Он хотел сразу же продолжить погоню, но остальные явно устали. Их мучила жажда. А еще хотелось сбросить обувь и освежить ноги в воде. Это заняло четверть часа, после чего все двинулись в путь.

Несмотря на вынужденный привал, примерно в шесть часов мы добрались до хижины. Иногда в зависимости от дороги ее было видно еще издали снизу. Мы сразу догадались, что это и есть теллибоденская хижина: массивное строение с шиферной кровлей и маленькими оконцами. Подойдя ближе, мы увидели поднимавшуюся из трубы струйку дыма. Значит, Каневари здесь. Мы остановились метрах в двухстах от хижины, чтобы итальянец не заметил нас, если он вдруг выглянет из окна. Артур так и рвался на штурм хижины, но Сильвио посоветовал дождаться прибытия Штрассера с его группой. И он оказался прав. Штрассер, конечно бы, очень обиделся, если бы мы захватили Каневари без его участия. В обиде была бы, разумеется, и вся его группа. Поэтому решили обождать. От нетерпения мы пошли им навстречу. Впрочем, долго спускаться с горы нам не пришлось, потому что они были уже на подходе. Мы рассказали им, что Каневари наверняка в хижине, так как из трубы идет дым. Тогда все руководство операцией взял на себя Штрассер. Необходимо действовать с предельной осторожностью, сказал он, чтобы не подвергать себя ненужному риску. Ответственность за все несет он. Мы должны помнить об этом. Мы следовали за ним, поднимаясь все выше в горы, пока не увидели хижину прямо перед собой на расстоянии приблизительно пятидесяти-семидесяти метров. Мы находились на опушке кедровой рощи, под прикрытием которой приблизились вплотную к нашей цели. Перед нами была усеянная камнями площадка, с противоположной стороны которой виднелся вход в хижину.

«Всем залечь, чтобы он нас не увидел», — скомандовал Штрассер.

Мы были очень взволнованны. Можешь себе представить, насколько все были возбуждены. Ведь Каневари находился совсем рядом — метров сто, не более. Азартом погони был охвачен и сам Штрассер. Говорил он приглушенным голосом, хотя Каневари ни за что не услышал бы, говори он даже обычным. Пока все идет великолепно, сказал Штрассер. Улизнуть ему не удастся. Но нам следует проявлять максимальную осторожность, надо тщательно продумать все до малейших подробностей. Времени у нас достаточно. До наступления темноты еще целый час. Вначале необходимо изучить окрестности. Это он берет на себя, а мы должны ждать на месте. С ним может пойти кто-нибудь из нас. Кто хотел бы? Хотели все. Но Штрассер без колебаний выбрал Артура. Под прикрытием деревьев оба отправились на выполнение задания. Мы смотрели им вслед, пока они не исчезли из виду. Потом мы залегли и без лишних жестов переговаривались шепотом. Залечь отказался только Сильвио. Сидя на камне, он поглядывал на хижину. Вид у него был какой-то странный, но во взгляде решительность. Вдруг до меня дошло, что у него было в мыслях. И тогда меня охватил страх. Не из-за того, что итальянец мог улизнуть, а мы, значит, зря совершили мучительное восхождение, так и не сумев вернуть украденные деньги, а за Сильвио. Если он успеет предупредить итальянца — а Сильвио собирался это сделать, по нему было видно, — то ему несдобровать, хоть он и самый сильный в классе. Ребята отомстят ему за это каким-нибудь другим способом. Он восстановит против себя даже Штрассера. И по крайней мере целый год Сильвио будет окружен враждебностью. А по истории и немецкому, которые преподает Штрассер, у Сильвио и так плохие отметки. Он находился от меня на расстоянии более десяти метров — сидел выпрямившись у кустарника, когда другие залегли. Я не мог ему крикнуть, чтобы он лег на землю. До него надо было еще ползти. Тесно прижимаясь к земле, я на локтях стал потихоньку продвигаться вперед. Приблизившись к нему на несколько метров, я шепотом окликнул его. Сильвио услышал, но не пошевельнулся. И тогда у меня уже не осталось сомнений, что он каким-то образом собирается предупредить итальянца.

«Нет, Сильвио, — прошептал я, — не делай этого».

Он не пошевельнулся. Он продолжал сидеть выпрямившись, в застывшей и неестественной позе, как статуя, неотрывно глядя на хижину. Я повторил:

«Не делай этого! Мы хотим, чтобы он вернул наши деньги».

«Катись отсюда, — произнес он не шелохнувшись. — Проваливай и оставь меня в покое».

«Если ты это сделаешь, все тебя возненавидят. Тогда нам придется вернуться домой, и за это все тебя возненавидят».

Может, Сильвио и не думал об этом. Вдруг он неторопливо повернулся ко мне и сказал:

«Да, ты, наверно, прав».

Тут Сильвио как-то поник. Достал себе сигарету, а пачку протянул мне. Только не здесь, сказал я, давай отойдем немного в сторону. Сильвио уже приподнялся и почти выпрямился, но ребята, что находились поблизости, замахали руками: только не вставать, а то нас увидят.

Мы, пригнувшись, отошли метров двадцать назад, сели под кустом и закурили. Я испачкал джинсы, но мне было все равно.

«Ты хотел нас предать», — проговорил я.

Глаза у Сильвио, спрятанные за стеклами очков, кажутся очень большими. Когда он смотрит на меня, я тут же отвожу взгляд в сторону, я не выдерживаю его взгляда. Когда я сказал Сильвио, что он хотел нас предать, я сразу почувствовал на себе его взгляд. Я опустил голову в ожидании его возмущенного: «Нет, это не так». Но Сильвио совершенно неожиданно произнес: «Да».

«То есть как? Он ведь украл наши деньги. А мы просто хотим вернуть их назад. И больше ничего».

«Это ты мне сегодня уже объяснял. Вы хотите поймать итальянца. И вам это доставляет удовольствие. Так, что ли?»

«Конечно. Но сейчас мы, кроме того, обязаны довести дело до конца. Ведь это нам поручил полицейский».

«Может быть, ты считаешь это своим долгом, — проговорил Сильвио, — а я нет».

Увидев, что вернулись Штрассер с Артуром, мы погасили свои сигареты и подошли к остальным. Штрассер рассказал, как выглядит хижина с другой стороны: достаточно высокий галечный откос, примерно метров на сорок, к которому примыкает рощица, такая же, как и с этой стороны — сплошь кедры и сосны.

«Сейчас каждый должен вооружиться дубинкой или палкой, — сказал он, — потом будем окружать хижину. С другой стороны есть сарай, в который ведет узкая дверь. А что, если из этого сарая можно попасть наверх. Окна там на высоте второго этажа. Таким образом, через окно ему убежать не удастся, разве что прыгнуть со второго этажа на галечный откос. Но на такое он не пойдет, это — довольно рискованное дело. Тем не менее важно проявлять осторожность, и прежде всего потому, что нам неизвестно, ведет ли дверь только в сарай. Поэтому надо выделить шестерых, чтобы был пост у галечного откоса. Остальные вместе со мной будут штурмовать вход в хижину. Но учтите: здесь требуются смелые и решительные действия. Если итальянец не пожелает сразу сдаться, не вздумайте бросаться на него в одиночку, только все вместе. Уж лучше пусть он пострадает, чем кто-нибудь из вас».

«Ясно, — сказал Мартин, — все на него, и, прежде чем до него дойдет, что произошло, он уже будет лежать связанный».

«Тогда вперед, чего мы ждем», — проговорил кто-то.

«Времени у нас достаточно, — заметил Штрассер. — Улизнуть ему все равно не удастся. Мы начнем штурм, как только немного стемнеет. Ведь в сумерках легче подойти вплотную к хижине».

Артуру вместе с пятью ребятами было поручено занять исходную позицию с противоположной стороны хижины. Он быстро набрал людей, причем на этот раз в пятерку не попали ни я, ни Сильвио.

В роще мы насобирали дубинок и палок. Рассекая воздух своей палкой, чтобы проверить силу удара, я на мгновение вспомнил о Сильвио. Он говорил, что это настоящая охота на человека. Конечно, разговор с ним немного омрачил мою радость от всей этой операции. Но я попытался внушить себе, что Сильвио не прав и что он против погони только потому, что Каневари — итальянец. Если во всем этом есть что-то порочное, то какой тогда смысл в передаче «Шифр XV», ведь она словно приглашает телезрителей участвовать в поимке преступника. В нашем случае таким преступником является Каневари. Поэтому наш долг — задержать его и передать в руки полиции. К тому же все это увлекательно. Жутко увлекательно.