Глаза ее были закрыты. Волосы закрывали почти все лицо. А что, если он ее разбудит? Ему надо кое-что ей сказать, и он не собирается опять праздновать труса и говорить, когда она не сможет услышать. Он осторожно отвел волосы с ее лица. Она открыла глаза и повернулась к нему.

— Эй, Алиса.

Она улыбнулась ему.

— Что?

Он опустился на колени у изголовья ее кровати, и его голова оказалась вровень с ее. Он хотел заглянуть ей в глаза, но не хотел, чтобы она вставала.

— Я хочу кое-что тебе сказать.

— Давай.

Стряхнув сон с глаз, она выжидающе посмотрела на него.

Он как будто нарочно тянул время.

— Эй, Алиса?

— Да.

Она проявляла восхитительное терпение.

— Я люблю тебя, — сказал он.

Как хорошо было наконец произнести эти слова вслух, прочувствовав их до этого миллион раз.

Она снова улыбнулась.

— Я знаю.

— Ну ладно, — сказал он. — Спокойной ночи.

Он спустился по лестнице к своему дивану и улегся на него. Может быть, теперь он уснет.

Перед рассветом она прокралась вниз по лестнице. Увидев, как он растянулся на диване, она не смогла сдержать смеха. Он был слишком высоким и не помещался на диване. Она уселась напротив него на краешек стула в ночной рубашке, с голыми ногами, и смотрела, как он спит. Он сбросил тонкое одеяло, которое она ему принесла, и теперь его грудь, плечи и руки были голыми. Одна рука была вывернута, и Алиса увидела незагорелую сторону предплечья и запястья. Под кожей были видны бледно-голубые вены и еще кое-что.

Она встала и, чтобы рассмотреть, подошла ближе. Наклонившись, она поняла, что это такое. На внутренней стороне руки, чуть выше запястья, была маленькая голубая татуировка. Казалось, она сделана недавно, и ранка еще не совсем зажила, но ясно было видно, что это изображение дельфина.

Алиса сидела на террасе. Она сидела на том участке перил, откуда можно было наблюдать восход солнца, зная, что дом Элен и Бонни не помешает. Она долго сидела там, сжав руки и болтая ногами, не чувствуя, что край деревянной планки врезается ей в ягодицы. Она дождалась, пока солнце полностью вынырнуло из воды и засветило в голубеющем небе, и только после этого пошла в дом.

Пол уже проснулся. Он сидел на диване, спустив ноги на пол и уронив голову в руки. Ей нравилось, что с одной стороны волосы у него примялись, а с другой стояли торчком. Она вошла, и он поднял на нее глаза.

Она подошла к нему вплотную. Он протянул к ней руки, и она скользнула к нему на колени. Они помнили, как это делается. Она положила ему голову на плечо и крепко обхватила его руками. Ее переполняла радость оттого, что она снова в его объятиях.

Поскольку она оседлала его, невозможно было скрыть то, что делается у него между ног. Ощутив радость и от этого, она обвилась вокруг него еще теснее.

— Прости, Алиса, — сказал он, чуть задыхаясь и в то же время смеясь. — Ничего не могу с этим поделать. Может, тебе надо отодвинуться.

— Не хочу, чтобы ты себя сдерживал, — сказала она. — И не хочу отодвигаться.

Она не знала, помнит ли он, но именно в этой позиции они в последний раз занимались любовью более года тому назад.

Она приподнялась, чтобы он смог стянуть свои шорты. Он снял ее сорочку через голову и прижал к себе ее обнаженное тело.

— Можно… прямо здесь? — прошептал он с широко раскрытыми от страсти глазами.

— Думаю, нам следует использовать дом на всю катушку, пока его не снесли, — прошептала она в ответ, хотя шептать было необязательно.

У него был вид человека, который пытается обогнать себя самого, боясь поверить, что попал в такое место. Она посмеялась над его рвением.

Она почувствовала, что он начал теребить ее трусики, но потом перестал.

— У нас нет…

Она не хотела, чтобы он останавливался, но поняла, что он имеет в виду, и оценила его чувство ответственности.

— Погоди минутку. Я сейчас. — Она оторвалась от него. — По-моему, у меня они есть.

— Правда?

Это сообщение обрадовало его только наполовину.

— Да. С тех пор. Ты их оставил.

— Верно.

Она снова рассмеялась.

— Обычно они вылезали у тебя из ушей.

— Так и есть.

— Я мигом.

Она не только отыскала презерватив, но также улучила минутку и заперла дверь на террасу на тот случай, если какие-нибудь маленькие девочки появятся к раннему завтраку.

Он с нетерпением дожидался ее возвращения. Как только она вошла в комнату, он схватил ее и с пылкой решимостью раздел до конца. Потом уложил на диван и предался любви, испытывая безмерную телесную радость, но сохраняя серьезное выражение лица.

На этот раз все было по-другому. У нее было ощущение, что они раздеты с прошлого лета. Она спрашивала себя, чувствует ли он то же самое. Тогда они прятались в своем особом космосе, как беженцы или осторожные раскольники. Тогда это был путч. Теперь они снова были в мире людей. Возможно, менее привилегированном, но, по крайней мере, связывающем их с будущим.

Он взошел на борт парома вместе с Алисой. Он по-прежнему думал, что это его последний раз на пароме и на острове, однако могли быть и другие, так что вопрос оставался открытым.

Это был обычный прощальный рейс, ранний вечер Дня труда. Видя, как обнимаются и кричат подростки, Пол пытался настроить себя на нужный лад.

Однако на этот раз с ним была Алиса. Он держал ее за руку, почти не веря в то, что сможет держать ее за руку в течение всего рейса, и сойдя на берег — тоже. Прежде они никогда не покидали остров вместе. Он никак не мог свыкнуться с удовольствием не прощаться с ней и с мыслью об этом. Сейчас он увозил с собой то, что больше всего любил на этом острове. Что ж, с тоской думал он, одно из двух. С этой мыслью к нему пришла боль. Не тягостная боль, а такая, к которой привык.

Они поднялись на верхнюю палубу и нашли место на корме у ограждения. Он положил ладонь Алисе на бедро, чувствуя себя счастливым. Потом поднял глаза к ярко-голубому небу, выискивая там эфемерную дневную луну, которую никогда, пожалуй, не видел в других местах.

Двигатели парома загудели, вокруг них сновали люди, а Пол держал ее за руку. Алиса в это время думала о переходе от одного этапа своей жизни к другому. Она все спрашивала себя; «Это — то самое? Как я узнаю об этом? Буду ли готова? Справлюсь ли? Или спасую? Узнаю ли, когда придет пора прощаться? Оглядываясь назад, смогу ли я увидеть то, что оставила за собой?»

Она думала, что поймет, когда это случится. Но сейчас, оглядываясь по сторонам, недоумевала, что все происходит именно так. Может, если думаешь об этом или не думаешь, все происходит тысячью разных способов. Может, и нет никакого прыжка, никакой пропасти. Ведь не сразу отказываешься от себя прежней. Может быть, просто посмотришь вокруг один раз, другой и подумаешь; ага, вот оно.

Они с Полом встали, когда паром затрясся и пошел задним ходом. Алиса смотрела, как находящиеся на борту подростки неистово машут своим друзьям, которые кричали и визжали, стоя на краю причала.

Пол взял руку Алисы в обе свои ладони и прижал ее к груди. Они видели, как ребята, оставшиеся на причале, подняли руки над головой и нырнули в воду.

С чувством большой признательности (и некоторого облегчения) благодарю героических Сару Макграт, а также Джефа Клоске и Сузан Петерсон Кеннеди за их терпение, талант и поддержку. Я благодарю Дженнифер Рудолф Уолш, моего замечательного агента и подругу.

С любовью выражаю признательность дорогим и любимым Джейкобу, Сэму, Нейт и Сюзанне и, конечно, моим чудесным родителям Джейн и Биллу Брашерс.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.