— Осколок?
— Отрезали… Ножом! Не в этом суть. Помните прошлогоднее дело по евровалюте?
— Еще бы!
Люди Генерала, сепаратисты, мафия, Интерпол — все гонялись тем летом по Европе за мифическим чемоданом с фальшивыми долларами. Виноградов так и не понял, кто пришел к финишу первым и взял приз: ему тогда пришлось бежать, а потом на свой страх и риск выбираться домой из Испании.
В сущности, вовремя сойти с дистанции — это тоже большое искусство. Всегда ведь можно попробовать еще раз, только мертвым не дается второй попытки.
— Тайсон со своими людьми тоже хотел получить долю. Но опоздал… Помните, все началось с того, что кто-то напал на колонну, перевозившую деньги сепаратистов? Так вот, парень появился на перевале всего через час после этого — и угодил в нашу засаду.
— Ай-яй-яй!
— Напрасно иронизируете. Если бы не «черножопые» идиоты-вертолетчики, которые высадили группу Тайсона южнее, чем надо, еще неизвестно, как бы все сложилось.
— «Черные»? А при чем тут они?
— Тайсон к тому времени уже снял погоны и работал на любого, кто мог хорошо заплатить.
— Наемник?
— Подонок. И убийца… К тому времени, когда мы уничтожили его команду, а самого взяли, и российский спецназ, и «гвардия» сепаратистов уже несколько месяцев охотились на них по всему Кавказу.
Михаил Анатольевич в сердцах придавил окурок о жестяное донышко торчащей из двери пепельницы и продолжил:
— Генерал вытащил эту сволочь чуть ли не из камеры смертников! Организовал ему «гибель» в авиакатастрофе, кучу народу угробил. Подлечил, подкормил… А зачем? Чтобы в один прекрасный день тот запросто прикончил самого старика и выгреб содержимое сейфа?
— Что-то пропало? — озаботился адвокат.
Он вспомнил свою последнюю встречу с Генералом: запретная зона вокруг городка, уходящие вдаль ряды колючей проволоки, охрана, системы сигнализации и казенный уют обстановки штабного «модуля».
— Ерунда, — успокоил его собеседник. — Пропали деньги, валюта, — впрочем, не так уж много. Чистые паспорта, различные бланки с печатями… Пистолет. И кассета из диктофона с записью их с Генералом последней беседы.
— Предусмотрительно! — Виноградов представил себе человека, изображенного на фотографии. Судя по всему, парень сумел позаботиться о своем будущем и ушел, не оставив следов.
Михаил Анатольевич наморщил лоб:
— Старик никогда бы не стал хранить у себя ничего серьезного. Знаете, это только в плохих детективах любой придурок может запросто украсть у мафии или военных какую-нибудь «супердискету» либо пачку документов неимоверной секретности, от которой зависит будущее планеты.
Адвокат подождал, не последует ли продолжения. Потом не выдержал:
— Мне кажется… Спорим, что вы до сих пор ловите этого парня?
— Ловим, — признал собеседник. — Уже больше года.
— Ого! — Не верить Михаилу Анатольевичу было нельзя.
А поверить — чертовски сложно. Потому что Виноградов один из немногих представлял себе колоссальные возможности созданной Генералом структуры.
— А может, его уже кто-то… того? Ликвидировал? Сами же говорите, что многие бы хотели.
— Нет. Парень жив! — Михаил Анатольевич ткнул пальцем в одну из фотоиллюстраций к статье Олега:
— Узнаете, наверное…
Адвокат развернул к себе газетную полосу и кивнул:
— Да, рисуночек знакомый.
— По нашим данным, это теперь нечто вроде автографа господина Тайсона. Знак качества… Догадываетесь почему?
— Догадываюсь! — Глядя на изображение пресловутого уха, Виноградов в очередной раз убедился: иногда вовсе не надо быть психоаналитиком, чтобы разгадывать тайный смысл и мотивы чужих поступков.
У кого что болит, тот о том и… рисует. Не в рифму, зато правда!
Однако лежащий на поверхности ответ сразу же породил у Владимира Александровича нескончаемую череду новых вопросов:
— Простите, но…
— Нам тоже многое неясно, — утешил собеседник.
— На месте парня я унес бы ноги куда подальше — и не высовывался! Зачем ему это все надо?
— Да уж! — согласился Михаил Анатольевич. — Убийства, погромы, взрывы… Но знаете, такая работа ведь всегда хорошо оплачивается. Верно?
С точки зрения Виноградова, человек по прозвищу Тайсон вряд ли ценил деньги дороже собственной шкуры.
Впрочем, адвокат мог и ошибаться. Поэтому уточнил:
— Кем оплачивается? Вы уже выяснили, на кого реально этот парень работает?
Собеседник повертел в пальцах сигарету, — Владимир Александрович даже не заметил, когда он успел ее прикурить.
— Если бы мы знали заказчика, эта одноухая сволочь уже давно отправилась бы вслед за Генералом.
— Не сомневаюсь.
— Полагаю, вам ясно, что его нужно уничтожить как можно быстрее?
— Разумеется, — не стал спорить Виноградов. Вообще-то, прежде чем всадить пулю в бешеного волка-одиночку, его надо сначала по меньшей мере выследить.
Что-то в тоне адвоката Михаилу Анатольевичу не понравилось:
— Послушайте… Дело даже не в том, что парень убил Генерала.
— Простите? — не понял Владимир Александрович.
— Не только в этом, — уточнил собеседник, подавшись вперед на сиденье, — Не только… Сейчас куда важнее, что он до сих пор продолжает убивать!
По лицу Виноградова было видно — адвокат не совсем понимает, каким образом кровавая «чистка» среди российской преступной элиты может повредить интересам организации, которую возглавляет Михаил Анатольевич.
Поэтому разъяснения не заставили себя ждать:
— Вы же сами сказали, что Холодовский и те, кого он представляет, очень обеспокоены?
— Еще мягко сказано.
— Вот! Они пока не знают, кто и зачем открыл эту охоту. Но ищут. Ищут везде, практически вслепую…
— А значит, ненароком могут сунуть нос туда, куда не надо? — продолжил мысль собеседника Виноградов.
Задумался:
— То есть вы полагаете, что перепуганные ребята, так сказать, представители организованной преступности, способны сдуру выйти на нас?
— Могут. От случайностей никто не застрахован… Да чего уж тут! Судя по газетной статье и вашему разговору с этим самым Аркадием Юрьевичем, они уже и так подобрались намного ближе, чем можно допустить.
Владимир Александрович неожиданно почувствовал, что у него затекла спина: сидеть, развернувшись назад в пассажирском кресле, было все же не очень удобно.
— А нельзя встретиться с кем-нибудь из авторитетов? Объяснить ситуацию! В принципе я сам, наверное, мог бы через Холодовского…
— Увы, это уже ничего не даст, — развел руками Михаил Анатольевич.
— Но раньше часто удавалось договориться, — напомнил Виноградов. В недалеком прошлом ему не раз приходилось выступать посредником в деликатных переговорах сторон, готовых вцепиться друг дружке в глотки из-за денег или сфер влияния.
Иногда это происходило в шикарных дворцах и правительственных резиденциях: коктейли, фраки, шампанское, струнный оркестр в углу… А иногда называлось «стрелкой» или «теркой» — со всеми сопутствующими реквизитами и запахом грязного пустыря за городом.
— Владимир Александрович, дорогой! Никто ведь не сомневается в ваших дипломатических способностях. То, что покойный Генерал рассказывал о вашем опыте миротворца, — впечатляет. Но… Мир изменился.
— Не понял, — покачал головой Виноградов.
— Вы помните Витю Баркова?
— Помню. — Владимир Александрович представил себе курносую физиономию и умные глаза офицера одного из специальных подразделений РУОПа. Догадался:
— Тоже наш?
— Да, был. Месяц назад он поехал со всеми полномочиями к бандитам — разобраться, объяснить… Вечером Баркова видели в компании этого самого твоего Аркаши, а через трое суток нашли тело. Точнее, то, что осталось: без глаз, ногтей, зубов и всего прочего. Понятно?
— Я об этом не слышал…
— А никто ничего и не знает! Труп не опознан, а Витя по документам еще в отпуске, его пока не хватились.
Откуда-то из груди Владимира Александровича поднялся и перекатился по коже холодный озноб.