Откуда было ему знать, что Кошкин, — а это был именно он — вовсе не врал. Бывший подпоручик сам удивился, когда в запальчивости вскочил на велосипед и нажал на педали. Он и не подозревал, что Борис Стропилин был первоклассным велосипедистом…

Витька ещё всхлипывал, когда возле него остановилась машина, и кто-то насмешливо спросил:

— Чего, пацан, в лирику ударился?

Витька поднял голову. Перед ним стояла «Волга». Рядом с шофёром сидел какой-то старик, а на заднем сиденье девушка и парень.

Витька всхлипнул и сбивчиво рассказал о странном человеке, который отобрал у него велосипед.

— Александр Иванович! — взволнованно сказала девушка. — Это, наверное, был Борис.

— Да, — быстро ответил старик. — Пожалуй, это был он. Постараемся его догнать. А ты, мальчик, садись с нами.

Довольный Витька вмиг забрался в машину. Шофёр включил скорость, и «Волга» рванулась вперёд.

Они увидели Кошкина у самого города. Он быстро и легко крутил педалями.

— Это он! — радостно крикнул Витька.

Профессор взволнованно подался вперёд.

— Обгоните его и остановите машину, — сказал он шофёру.

Но выполнить это распоряжение оказалось не так-то просто. Движение здесь было уже большим. Кошкин искусно лавировал среди потока машин и приблизиться к нему никак не удавалось. И всё-таки расстояние между ним и «Волгой» постепенно сокращалось.

Наконец, они въехали в город. Кошкин был теперь почти рядом. Вот шофёр взял чуть левее, чтобы обогнуть его. Профессор уже приоткрыл дверку…

И вдруг машина резко остановилась.

— Что же вы? — крикнул профессор шофёру. — Давайте вперёд!

Шофер молча указал на светофор. Там горел красный свет. Поток машин остановился, и только один Кошкин, которому были неведомы никакие правила уличного движения, преспокойно пересекал перекресток, не обращая внимания на ругательства шофёров.

— Вперёд! — снова крикнул профессор.

— Нет уж… Я из-за вашего ненормального рисковать не собираюсь.

Лена схватила его за плечи и в отчаянии сказала:

— Но ведь он может свернуть на другую улицу, и мы потеряем его из виду.

Тогда Асылбек выскочил из машины и закричал во всё горло:

— Борис Ефимович! Господин подпоручик!

В толпе прохожих, которые пересекали улицу перед самым носом машины, послышался смех. Кто-то выразительно покрутил пальцем у лба.

Но Асылбек закричал ещё громче:

— Господин подпоручик! Ваше благородие!

Кошкин вздрогнул, обернулся и только теперь увидел махавшего рукой Асылбека и профессора, который тоже вышел из машины.

Лицо Кошкина исказилось от страха. Он резко повернул руль в сторону, врезался в тротуар и чуть не сшиб какую-то женщину с сумкой.

— Хулиган! — взвизгнула женщина.

Кошкин упал, потом стремительно вскочил и, бросив велосипед, побежал вдоль тротуара.

Асылбек помчался за ним.

— Лена! — крикнул он на ходу. — Беги за мной и не теряй меня из виду!

Но всех опередил Витька Булкин. Через минуту он уже был возле велосипеда и поднял его, заботливо осматривая. Велосипед был цел и невредим. Витька радостно улыбнулся, вскочил на велосипед и поехал к тёте Маше.

Этот ненормальный дядька, за которым почему-то побежали парень и девушка, его вовсе не интересовал.

Рано утром Акбар Мамедов вошёл в кабинет Александра Ивановича. Ещё вчера профессор позвонил ему и просил прийти в клинику пораньше.

Орлов, казалось, не слышал шагов вошедшего. Он задумчиво смотрел в окно, слегка постукивая пальцами по подоконнику.

Акбар поздоровался. Орлов, вздрогнув, повернулся, кивком указал на стул, стоявший у противоположной стороны стола, и тоже сел.

— Мне нужно поговорить с вами по очень важному делу.

«Что это с ним сегодня?» — с удивлением подумал Акбар.

Орлов казался необычайно взволнованным. Было видно, что он провёл бессонную ночь. Он похудел, пожелтел, его старческие щеки казались ещё более дряблыми и отвислыми. И только глубоко запавшие глаза по-прежнему смотрели зорко и внимательно.

«Сдаёт старик, сдаёт… — подумал Мамедов. — Но что поделаешь — девятый десяток пошёл. Хочешь, не хочешь, а пора».

— Дорогой Акбар! — с какой-то необычайно торжественной ноткой в голосе начал Орлов. — Сможете ли вы сегодня провести очень сложную и ответственную операцию? Чувствуете ли вы себя готовым к этому?

Мамедов смущённо улыбнулся.

— Что за вопрос? Разумеется, я готов на всё, что в моих силах. Особенно с вашей помощью.

— В том-то и дело, голубчик, — серьёзно сказал профессор, — что на этот раз вам придётся обойтись без моей помощи.

Лёгким движением руки Александр Иванович указал на стол.

— Возьмите записку. Вон там, на пакете… Читайте!

Акбар развернул сложенный вдвое листок и прочёл:

«В моей смерти прошу никого не винить. Подробное объяснение вместе с другими материалами находятся в этом пакете, который прошу передать партийной организации клиники.

Проф. Орлов.»

Мамедов растерянно заморгал.

— Я… Я ничего не понимаю… Разумеется, это шутка… Но, простите, такими вещами не шутят.

— Да, — усмехнулся профессор. — Такими вещами не шутят. И это не шутка.

Орлов промолчал, взял из рук Акбара записку, аккуратно свернул её и положил на пакет. Потом достал из стола плёнку.

— Вот последняя электроэнцефалограмма Кошкина. Вы достаточно хорошо изучили её?

— Да. Вы же знаете…

— И вы так же, как и я, уверены, что биотоки постепенно затухают?

— Да. Его мозг отказывается работать. Вы были правы: потрясение, которое он перенёс, будет стоить ему жизни.

— Значит, вы согласны с моим выводом, что смерть должна наступить по крайней мере сегодня вечером?

— Согласен. Но что же делать, Александр Иванович? Наш опыт с пересадкой мозга удался блестяще, и не наша вина в том, что мозг оказался не вполне сохранившимся и не смог работать длительное время…

— Следовательно, мы должны повторить операцию и дать телу Бориса Стропилина новый, совершенно здоровый мозг.

Глаза Мамедова вспыхнули азартом неутомимого исследователя. Он вскочил и возбуждённо зашагал по кабинету. Несколько секунд Орлов следил за молодым человекам, а потом просто и твёрдо сказал:

— Мозг для пересадки уже есть.

Акбар остановился и пристально посмотрел на Орлова. Он начинал догадываться.

— Чей мозг? — тихо спросил он.

— Мой.

Профессор помолчал, потом усмехнулся:

— Бросьте ходить, садитесь! И давайте поговорим по душам. Гм… Надеюсь, вам известно, что я уже далеко не юноша? Совсем недавно вы поздравляли меня с восьмидесятилетием. Что и говорить — торжественная дата. Но не совсем приятная. Сознаешь, что пора готовиться к смерти. А умирать не хочется, дорогой мой. Ой, как не хочется! Сколько ещё не сделанного, сколько планов, и вдруг — конец. Глупо, ей-богу глупо. Ну-с, вот я и решил бороться с собственной смертью. Но как?

Профессор пытливо взглянул на Мамедова и после короткой паузы продолжал:

— Вы, батенька, знаете, что последнее время я почти превратился в физиолога. Изучал проблему продления человеческой жизни. Но методы физиологов меня несколько огорчают. Ведь я — хирург! И вот этот случай с не совсем удачной пересадкой головного мозга натолкнул меня на новую мысль. Сейчас у нас под рукой есть прекрасное молодое тело. Тело здоровое, но, к сожалению, наделённое мозгом, который вот-вот начнёт разлагаться. А с другой стороны, у нас есть вполне здоровый головной мозг. Мой. И я бы сказал, это неплохой мозг. А вот тело никудышнее. Прямо-таки ни к чёрту: старое, беспомощное… Ну, словом, появляется вполне логичная мысль: соединить прекрасное тело с хорошим мозгом. Неплохо придумано, а? Как по-вашему? Из двух человек слепить одного! И главное, оба будут довольны: молодой человек получает опытный, с богатыми знаниями мозг профессора, а старый профессор обзаводится молодым телом спортсмена!