Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Он знал, что ей нужен телефон супермаркета, а точнее, отдела винно-водочных изделий.

— Тебе нужен номер магазина? — спросил он.

— Откуда ты знаешь? — жеманно спросила она, не рассчитывая на ответ.

— Не беспокойся об этом. Пойду куплю то, что скажешь. Мне и так туда нужно.

Идти туда ему было не надо, но это был хороший предлог, чтобы на время удалиться.

Она набросала список покупок, но он мог бы обойтись и без него.

— И еще номер водного такси. Мне надо снова им позвонить, чтобы меня отвезли обратно.

— Можешь поплыть на пароме.

— Завтра суббота. По субботам слишком много народу.

— Ты уезжаешь завтра?

Он был рад это услышать и в то же время несколько шокирован. Еще не открыв чемодан, она уже планировала отъезд. Это было вполне в ее духе. Она затрачивала много усилий, чтобы отыскать его где-нибудь на земном шаре. И едва ей удавалось его найти, как она начинала готовиться к отъезду.

Он шел по деревянному настилу спиной к океану, мечтая встретить Алису. Он не видел ее уже больше суток. На другом конце страны он мог выдержать без нее не один год, а здесь не мог прожить и дня. Тем более в тот момент, когда дома находилась его мать.

Его мать больше уже не соответствовала этому месту. Даже когда она была рядом с Полом, ее присутствие здесь казалось каким-то лишним. Но ведь когда-то она была частью всего этого. Когда-то она старалась ею быть.

Теперь она проводила в Нью-Йорке мало времени. У нее была квартира в Риме, но она жаловалась на шум. Она бывала во многих местах и проводила в каждом из них все меньше времени. Только те места, в которых она еще не бывала, были связаны у нее с надеждами.

В каком-то смысле она в действительности не бывала нигде. Пол догадывался, что лучше всего она себя чувствует при переездах, когда можно не ворошить прошлое и игнорировать настоящее. Он полагал, что так оно и будет, пока она не перестанет верить, что в будущем станет лучше.

— Паоло, они такие придурки.

Он называл это вечером после первой бутылки.

Сейчас он не мог понять, говорит ли она о своих последних бойфрендах, его бабушке и дедушке или о служащих гостиницы, где она недавно останавливалась. Это могло относиться к любому из них или даже к любому человеку на свете.

За исключением его отца. Его отец был единственным человеком, навсегда исключенным из Лииного списка придурков. Может быть, чтобы получить для себя такую привилегию, нужно было просто умереть.

Она, бывало, разговаривала по-английски, пока всерьез не рассердится или не напьется, и тогда переходила на итальянский. Теперь происходило наоборот. Он задавался вопросом, отдает ли она себе в этом отчет.

— Паоло, ты не понимаешь. Не имеешь ни малейшего представления. Почему они никогда не делают того, что обещают?

Он покачал головой. Он действительно не знал.

— Придурки, — выдохнула она.

Теперь его раздражали ее недостатки: уязвимость, гнев, высокомерие, злопамятство, страх. Ее склонность много выпивать. Он слишком хорошо все это знал.

— Паоло, я думаю о твоем отце. Он бы не стал этого делать. Он был хорошим и любил меня.

Пол вдруг понял, что она сейчас расплачется. Как и следовало ожидать, сердитая фаза опьянения сменялась грустной. Но он никогда к этому не готовился. Даже если бы и мог.

— Я просто… просто хочу…

— Знаю, мама, — сказал он.

— Если бы он только…

— Понимаю.

— В этом доме, знаешь. Я думаю о нем.

— Я тоже.

— Тогда мы были счастливы. Мы любили друг друга, и у нас был ты. И нам не было дела до остального. Ты помнишь хоть что-то?

— Немного, — сказал он.

То, что ему рассказывали о нем, почти заглушало немногие слабые ростки собственной памяти.

Он снова и снова спрашивал себя об одних и тех же вещах, желая, чтобы его наконец перестали терзать эти вопросы. «Если мы были тогда так счастливы, почему это кончилось? Что с ним произошло? Как мог он допустить, чтобы это случилось?»

У матери он мысленно спрашивал: «Если тебе однажды удавалось быть счастливой, почему с тех пор ты никогда не была счастлива?»

В детстве Пол верил тому, что ему говорили. Но он верил также и своим глазам и не мог ничего с этим поделать. А что делает человек — ребенок, — когда эти две вещи не совпадают?

Мать лежала навзничь на диване, некрасиво уткнувшись подбородком в шею. Глаза ее наполнялись слезами, которые стекали по лицу вместе с черной тушью. Губная помада размазалась у краев рта. Лицо казалось усталым, помятым и постаревшим. Из носа текло, но у нее не хватало самообладания остановить это. Скоро она уснет прямо здесь, на диване. В какой-то момент, пребывая в оцепенении, включит телевизор, и он будет всю ночь мешать Полу спать.

— Почему она позволила ему это сделать? — спросил как-то Пол у Джуди, когда его начала волновать мысль о наркомании отца.

— Думаю, она тоже этим баловалась, — ответила тогда Джуди.

Он терпеть не мог, когда Лия приходила в подобное состояние, хотя понимал, что этим все кончится. Он стыдился ее и испытывал к ней отвращение. И стыдился своего отвращения.

Хуже всего было то, что он чувствовал себя ответственным за нее. Он мог бы лучше о ней заботиться. Что бы сказал на это отец?

Он старался ее жалеть. Это должно было выглядеть великодушно. Он понимал, что она жертва. Мать овдовела в двадцать девять лет. Семья покойного мужа ее ненавидела и не принимала. У нее не было семьи, не было реальной поддержки. И все же у него не получалось ее жалеть. Она ему представлялась человеком, который навлекает на себя беду. Может быть, если бы она не так сильно себя жалела, у него это получилось бы лучше. Но, по сути дела, пробелов для заполнения не оставалось.

Лии не следовало тратить столько денег. Полу было наплевать на деньги как таковые, на то, откуда они берутся, но его коробило от того, как она, словно выставляя себя напоказ, транжирила их на одежду, машины, выпивку. Ему не нравилось то, сколько денег у нее уходило на спа-салоны, дорогие апартаменты и авиабилеты.

Отец Пола был родом из чрезвычайно богатой семьи, и то, что Лия осталась с миллионами долларов, буквально сводило с ума бабку и деда Пола. Они тратили весь остаток энергии на то, чтобы отнять у нее деньги. Они вложили в большие кредиты для Пола столько, сколько могли. Однако то, что при жизни принадлежало Робби — значительная денежная сумма, доставшаяся ему после смерти деда в 1980 году, — после смерти Робби перешло к Лии. Бабка и дед Пола посылали в бой целые легионы юристов, снабдив их строгими инструкциями. А Лия в ответ транжирила деньги.

Отчасти это беспокоило Пола из-за полнейшей бессмысленности этих трат, но и потому еще, что он воспринимал это как предательство по отношению к отцу. Отец его был идеалистом, хотя, возможно, сбившимся с пути. Он обладал свободным духом — таким, какой приобретает выпускник колледжа Святого Павла. Робби ненавидел культуру денег и сами деньги. Он опекал неудачников, голодающих художников, брался за безнадежные дела. Он никогда не поддерживал избранного политического кандидата. Зимой, весной, летом и осенью он каждый день носил одни и те же сандалии.

Пол узнал многое из этого от Итана, не от матери, но сандалии хорошо помнил. Со всей непримиримостью юности он предъявлял матери все свои обиды. Но с тех пор больше не пытался.

И в самом деле, что тут поделаешь? У Лии были деньги. Деньги и Пол. И хотя деньги были более покладистыми, чем Пол, она умудрялась использовать то и другое в битве против бабки и деда Пола.

Лия захрапела. Пол взял у нее из руки стакан и отнес на кухню. Потом машинально нашел одеяло и укрыл ее. Какую жалкую парочку они представляли!

Все это не должно было давать повод к разочарованию. Он понимал, что именно с ней происходит. Но его желание надеяться на лучшее, как и ее, было иррациональным и безбрежным. Вот что значило быть сыном. Если бы он примирился с правдой, то перестал бы ей принадлежать как сын.

Глава девятая

LA BELLA

Сразу после рассвета Пол оставил спящую перед телевизором мать и прошел через тростник. Он мог притвориться перед собой, что в его поступке нет преднамеренности, однако он знал, что Райли ушла на дежурство перед шестью часами. Притом преднамеренность его была опрометчивой, поскольку он вошел через кухню и поднялся по черной лестнице. Он не знал, что будет делать, оказавшись в спальне Алисы, но даже не остановился, чтобы собраться с мыслями. Понимая, что не имеет на это права, он тем не менее открыл дверь спальни и вошел.

20
{"b":"252529","o":1}