На одну из своих конспиративных дач и приехал в тот день Матвей Николаевич Огарков. Как обычно, он полол грядки, подрезал кустарник, любезничал с соседями и ждал племянника из Питера. О племяннике многие слышали, но никто его не видел. Глеб Накатный приехал на хорошей машине во второй половине дня. Добрался без приключений. Тюремное начальство не умеет работать оперативно. Да и полицейских они вызвали, когда Глеб уже выехал из Москвы на загородное шоссе. Все его расчеты оправдались.

Матвей облегченно вздохнул, увидев подъехавшую к забору машину. Он тут же открыл ворота, и иномарка, заехав на участок, тут же скрылась под крышей сарая.

Глеб вышел, сам закрыл ворота и потянулся.

— А Шурик рисковый парень! — улыбаясь, сказал Матвей, подходя к липовому племяннику. — Я боялся, что он не вытянет такого туза.

— Куда он денется, дед Матвей? Через пару недель наша фамилия сверкала бы во всех заголовках. А ему это надо? Он же на приемы в Кремль ходит.

— Думаешь, замнут?

— С его-то адвокатами? Еще извиняться будут.

Они прошли в дом. Неприметный финский домик ничем не отличался от других, кроме камина, сделанного лучшими прибалтийскими мастерами. Там умеют создавать тепло и уют. Милый домик с двумя комнатами. В большой был накрыт русский стол. Водка и все, что годится для закуски.

— Тут поживешь дней пять или недельку. Раньше я документы не сделаю. Отдохни, племяш. Сюда не дотянутся.

— Отходы есть?

— А как же. Под половиком в спальне есть погреб. Из него ведет узенький проход метров в двадцать и выходит к теплице с огурцами. Она застеклена, а люк прикрыт землей. Ход одноразовый, его обнаружат, но отсидеться там можно.

— И такие ходы у тебя есть на каждой даче, дед Матвей?

Старик хитро усмехнулся.

— Дорогое удовольствие. Но свобода дороже. Лазейку могут и не найти, если дом обрушится от пожара, например. Он за минуту сгорит. Останется лишь крыша, выложенная черепицей. Но завалы разбирать не станут. Муторное занятие. В сенях стоят две канистры с бензином. Но я говорю о самом крайнем случае.

Они сели за стол. Выпили по рюмке и сменили тему.

— Так что случилось, Глебушка? Опять тебя баба подвела? Ты же ювелир в своем деле. Работаешь без напарников. Сегодня ни на кого рассчитывать нельзя. Любой сдаст, спасая свою шкуру.

— Твоя школа, дед. Я легких задач перед собой не ставлю. Но и тут ты прав. Бабы моя слабость. Маргарита меня сдала. Больше некому. Сработал я чисто. Меня взяли в электричке перед мостом. Так что чемодан я выбросить не успел. И чутье не сработало. Рано расслабился.

— Сколько денег потерял? — строго спросил Матвей.

— Полмиллиона долларов.

— Вся работа насмарку, в то время как нам нужны деньги. Ко всему прочему и ты засветился.

— Я не думаю, что мной будут серьезно заниматься. Деньги возвращены. Это главное.

— У ментов остался твой паспорт, имя и фотография. Я уже не говорю об отпечатках.

Глеб разлил водку в рюмки.

— Не искри, дед Матвей. Деньги мы достали. Возместим убытки. Шурик не только помог мне бежать, но и пошел на мои условия. Брат все же. Я обещал ему взамен сменить фамилию.

Матвей нахмурил брови.

— Уж не думаешь ли ты обчистить банк брата?

Глеб рассмеялся.

— Банк — всего лишь хранилище денег. Склад. Меня интересуют клиенты брата. Его вкладчики. Их очень много. Большинство — порядочные бизнесмены. Они дергаться не станут, их вклады застрахованы. Шурик пустит слух среди клиентов о предстоящей ревизии. С учетом развернутой кампании по борьбе с коррупцией специальное подразделение ФСБ проводит рейды по коммерческим банкам, проверяя личные ячейки и счета сомнительных предпринимателей. Достаточно пустить лишь слух. Услышит одно ухо — услышат все. А через неделю он покажет мне список всех, кто закрыл свои счета и отказался от ячеек.

— И что это даст? — насторожился Матвей.

— Имена подпольных миллионеров. Их адреса. Лучшее место хранения денег в нашей стране — это матрац в спальне.

— И ты веришь в эти сказки? — Матвей выпил водку залпом и хлопнул рюмкой по столу. — Квартирные кражи — дело тонкое.

— Ты же спец в этих делах, дед. Картины для своего сыночка у коллекционеров брал. И не одну.

— Искусство — лучшее вложение денег.

— Хорошо. Найдем любителей искусства. Может, и твоего сына заинтересуем. В таком деле без напарника не обойтись.

Матвей отрицательно помотал головой.

— Долгая волокита. Парфен, мой сын, никогда не работает внаглую. Он не крадет раритеты. Он делает гениальные копии и подменяет оригиналы, снимая их со стен. Из дома уносят безделушки. Ищут шпану, а не грабителей международного масштаба. Алкоголиков, укравших мелочь из серванта на опохмелку.

— Нас никто искать не будет, дед. Мои клиенты с заявлением к ментам не пойдут. Себе дороже станет. Они уже будут напуганы тем, что на них объявлена охота. А если сдать парочку коррупционеров властям в качестве задатка, то остальные наложат в штаны. Ключиком может стать удостоверение ФСБ. Любая корочка. Их все равно никто в глаза не видел. Для тебя это пустяки, как два пальца об асфальт.

Матвей задумался. Идея ему понравилась.

— Ладно, Глебушка. Я должен подумать. Но с некоторыми персонажами я хочу пообщаться. Мне нужен их голос, манера разговаривать. Остальное мой талант сделает.

Глеб широко улыбнулся.

Два года назад

Как ни старался Юрий Ратехин давить на Риту, у него ничего не получалось. Эта она превратила бывшего друга своего первого мужа в слугу, и он ей полностью подчинялся за одну ночь в месяц. За те четыре года, пока Семен сидел в тюрьме, Рита из запуганной девчонки превратилась во властную королеву. Если раньше он считал, будто теперь она его рабыня, то теперь сам превратился в раба. Рита хорошела с каждым днем. Посещала дорогие салоны красоты, фитнес-клубы, одевалась в шикарные вещи и пахла лучше любых цветов.

Он приехал на встречу в очередной массажный салон. У нее не было на него времени. Она принимала ванну с морскими солями и по ходу решила с ним пообщаться. Ему пришлось сбежать с важного совещания.

— А по-человечески мы не можем повидаться?

— Сядь и не ворчи, Юрий. В этом месяце ты не попадаешь в мой график. Придется потерпеть.

— Я же развелся из-за тебя. Теперь у меня квартира свободная и шикарная дача. Все для тебя.

— Давай о деле.

Ратехин вздохнул:

— Дело хреново. Семен все еще считает, что ты его засадила. Кто-то ему на зону несколько анонимок прислал. Тебя обвиняют.

— Все правильно. Его руками меня хотят убрать. Одним ударом убить двух зайцев. И я знаю кто. Неугомонная мамаша Романа Заболоцкого.

— С ней никто связываться не будет. Лучший криминалист. Генералы ее не вызывают к себе, а спрашивают: «Не найдется ли у вас время, Ирина Сергеевна, зайти ко мне?» И если Заболоцкая попала в число твоих врагов, то я пас.

— Плевать я на них хотела. И на Семена тоже. Он меня не найдет.

— Он хочет дочь твою выкрасть. Сама придешь.

— А за мою дочь ты в ответе. Волос с ее головы упадет, и твоя башка с плеч свалится. Крутись, подполковник. Ты мент, а Семка уголовник. Глаз с него не спускай.

— Мои ребята уже пасут твою Ляльку. Но и Семен не лох. У него опыта хватает. Десять лет предпринимателей общипывал под носом у начальства. Медали получал.

— Ну, хватит. Скулы сводит от скуки. Одну и ту же песню четыре года поешь. Что об Андрее из Салтыковки узнал?

Ратехин повертел головой, будто их кто-то подслушивал.

— Хитер, гад. У него сеть магазинов по торговле автозапчастями для иномарок. Часто выезжает за границу. Заключает договоры на прямые поставки. Работает без посредников. Три салона по ремонту имеет. Хорошие деньги получает. Комар носа не подточит. А начинал мальчиком на побегушках. Дорос до зама. Потом начали погибать директора. Он садился в их кресла. Три директора концы отдали, и он объединил три фирмы в одну. На все случаи у него железное алиби. Убийц не нашли. Вот только обслуживающий персонал в его точках наполовину состоит из бывших уголовников. Оттого ему и крыша не нужна. Любых отошьет. Он сам себе крыша. Под него не раз копали. Ничего не получается. Даже из наших, с погонами. Там и политики, и чуть ли не губернаторы. Он любую машину за сутки на ход ставит, а детки высокопоставленных бонз жить без аварий не могут. Теперь под него поздно копать. Себе яму выроешь. Зовут его Андрей Ефимович Злотвер. Что ты против него имеешь?