Надо придумать предлог, чтобы выманить Данте в джаз-клуб, где он часто бывает. Поставить машину на темной стороне улицы и застрелить его у входа. Просто и гениально.
Одно плохо: его «Мазератти» слишком бросается в глаза. Лучше взять у Мари ее неприметную черную «Тойоту».
– Ты идешь? – вернул его к реальности отец. Клай не заметил, что отец уже встал из-за стола. По дороге к выходу Нелсон Дюваль здоровался с друзьями, но Гордона обошел стороной. «Свет жесток, – подумал Клай. – Эти люди отвернутся от него в мгновение ока, если узнают о его похождениях».
По дороге к Лекруа отец говорил о гольфе, о втором доме, построенном в Сарасоте, и о будущей поездке в Тоскань. Клай мог бы поделиться с ним проблемами «Дюваль Энтерпрайзис», но это было бесполезно. В свое время Нелсон довел фирму почти до банкротства, и если бы не приданое Феб, ее не удалось бы спасти.
– О, Нелсон, что же мне делать? – Хетти бросилась к Дювалю на грудь, едва они успели войти в дом.
На улице было жарче, чем в аду, но в доме кондиционеры обеспечивали приятную прохладу. Клай снова погрузился в разработку своего плана.
– Что ты, Хетти, успокойся, – говорил Нелсон Дюваль. – Мы здесь, чтобы помочь. Скажи мне, что случилось.
Хетти продолжала рыдать, но глаза ее горели злобным огнем, как бывало всякий раз, когда она считала, что кто-то ее оскорбил.
– Равель собирается дать материал в вечерних новостях, – завывала Хетти. – Она расскажет, что Алиса – дочь Гордона! Какой позор!
Нелсон заботливо уложил Хетти на диван и сел рядом. Клай устроился в кресле. По лицу отца Клай понял, что ужасная новость шокировала его и он не знает, что сказать.
– Мы только что видели Гордона в «Мейфере». Он обедал с Алисой, Максом и Джейком Уильямсами, – подлил Клай масла в огонь.
– В клубе «Мейфер»? – взвизгнула Хетти. – Перед всеми?
Клай кивнул с притворным сочувствием. Он всегда презирал тещу и теперь с удовольствием поворачивал нож в открытой ране.
– А она действительно дочь Гордона? – спросил Нелсон, очнувшись от шока.
– Да, – неохотно ответила Хетти. – Представь, я растила ее как собственную дочь и все эти годы ничего не знала!
Клай чуть не сказал: «Какая наглая ложь!» Он знал, почему Хетти лжет. Она всю жизнь из кожи вон лезла, чтобы произвести впечатление на его родителей.
– Ты не вызывала врача? – продолжал волноваться Нелсон. – Он пропишет тебе что-нибудь успокоительное, это поможет тебе выдержать тяжелое испытание.
– У меня есть лекарства, но я не люблю их принимать. Я должна быть сильной, но это так тяжело. Моя бедная девочка умерла, а Гордон сидит в клубе за одним столом с убийцей. Почему они не бросили ее в тюрьму?
– Да, действительно, – промямлил Нелсон и бросил на Клая умоляющий взгляд, говоривший: «Сделай что-нибудь!»
– В доме есть кто-нибудь из твоих подруг, чтобы поддержать тебя? – спросил Клай.
Хетти покачала головой:
– Нет, я слишком расстроена из-за всего… Я велела прислуге никого не принимать и не отвечать на звонки.
Ясно. Ей стыдно смотреть в глаза знакомым. Нелсон снова принялся уговаривать Хетти принять снотворное и отдохнуть, а Клай сидел как на иголках – пора было претворять его план в жизнь.
– Но мне нужна моя машина, – возразила Мари. – Возьми «Ягуар» Феб.
– Его взяли кузены из Билокси.
Было уже почти шесть часов. В старом доме, который снимала Мари, не было кондиционеров, и огромный вентилятор гонял по комнатам почти такой же горячий воздух, как на улице.
– Ну ладно, – согласилась она наконец. – Я ни в чем не могу отказать тебе, дорогой.
В голосе слышались сладкие нотки. Клай терпеливо выдержал нежный поцелуй и страстное объятие.
– А можно я поеду с тобой? – голосом маленькой девочки попросила Мари.
Ее надутые губки приглашали к знакомой игре, но Клаю надо было спасать свою свободу. Он хотел отделаться от этой женщины и от Данте. Она заманила его в ловушку и сняла их любовные игры на видео. Он никогда ей этого не простит. Мари наверняка была в сговоре с Данте.
– Нет, солнышко, – нежно сказал Клай. – Я еду по делу и должен быть один.
– А я тебя еще увижу сегодня?
– Мари, у меня полон дом родственников Феб, завтра похороны, я не могу ночевать у тебя.
Она медленно провела языком по нижней губе, это плебейский жест всегда раздражал Клая, теперь он просто взбесился. Ладно, все по порядку: сначала он отделается от Данте, а уже потом разберется с Мари.
Вряд ли Данте оставил кассеты здесь, он слишком хитер для этого. Скорее всего, они спрятаны в его квартире. Надо будет сегодня же пробраться туда.
– А завтра? – продолжала настаивать Мари.
– Ты же понимаешь, все это довольно надолго, но я все же попробую вырваться. Скорее всего, приеду поздно, – улыбнулся Клай.
Это ее устроило, и Мари улыбнулась искренней детской улыбкой, которая когда-то напомнила ему Алису.
– Я буду ждать, – сказала она.
– Но не расстраивайся, если у меня не получится. Вдруг кто-нибудь из родных продержит меня весь вечер, вспоминая Феб.
– А когда ты вернешь мою машину?
«Да, это интересный вопрос», – подумал Клай.
– Через пару часов, – пообещал он, хотя понятия не имел, сколько времени ему потребуется.
– Положишь ключ в конверт, напишешь в записке, где ты поставил машину, и сунешь мне в почтовый ящик. Я буду с Данте в клубе «Фанки Бате».
Вот это подарок судьбы! Ему не надо придумыват никаких историй и договариваться с Данте о встрече, Он и так знает, где искать негра. Теперь ему следовало только выяснить время.
– Ты, наверное, будешь еще дома, когда я вернусь, сказал он небрежно. – В «Фанки Бате» все начинается только к одиннадцати.
– Нет, мы встречаемся в баре в восемь. Интересно. Ни одна из джазовых групп не начинала играть так рано, должно быть, у Данте назначена деловая встреча, но это неважно. Теперь Клай знал все, что ему было нужно. Кстати, если Данте приедет вдвоемс Мари, может быть, удастся убрать обоих одновременно? Это было бы здорово, тогда она не проговорится полиции о пленках.
– Спасибо, детка.
Клай нежно поцеловал Мари. Пока шел к «Тойоте», он пересмотрел свой план. Сейчас он поедет домей скажет, что хочет прилечь, и попросит разбудить в девять часов. Затем незаметно ускользнет из дома, убъет их обоих и вернется. У него будет железное алиби.
