как в истории своей страны, так и в истории географических открытий своего времени. Он был
крупным организатором морских плаваний португальцев. Больших успехов при нем достигло ко-
раблестроение (если до него португальцы выступали в роли учеников иностранных кораблестрои-
телей и мореходов, главным образом выходцев с острова Мальорка, то уже к середине XV столе-
тия они сами стали «учителями» судостроения и морского дела для Западной Европы). К этому
времени в португальском флоте на смену гребным галерам пришли трехмачтовые корабли особой
конструкции, оснащенные треугольными парусами, — каравеллы, они были маневренными и бы-
строходными. Для поощрения и развития мореплавания Энрики создал в Сагрише (недалеко от
мыса Сан-Висенти) специальную школу космографии, астрономическую обсерваторию и морской
арсенал. Он пригласил к себе на службу искусного картографа Жафуду Крешкиша (Иегуду Кре-
скеса), сына знаменитого Авраама Крескеса — создателя Каталонской карты 1375 г. Сам принц
Энрики тщательно изучал труды по астрономии и картографии.
Несомненно, деятельность Энрики в конечном счете дала толчок к отысканию морского пу-
ти в Индию, но сам принц, как говорилось выше, об этом и не думал. С помощью организуемых
им экспедиций он мечтал (да и то в последние годы жизни) достигнуть только Индии мифическо-
го священника Иоанна, т. е. Эфиопии.
К этой «Африканской Индии» тогда обращались взоры всех тех, кто в период усиливающей-
ся угрозы со стороны турок на Востоке и ожесточенной борьбы с маврами на Западе мечтал о со-
вместном наступлении христианских государств против ислама. Надежды на военную помощь
христианского священника Иоанна особенно оживились к 1450 г., когда турецкие армии стали уг-
рожать Константинополю (город был взят турками 28 мая 1453 г.)10.
Конечно, не только это толкало Португалию на организацию дорогостоящих экспедиций
вдоль западных берегов Африки. Было и другое, не менее, а может быть, и более важное обстоя-
тельство. Еще в конце XV в. немецкий ученый Иероним Мюнстер в письме португальскому коро-
лю Жуану II, так же как и Паоло Тосканелли, высказывал мнение о возможности совершения пла-
вания в Китай, двигаясь на запад от берегов Европы; при этом он ссылался на Мартина Бехайма.
Позднее, около 1508 г., Мюнстер в своем сочинении «Об открытии Южной Африки» писал, что
принц Генрих (Энрики) узнал от повелителя Туниса о том, что тот посылает своих купцов через
Атласские горы в «Южную Эфиопию» для того, чтобы оттуда доставлять золото и рабов. «Он
(Энрики. — А. Д.), — писал Мюнстер, — попытался поэтому морским путем осуществить то же
самое, что повелитель Туниса делал уже много лет по сухопутью» (Хенниг, 1963. Т. IV. Гл. 158. С.
27) 11. И хотя можно утверждать, что принц Энрики кроме попытки установления связи со священ-
ником Иоанном и контактов с областями, откуда можно было получать золото, имел и определен-
ные научные интересы в изучении открываемых стран, все же, несомненно, главной целью было
достижение районов, богатых золотом.
Вообще же в истории открытий и исследований Африки выделяется семь периодов, или эта-
пов, активного продвижения португальцев вдоль берегов Африки и шесть периодов (этапов) за-
тишья (Ю. Г. Липец, М. Б. Горнунг, 1973). К рассматриваемой нами эпохе гуманизма могут быть
отнесены I, II, III и IV периоды активной деятельности и три периода затишья. К первому периоду,
продолжавшемуся с 1415 по 1419 г., относятся учебные плавания португальских моряков и вто-
ричное открытие Мадейры. Эти годы плаваний сменились годами затишья (1419—1431), когда
португальцы осваивали Мадейру, накапливали опыт мореплавания и географические знания. Дело
в том, что для того, чтобы «оторваться» от знакомых берегов и начать поиски неведомых морей и
земель, нужно было преодолеть определенный психологический барьер. Ведь на протяжении мно-
гих веков в Западной Европе царило неправильное представление, заимствованное от ученых ан-
тичной древности: еще Аристотель, а вслед за ним Помпоний Мела, Цицерон и его комментатор
Макробий описывали тропическую зону в целом и районы Северной Африки к югу от Марокко
как совершенно непригодные для жизни из-за сильной жары, а св. Августин учил, что жаркая зона
населена неведомыми зверями и страшными существами.
Путешественники того времени были убеждены, что пустынный характер стран, с которыми
они познакомились в Сахаре и на Атлантическом побережье, будет еще сильнее выражен по мере
продвижения к югу. Моряков же пугали легенды о «свернувшемся», или «застывшем», море, ко-
торое якобы не выпускает корабль из своих объятий; о магнитных горах, которые будто бы притя-
гивают все железо к корпусу корабля, в результате чего корабль может рассыпаться и потонуть; о
морских чудовищах и пр.
Во время второго периода (1431 —1436 гг.) португальские моряки обогнули мыс Бохадор
(26,5° с. ш.) и открыли бухту, названную Рио-де-Оро (Золотая река). После 1436 г. наступает вре-
мя затишья, обусловленное войной Португалии с Марокко и тяжелым финансовым положением
страны 12. В 1441 г. начался новый период активной деятельности, ознаменовавшийся достиже-
нием в 1446 г. мыса, покрытого растительностью и названного Капо-Верде (Зеленый мыс). Откры-
тие этого мыса имело огромное значение, так как наличие растительности у 14—45° с. ш. дока-
зывало, что пустынный, необитаемый пояс окончился. Появилась надежда, что южная оконеч-
ность Африки близка и недалек берег «Африканской Индии».
Правда, некоторое время спустя Диегу Гомиш (1456 г.), описывая открытие Зеленого мыса,
приписал теорию о необитаемости жаркого пояса древнегреческому ученому Птолемею (с гео-
графическим трудом которого, ходившим в рукописных латинских переводах, Западная Европа
незадолго до этого познакомилась), хотя Птолемей ее не поддерживал: он признавал обитаемыми
экваториальные области Африки, где лежали истоки Нила, начинающиеся на «Лунных горах»13.
Как говорилось выше, эту теорию поддерживали Аристотель, Помпоний Мела, а также Плиний и
Сенека (новая рукопись Помпония Мелы появилась в Западной Европе в 1417 г.). Но сам факт
ссылки на географический труд Птолемея весьма значителен. Он говорит о том, что о труде Пто-
лемея знали уже многие до его появления в свет в печатном издании (что было осуществлено в
1475 г.).
К этому же третьему периоду относится открытие португальцами в 1456 г. семи островов
Азорской группы (как сообщает об этом тот же Диегу Гомиш). Острова оказались ненаселенными,
но на них водились в большом количестве ястребы (откуда и произошло название островов, от
португальского «азоре» — ястреб). Любопытно отметить, что Гомиш, говоря об организации этой
экспедиции принцем Энрике, снова упоминает Птолемея: он пишет, что принц хотел выяснить,
нет ли за пределами мира, описанного Птолемеем, какого-нибудь острова или материка?
Надо отметить, что в этот третий период истории португальских плаваний началась работор-
говля. В 1441 г. Нуньо Триштани и Антаниу Гонсальвиш открыли около 20° с. ш. выступ песчано-
го берега белого цвета, прозванного ими Кабу-Бранку (мыс Белый). Не доходя до этого мыса, пор-
тугальцы захватили и привезли в Лиссабон несколько африканцев. «Лиссабонцы с удивлением
смотрели на первых черных рабов с курчавыми волосами, которые резко отличались от мавров с
их темно-коричневой кожей» (Хенниг, 1963. Т. IV. С. 117)14.
Португальские купцы сразу поняли выгоды работорговли, и уже в 1443 г. принцу Энрики
были предоставлены права на монопольное судоходство к югу от мыса Бохадор, а в 1444 г. была
образована «Компания для торговли с Западной Африкой». В том же году были открыты залив