— Где эта шельма? Она меня убила.

— Шельма — кто?

— Лялька, я нашла ее тайник, а она…

Несчастная замолкла. Она не выживет, понял Роман. Очень большая потеря крови. Медицинский саквояж был при нем. На случай ненужных свидетелей надо выглядеть подобающим врачу образом. Роман тут же сделал ей укол камфары и перевязал голову. Потом вызвал «Скорую помощь». Ушел он не сразу. В такую погоду «Скорая» не прилетит на крылышках.

В соседней комнате под кроватью он нашел обувную коробку. Лялька вышла из дома без вещей. Свой тайник она оставила дома. Когда позвонили в дверь, она его куда-то сунула. Скорее всего, под кровать. Он не ошибся. В коробке из-под обуви лежали несовместимые вещи. Будто в нее складывали свои мелочи разные люди. Подросток и взрослая женщина. Письма он читать не стал. Их тут хватало. Дорогая косметика, вероятно, сворованная у матери. Золотые украшения, школьная медаль «Лучший ученик школы». Школьный пенал, вышитый бисером. Ручная работа. Только в нем лежали не фломастеры, а сухая травка, очень похожая на марихуану. Множество вырезок из порнографических журналов. В основном мужчин. Упаковка одноразовых шприцов. Записная книжка, нож, а точнее финка. Баллончики с газом, флакон с таблетками, но без этикеток. Роман закрыл коробку и положил ее в свой саквояж. Тут было от чего содрогнуться. Такие тайники лучше не находить. Хозяин такой коробочки оказывается прижатым к стене. А значит, становится зависимым. Топорик, испачканный кровью, Роман тоже прихватил с собой. Увесистая штука. Если бы старуху таким ударил Семен, то жертве не осталось бы шансов выжить. У девочки силенок не хватило.

Он тихо ушел, оставив дверь приоткрытой.

В квартиру Пекарского Роман вернулся за полночь. Девочка тихо спала. Укол будет действовать до утра. На диване спала сама невинность с кукольным личиком. Но он знал, что это не так. Где же она начерпала столько грязи, еще не начав жить? Где и когда произошел надлом?

Он не нашел для себя ответов ни на один вопрос. Надев на девочку дубленку и сапоги, он поднял ее на руки и отнес в машину. Решать все проблемы придется потом. Сейчас голова не работала. Он очень устал.

Поменяв машины, Роман поехал к себе домой. Шел третий час ночи. В глазах уже плавали красные круги. Вот только его квартира не была рассчитана для гостей. Кровать одна, хоть и широкая. Но им места хватит.

Зря он так думал. Проснулся в полдень. Лежал под одеялом голый в обнимку с обнаженной малолеткой. Но он отчетливо помнил, что ложился одетым и девчонку не раздевал. Роман вздрогнул. Его парик и наклейки валялись на одеяле. Не открывая глаз, Ляля сказала:

— Без лишней грязи на лице ты даже красивый.

— И не думай, девочка. У тебя ничего не выйдет.

— Уже вышло. И мне понравилось.

— Придется тебя отправить домой.

— Никуда ты меня не отправишь. Я же расскажу, где провела ночь. И в школу не пойду. Теперь я свободна. — Она открыла глаза. Он попытался встать, но она еще сильнее прижалась к нему. — Лежи тихо. Сначала выслушай меня. Я не знаю, что ты сделал с моим отцом и как я оказалась здесь. Мне на это наплевать. Я была рада папочке только потому, что он обещал мне свободу. Моя бабка была монстром в юбке, а мамаша и того хуже. Я их всегда ненавидела. И я к ним не вернусь. Эта квартира принадлежит Никите Корзуну. В твоем кармане паспорт на его имя. Если ты попытаешься от меня избавиться, то я скажу, что ты меня похитил и насиловал здесь в течение всего времени. И ты убил мою бабку, — она говорила быстро и без запинок, будто выучила текст. — Мне поверят. Я лучшая ученица школы, образцовый ребенок с большим будущим. А ты хоть и врач, но педофил, плюс похититель. Отмотают на полную катушку. Понял? А теперь можешь вякнуть, чего хотел. Я все сказала.

Роман ее не боялся. Но он точно знал, что ангелочек с синими глазками его убьет, если он «вякнет» ей все, что знает о ней. Копия своей мамочки. Такие красотки не имеют сдерживающих инстинктов.

— Хорошо. Ты можешь жить у меня, пока я тебе не надоем. Потом найдешь себе кого помоложе.

— Терпеть не могу сопляков. Да и ты не такой старый. И к тому же красивый.

— Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

— Детей здесь нет. Я стала женщиной в двенадцать лет. Мне нравился учитель по физкультуре. Недолго. Недели хватило. Потом меня от него тошнило. Я его уволила.

— Уволила?

— Проще простого. Сказала, что беременна и буду рожать. Его как волной смыло.

— Надеюсь, и я тебе надоем вскоре.

— Не надейся. Я уже знаю в этом деле толк и разбираюсь в своих чувствах. Могла уйти еще утром, когда ты дрых, и привести сюда ментов. Но я знала, что мы с тобой договоримся.

По поводу его везучести Матвей был прав.

На его счастье, Ляля не заглядывала в его медицинский саквояж и не видела топорика и свою сокровенную коробку. Он тихо и мирно уехал на работу. Она верила в то, что Роман врач и работает в поликлинике. Для девушки он оставался Никитой. Этим именем он представлялся всем и уже привык к нему. Утром она ему сказала: «Ты носишь парик, усы и очки, чтобы быть пострашнее. Бабы пристают, да?» Она нашла ему оправдание, но его поразил ее склад мышления. В пятнадцать неполных лет девчонка мыслит так однобоко. Или она притворяется? Хочет выглядеть взрослой и зрелой? Встать на ступень выше?

Перед поездкой к Матвею с отчетом он заехал на свою вторую квартиру, оставил там коробку, сменил парик, одежду и заехал в школу, где училась Лена. В записной книжке он нашел запись: «Елена Семеновна Пекарская. 9 класс «Б», школа 226».

Во время перемены вошел в учительскую.

— Приятно всех видеть, уважаемые дамы. Я корреспондент «Комсомолки». Два-три глупых вопроса. Каков уровень интеллекта нынешнего поколения, готового нас сменить?

Лица оставались печальными. Шесть женщин и один мужчина лишь усмехнулись.

— Но ведь вундеркинды должны быть? Я слышал даже о медалях лучшим ученикам.

— Был такой, — с грустью сказала самая говорливая девушка лет тридцати. — Павлик Ковылин. Очень одаренный ребенок. К сожалению, погиб.

— Что с ним случилось?

— Нашли в подъезде на чердачном этаже. Ножевое ранение. Спасти не удалось. Убийцу тоже не нашли. Удивительно, но следов насилия на теле не было. Значит, он сам туда поднялся. Его хоронила вся школа.

— Печальная история. И что же, он один такой был в школе?

— Нет. Его медаль перешла к Леночке Пекарской. Умненькая девочка, но до Павлика ей было далеко.

— А можно повидать вашу медалистку?

Тут в разговор вмешалась другая учительница.

— Лена сегодня в школу не пришла. Вероятно, у нее опять заболела бабушка. Она очень ее любит, а та уже старенькая. Мать актриса, постоянно на гастролях, отец погиб. Гонщиком был. На машине разбился. Можно сказать, девочка сирота. Но очень много пропускает занятий. Но учеба ей дается легко. Собирается поступать в медицинский. Увлечена анатомией. Но вряд ли вы сумеете с ней поговорить. Она очень необщительная девочка. Ребята к ней тянутся, но она ни с кем не дружит. Держится обособленно.

— Если к ней тянутся, значит, она интересна.

— Внешне безусловно. Красивая девочка, и знает об этом. Но очень гордая.

— Или зазнайка, — добавила другая учительница.

— Имеет право, — отрезала первая.

— Ладно, милые леди. Где здесь ближайшая школа?

Ему объяснили. Роман вышел на улицу сам не свой. Перед глазами маячила финка, найденная в коробке. Кому, как не Ляле, легко завлечь мальчишку на чердак? Но если это лишь предположение, то бабка, воспитавшая ее, с раскроенным черепом вовсе не фантазия, а факт.

— Так вот, — продолжал Матвей, не здороваясь с вошедшим Романом, а усаживая его на диван. — Квартиры, машина, дача, все записано на имя Снежаны Дергачевой. Ее никто в убийстве матери не заподозрит.

— О ком вы говорите? — спросил Роман.

— О родной сестре Риты Снежане, которая живет на Таганке, — пояснил Матвей. — Вчера она отравила свою мамочку.