже стало известно от бедолаги Баркова. И под возможные показания Тайсона, если он попадется…

— Какие факты? О чем?

— О Системе. Об этой самой пресловутой тайной организации, которая… и далее по тексту.

Михаил Анатольевич пригладил уже растрепавшуюся стопку газет рядом с собой:

— Не поняли?

— Нет, — честно признал Виноградов.

— Знаете, в боевой авиации есть такое простенькое приспособление… Его называют фантом, в смысле — призрак. Идея в том, что при полете в опасной зоне выбрасывается много-много, целое облако маленьких ярких отражателей. Они сбивают с толку радары: на экране эта штука выглядит очень убедительно! Настолько, что, даже если сам самолет уже давно скрылся, предназначенные ему ракеты все еще рубят пустоту.

— Понял! Мифическая Система — тот самый фантом, на который все набросятся. — Владимир Александрович хмыкнул и с уважением посмотрел на собеседника:

— Но это должно быть очень похоже на правду! Там ведь не дураки сидят. Это должно быть… почти правдой?

— Безусловно. Однако игра стоит свеч! Пусть те, кому хочется, молотят кулаками по воздуху, а мы пока понаблюдаем со стороны. И ударим, когда придет время.

— Думаете, люди Холодовского поверят?

— Уже верят, — улыбнулся собеседник. — Пока все выглядит достоверно.

От последних слов Виноградов опять ощутил неожиданную и не осмысленную поначалу волну озноба. Потом пришло понимание:

— Виктор?

— Очень жаль, — кивнул собеседник.

— Вы послали Баркова, зная…

— Мне очень жаль, — повторил Михаил Анатольевич, и в голосе его отчетливо зазвучали нотки раздражения.

Виноградов коротко, но внятно матюгнулся.

— Владимир Александрович, давайте попробуем без истерик? Не малые же дети!

Впрочем, адвокат уже справился с собой. С точки зрения правил и обычаев любой тайной войны это был всего-навсего старый, надежный, проверенный временем способ дезинформации противника.

Игрок пожертвовал еще одной фигурой — что тут такого? Остальные кони, пешки и слоны должны только радоваться, что до них еще не дошла очередь.

Михаил Анатольевич терпеливо ждал, пока Виноградов опять поднимет на него глаза.

— Успокоились?

— Это все, что от меня требуется? — Адвокат свернул папку и сунул ее во внутренний карман куртки.

— Пока все! Я мог бы напомнить про необходимость не «засветиться» перед Ратниковым, но делать этого не стану. Полагаю, у вас достаточно опыта, чтобы придумать, каким образом эти документы попадут в руки журналиста?

— Попробую.

— Он обязательно должен поверить…

Владимир Александрович подумал, что, видимо, так же искренне его собеседник напутствовал месяц назад и курносого бедолагу Баркова.

— Могу идти?

— Торопитесь? — поднял брови Михаил Анатольевич.

Но, увидев стремительно побелевшие костяшки пальцев на руках адвоката, ограничился сухим кивком.

— Всего доброго! Схема связи прежняя. — Он подождал, пока забывший подать на прощание руку Виноградов выберется из машины.

А потом долго и внимательно смотрел вслед удаляющейся в сторону метро фигуре.

Некоторое время лента перематывалась почти беззвучно, однако насладиться наступившей тишиной прохожим так и не удалось.

Динамики вздрогнули и заголосили:

Прыщавый парень, торгующий недорогой аппаратурой, батарейками, шнурами и прочей электронной мелочью, подмигнул потенциальному покупателю и прокомментировал:

— Достали уже! С утра до вечера… Как в анекдоте: из кустов доносился девичий крик, постепенно переходящий в женский.

Мужчина, занятый изучением разложенного на столике товара, кивнул — впрочем, довольно равнодушно.

— Работает? — Он взял в руки один из плейеров.

— Это профессиональный, для микрокассет, — поспешил уточнить продавец.

— Вижу. Китайский?

— Да, но очень даже приличная модель. Можно и от сети, и от аккумуляторов…

— Сколько?

Продавец назвал цену — здесь в отличие от магазинов было принято торговаться, поэтому она оказалась раза в полтора больше реальной.

— Дорого.

— Ну, видите ли…

Однако расписывать достоинства плейера парню не пришлось — покупатель уже рылся за пазухой:

— Ладно. Проверь.

— Минуточку, — засуетился парень. — Сейчас!

Он ловко подсоединил наушники, надел их и вставил демонстрационную кассету. Отрегулировал звук:

— Хотите послушать?

— Нет. Все нормально?

— Да, вот — пожалуйста… Можете сами!

— Верю. Упакуй.

Мужчина достал из кармана несколько мятых купюр, отсчитал сумму, названную продавцом, и положил деньги на столик. Потом скрипнул молнией и бережно опустил пеструю глянцевую коробку с плейером на дно свисающей через плечо сумки.