Мы с Джеральдиной обменялись взглядами. Оказывается, Джайлс тоже не был лишен чувствительности.
Я была рада покинуть Лос-Анджелес и этих ярких птиц; все здесь вызывало мрачные воспоминания.
Днем тридцатого июля мы подъехали к главным воротам Белого дома. Калки и Лакшми вышли нам навстречу, держась за руки, как новобрачные. Их приветствие было под стать знойному дню. Вашингтон — такой же тропический город, как и Новый Орлеан.
— Что мы будем делать без кондиционера? — Джайлс ненавидел жару не меньше моего.
— У нас есть кондиционер, — сказала Лакшми. Сари цвета морской волны делало ее почти такой же, как в Катманду.
Но Калки не был таким, как в Катманду (Вайкунта?); он был облачен в шорты и рубашку «поло».
— В Белом доме есть автономный резервный генератор, — сказал он. — Он дает нам нужное электричество. Кроме того, я проверил запасы компании, подающей свет. Остатков топлива там столько, что можно будет освещать эту часть города в течение…
Калки прервал громкий рев, доносившийся с другой стороны Пенсильвания-авеню. Мы обернулись. На краю Лафайет-парка стояла пара львов и с любопытством смотрела на нас.
— Из зоопарка, — кисло сказал Калки. — Спасибо Лакшми.
— Они совершенно безобидны, — промолвила та.
— Не поручусь. — Калки предложил нам вооружиться. — На всякий случай.
— Так мы и сделаем, — ответил Джайлс. И мы вооружились. Одним из первых фильмов, которые я видела, был «Анни, возьми пистолет». А сейчас и Тедди взяла пистолет. Я, которая всегда ненавидела насилие. И убийство. Ну что ж…
Лакшми обожала всех животных, в том числе и двух обезьянок, которых я привезла из Индии. Она поцеловала их. Напомнила им об их древнем союзе с Рамой в общей борьбе против царя демонов. Малыши слегка удивились, но в общем она им понравилась.
В отличие от Калки, Лакшми не боялась ни львов, ни других бродивших по городу хищников.
— Они нападают только тогда, когда испытывают страх или голод. Но сейчас они не бывают голодными. Кроме того, мы им нравимся. Думаю, они привыкли к тому, что люди за ними ухаживают. Вот почему они хотят быть ближе к нам. Пока не станет холодно. Тогда они уйдут на юг. Не беспокойтесь, Джайлс. — Лакшми понимала, что Джайлса не назовешь любителем хищников. — Они не могут пройти через ворота.
Наш первый вечер в Белом доме был… каким? Запоминающимся. И по-настоящему комфортабельным. У нас было не только электричество, но свежее молоко, масло, яйца, овощи и фрукты.
— Все, что мы едим, — сказал Калки, — выращено прямо здесь, в теплицах Белого дома. — Лакшми приготовила вкусный обед, который мы ели в парадной столовой.
Когда я отметила, что в доме нет ни пятнышка, Калки приписал эту заслугу исключительно себе.
— Я никогда в жизни так не работал, — сказал он. — Ты помнишь все эти разговоры о том, что президент урезал штаты Белого дома? Так вот, ты никогда не видела такого количества останков…
— Джимми, ты не прав. Мы не знаем наверняка, кто здесь принадлежал к штату, а кто был просто туристом. Третье апреля было экскурсионным днем. — Лакшми нравился покойный президент. Но из всех нас только она одна интересовалась политикой; сказывалось воспитание в семье вашингтонского лоббиста.
— Как бы там ни было, мы все вычистили и вселились! — Сидевший во главе стола Калки был совершенно счастлив. За его стулом располагался камин, на полке которого была вырезана цитата из Джона Адамса, выражавшего надежду, что в этом доме будут жить только хорошие люди. Позже стоило мне увидеть эти слова, как их ирония начинала разъедать мне душу, словно ржавчина.
Калки рассказал нам о последнем совещании Национального Совета Обороны.
— Они все были тут и сидели вокруг того большого стола в кабинете. Президент, генералы, глава ЦРУ. Я даже нашел своего старого босса из противохимических частей. У этого типа была длинная докладная записка о биологической войне, которую он сам так и не удосужился прочитать. Но зато ее прочитал я. Жуткая штука. Новый мощный нервно-паралитический газ. Десять новых вирусов. Некоторые из них совершенно невиданные. Нужно отдать должное противохимическим частям. Они оставили мою мега-Yersinia далеко позади.
— Расскажи Тедди о последней нейтронной бомбе. — Я как-то заикнулась Лакшми про обмолвку сенатора Уайта, упомянувшего модель Б. — Она называлась Эн-Си. И была поистине чудовищна.
Калки кивнул.
— У меня есть план. Едва ли я сумею воспользоваться этими штуками. Они не по моей части. Может быть, ты что-нибудь придумаешь, — сказал он, обращаясь ко мне. — Но я знаю из стенограммы совещания, на что способны эти Эн-Си. Похоже, все, что оказывается в непосредственной зоне поражения, получает дозу в десять тысяч рад. Как ты понимаешь, она летальна. А потом выпадают радиоактивные осадки. Но каждый раз, когда президент спрашивал, насколько опасны эти осадки, генералы меняли тему. Ответ был в другой докладной записке, которую никто не прочитал. Радиоактивность сохранялась бы не менее тысячи лет. Если взорвать одновременно достаточное количество Эн-Си, вся Земля была бы заражена и никто не выжил бы.
— Почему ты так в этом уверен? — В отличие от нас, Джеральдине всегда нравилась идея нейтронной бомбы. Она убедила себя в том, что нейтронная бомба безопасна именно так, как доказывал Пентагон. В определенных смыслах она была совершенно невинна. — С чего ты взял, что для достижения такого эффекта хватит имеющихся бомб?
— Потому что они были готовы испытать их, — ответила Лакшми. — Ждали только возникновения новой горячей точки. Где-нибудь в Африке.
Но Джеральдина продолжала стоять на своем.
— Если бы взорвали полдюжины бомб в качестве средства устрашения, радиоактивные осадки были бы минимальными.
— Там было бы намного больше полудюжины бомб, — мрачно ответила ей Лакшми. — Русские разработали собственный вариант Эн-Си. И тоже ждали момента, чтобы его испытать. Если верить ЦРУ, они искали повод столкнуться с нами. Особенно в Африке.
Калки улыбнулся.
— Знаешь, я думаю, все мы недооценивали ЦРУ. У них хватило здравого смысла до смерти испугаться Эн-Си. Они советовали не применять эти бомбы. Но Пентагон продолжал кричать «даешь!». А президент был уверен, что русские отыграют назад, как во время кубинских событий. После этого он стал бы героем и был бы переизбран «на ура».
— Но, — сказала Лакшми, — если ЦРУ не ошибалось, русские не отыграли бы назад. — Она вздрогнула. — До этого было недалеко.
Калки стал серьезным.
— Как было предсказано, пришел Вишну и спас нас для следующего цикла.
Ноев ковчег, подумала я про себя. Мы плывем в ноевом ковчеге, а дождь продолжает идти.
Главным блюдом была рыба, пойманная Калки неподалеку, в реке Потомак.
— Мы едим рыбу каждый день, — промолвила Лакшми, — потому что Калки не в состоянии убить ни одно животное, даже цыпленка.
— В таком случае, мой дорогой Калки, мне придется стать не только вашим врачом и Совершенным Мастером, но и мясником Белого дома. — Что ж, Джайлс действительно оказался не только хорошим поваром, но и хорошим мясником; когда наступал его черед дежурить на кухне Белого дома, мы всегда ели вкусно.
После обеда Лакшми повела нас в Красную комнату. Там мы показали наши подарки. Лакшми осталась довольна своими жемчугами. Калки обрадовался искусно сработанным китайским часам, которые Джайлс нашел в Токио, в императорском дворце. Часы не только показывали время в разных городах Земли, но и отражали положение луны и звезд.
Мы выпили слишком много шампанского и шутили насчет пресловутого аскетизма и трезвости покойного президента.
Калки прочитал частную переписку президента. Похоже, Морган Дэвис был совершенно прав: от вице-президента собирались избавиться и заменить его (Калки догадывается, но точно не знает) Тедди Кеннеди. Мы обсуждали, что из себя представляет Тедди Кеннеди как политическая фигура, пока Джеральдина не засмеялась и не сказала: «Все кончено». Так оно и есть. Было? Я вижу, что мне трудно пользоваться прошедшим временем. Что это, это попытка умолчания? Нежелание намекать на то, что произошло впоследствии?
