Виноградов жил на свете уже четвертый десяток лет, и за эти годы разные люди смотрели на него по-всякому. Но сейчас бывший оперативник и капитан милицейского спецназа с трудом сохранил лицо:

— Увы! Другого не будет.

Аркадий Юрьевич обмяк и откинулся в кресле.

— Видимо, следует все-таки кое-что объяснить…

— А надо ли? — засомневался Владимир Александрович.

— Слушайте!

Господин Холодовский принял решение, и то, что думает по этому поводу собеседник, его уже больше не интересовало.

— Олег Ратников ведет очень важное для нас журналистское расследование. Некоторое время назад я передал ему часть материалов…

— Ну что же, тогда понятно. — Владимир Александрович с трудом сдержал разочарование. Обычная практика! Честолюбивый труженик пера получает от заказчика действительный или мнимый компромат на конкурента, неудобного чиновника или вышедшего из-под контроля политического деятеля. И некоторую сумму денег… Рождается публикация, шум переходит в скандал, истерики и судебные разбирательства по искам о защите чести, достоинства, а также деловой репутации. Журналисту, как правило, рано или поздно бьют морду, но дело уже сделано.

— Понятно.

— Да что вам понятно! — Аркадий Юрьевич жестом очень уставшего человека помассировал себе виски. — Мы никого не собираемся мазать дерьмом… Кстати, простите за тон, ладно? Знаете, когда речь идет о спасении собственной шкуры, очень сложно демонстрировать хладнокровие.

— Даже так? — Иногда для поддержания разговора вполне достаточно ни к чему не обязывающих междометий. — Честно говоря, мне трудно представить проблему, с которой не мог бы справиться человек вашего уровня.

— И тем не менее… — Собеседник вздохнул. — Вы что-нибудь слышали про убийство Гасана Ахмедова?

— Да, конечно!

В прошлом году пресса много писала о том, как неустановленный снайпер сразил наповал некоего респектабельного господина, разминавшегося на теннисном корте. Единственным выстрелом, с крыши соседнего дома… Выяснилось, что покойный считался хозяином половины московских казино и подпольных игорных притонов.

— А про Эдика Воркутинского? Про Насоса? Про Васю Большого? Про Золотаря?

— Слышал…

— Не сомневаюсь!

И верно, ничего удивительного. Это раньше страна поименно знала своих героев и космонавтов. А теперь стало неприличным путаться в кличках, статьях обвинения и количестве «ходок» элиты преступного мира. Пожалуй, Владимир Александрович мог и сам продолжить этот скорбный список воров в законе, авторитетов и лидеров бандитских группировок, отправившихся за последние месяцы в мир иной.

Друг за другом, с небольшим интервалом или почти одновременно…

— Поверьте, эти люди много чего повидали. Они были очень осторожны и никогда не экономили на собственной безопасности. Понимаете? Охрана, особые правила жизни, машины с бронированными стеклами… И все равно их убили!

Виноградов промолчал. А что тут скажешь? Исполнителей не нашли, спросить не с кого. Вообще, лично он всегда был сторонником мирного разрешения конфликтов.

А тем временем господин Холодовский продолжил:

— И не только их… Идет настоящий отстрел всех сколько-нибудь заметных фигур российского криминала. Хотя это слово не совсем точное: кого-то действительно «валят» из винтовок и автоматов, кого-то взрывают, некоторым организуют «несчастный случай».

— Индивидуальный террор?

— Не только! Вчера опять устроили целую бойню…

— На проспекте Победы? — Виноградов почему-то сразу понял, что речь идет о том, что он видел по телевизору.

— А вы откуда знаете? — насторожился собеседник.

— Смотрел вечерний выпуск новостей.

— Да, там показывали… И что?

— Большие деньги — большая кровь! — развел руками Владимир Александрович. Потом попробовал угадать:

— Конкуренция?

— Нет. Мы тоже сначала искали среди своих, но… — Аркадий Юрьевич придвинулся ближе к собеседнику и заговорил очень медленно и серьезно:

— Шила в мешке не утаишь. Так что уж поверьте — это не внутренние криминальные разборки, как пишут в газетах. И не война за сферы влияния.

— А что же тогда?

— Ментовский беспредел!

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

— И про Систему тоже не слышали?

— Ну, смотря про какую…

Он вовсе не был уверен, что Ратников передал Аркадию Юрьевичу содержание их спора перед аварией, поэтому постарался уйти от прямого ответа.

— Про ту самую, — развеял его сомнения господин Холодовский. — Про тайную, глубоко законспирированную организацию сотрудников российских спецслужб, в существовании которой вы пытались разубедить Олега.

— Я и сейчас считаю, что это бред.

— Напрасно. Мы передали Ратникову материалы, которых вполне хватит, чтобы разубедить и вас, и других таких скептиков. К нам попали даже списки лиц, подлежащих физическому уничтожению в первую очередь! И знаете, некоторые фамилии там уже вычеркнуты. Догадываетесь какие?

— Допустим. — Владимир Александрович хотел еще что-то возразить, но вдруг осекся:

— Вы что, тоже… в списке?

Оба понимали, о чем идет речь, поэтому господин Холодовский только молча кивнул.

— Уверены?

Собеседник пожал плечами:

— Месяц назад на трассе в упор расстреляли «мерседес» жены. Случайно в тот раз она задержалась с ребенком дома, погибли охранник и гувернантка… А через несколько дней с почты принесли ценную бандероль на мое имя.

— Шантаж?

— Нет. Просто пластиковая бомба!

— Обезвредили?

— А что, незаметно? — В чувстве юмора Аркадию Юрьевичу отказать было нельзя.

— Поздравляю. И ни открыточки, ни записки? От кого, почему, за что…

— Как же! Имелась. — Господин Холодовский опять извлек из кармана кожаное портмоне. Открыл. И, порывшись среди валюты и кредитных карточек, привычно вытянул наружу сложенный вчетверо листок бумаги.

Вряд ли гость приготовил его специально к беседе с Виноградовым. Скорее всего, с некоторых пор он постоянно таскал этот листок с собой.

— Любуйтесь.

Владимир Александрович развернул уже изрядно потершуюся на сгибах ксерокопию:

— Ухо! Ну да, естественно…

— Что вы сказали?

— Такое же было вчера, в репортаже по телевизору.

— И не только вчера. Подобные «автографы» начали находить чуть больше года назад, когда Система провела свои первые ликвидации. Мы пока не знаем, что означает этот символ, но… — От внимания господина Холодовского не укрылась гримаса сомнения, с которой адвокат изучал рисунок.

— Что-то смущает?

— Видите ли, Аркадий Юрьевич… Подобное пижонство не в традициях спецслужб. Серьезные профессионалы не играют и не пугают — они просто делают свое дело. Скорее уж это «страшилки» из уголовного репертуара: Фантомасы, черепа, ножи, «Черные кошки»… Может быть, все же кто-то ваш? Проверьте еще разок.

— Обязательно, Владимир Александрович. — По тону собеседника Виноградов почувствовал, что тот неожиданно потерял интерес к разговору. — Мы обязательно последуем вашему совету и проверим. Даже не один раз!

Аркадий Юрьевич встал и протянул руку:

— Не смею больше задерживать! На визитной карточке есть все телефоны, так что держите, пожалуйста, меня в курсе. Ладно? Олега не стоит волновать подробностями, а я всегда готов встретиться. И помочь по мере сил… — Неожиданно господин Холодовский всплеснул руками:

— Господи, чуть не забыл!

Он бросил на столик между собой и Виноградовым пухлый конверт:

— Здесь деньги. По-моему, должно хватить — и в кассу, и вам, и на прочее.

Если клиент рассчитывал, что Владимир Александрович тут же бросится пересчитывать гонорар, его ждало разочарование. Адвокат лишь кивнул и сделал невыразительный жест в сторону двери:

— Наша бухгалтерия валютой не принимает.

— Мне сбегать — перевести в рубли? — поинтересовался господин Холодовский.

— Нет, я сам. Здесь рядом обменный пункт. — Достоинство соблюдать необходимо, но никогда не следует зарываться.