Кларк поднялась на ноги. Фокс спросил, не подвезти ли ее, но она отказалась.

– Пешком быстрее. К тому же очищу нос от паров.

– Пивных?

– Тестостероновых, – поправила она его.

– В любом случае спасибо за помощь.

– Да мне и делать-то ничего не потребовалось.

– Вы привели сюда Ребуса.

– Долго уговаривать его мне не пришлось.

Фокс взвесил ее слова.

– Возможно, Эймон Патерсон его предупредил…

Кларк протянула руку, и Фокс пожал ее.

– Удачи, – сказала она.

– Вы это всерьез?

– До известной степени.

Оставшись в зале один, Фокс заметил, что его стакан стоит не точно по центру подставки. Он принялся медленно и нудно его выравнивать.

Ребус надолго застрял на перекрестке с Норт-Касл-стрит – успел выкурить сигарету и набрать домашний номер Эймона Патерсона.

– Это Джон, – сказал он, когда Патерсон снял трубку.

– Неплохо провели вчера вечерок, а? Еще раз спасибо, что подвез.

– Я разговаривал с Малькольмом Фоксом.

– Это кто такой?

– Работает в «Жалобах», следовательно, цепной пес Макари.

– Быстро они разворачиваются.

– Он нас всех держит под прицелом. Думает, мы развалили дело Сондерса, чтобы не потерять хорошего осведомителя.

– Как будто мы на такое способны.

– Но суть ведь не в этом?

– Ты что имеешь в виду, Джон?

– Я имею в виду, что было что-то еще – что-то такое, отчего все вы скрытничали. Когда я проходил мимо, дверь закрывалась… Когда я входил в бар, вы замолкали…

– Не придумывай.

– Придумываю я или нет, вам придется иметь дело с Фоксом. И хотя он, может, с виду похож на большого плюшевого медведя, но у него острые когти, и он всю жизнь их затачивал.

– Да с какой стати нам с ним разговаривать?

– С той, что Элинор Макари наделила его всеми необходимыми полномочиями. Он уже начал ворошить материалы тридцатилетней давности. Когда он начнет всех обзванивать, то будет хорошо подготовлен.

– Ты же сам сказал, Джон, прошло тридцать лет… Может, никто из нас и не помнит тех дел.

– Сомневаюсь, что это удачный способ защиты, Эймон. Если он зацепится за что-нибудь… – Ребус помолчал. – Поэтому позволь спросить тебя напрямик: есть ему за что зацепиться?

– Ты же был с нами, Джон. Ты знаешь, как мы работали.

– Я знаю далеко не все. – Ребус увидел, как Шивон Кларк вышла с Янг-стрит, заметила его, помахала. – Если захочешь, чтобы я знал больше, я с удовольствием выслушаю. Тогда, возможно, мне удастся помочь.

– Джон…

– Подумай на досуге, – отрезал Ребус и отключился. Потом сказал Кларк: – Ну, привет.

– Я хотела пройтись пешочком до Гейфилд-сквер. Тебе тоже туда?

– Почему бы и нет?

Они осторожно пересекли перекресток и пошли дальше по Хилл-стрит.

– Ну и что ты думаешь? – спросила она наконец.

– Ты же меня знаешь, Шивон, я никогда особо ни о чем не думаю.

– Но ты, похоже, задел его за живое: это задание – только отсрочка, рано или поздно его все равно отправят тянуть лямку в угрозыске. – Она помолчала. – Ты не сердишься, что я оказалась в роли посредника? – (Он в ответ пожал плечами.) – Вообще-то, – поправилась она, – Фокс использовал слово «рефери».

– Мы были молодыми ребятами, Шивон, ничем не отличались от других в тогдашней уголовной полиции.

– Только вот у вашей группы было название.

– Я был там меньше других. Когда мы отправлялись на задание, ставили одну запись в магнитолу – песню «Святые идут». Ее «Скидс»[11] пели. Это был обязательный ритуал.

– А если ты вдруг забывал поставить?

– Кто-нибудь выражал недовольство – обычно Гилмур.

– Он сейчас девелопер?

– Занимается в основном отелями. Организовал бизнес совместно с одним известным футболистом.

– Ворочает миллионами?

– Так говорят.

– Я видела постеры его кампании «Скажи „нет“»… Ты с ним поддерживаешь отношения?

Ребус остановился и повернулся к ней.

– Я видел его вчера вечером.

– Вот как?

– В доме Дода Блантайра.

– Та самая встреча, на которую тебя зазывал твой приятель Жиртрест?

Ребус кивнул, сверля ее взглядом.

– Можешь доложить об этом Фоксу, если хочешь. Он сразу сделает стойку: паническая сходка святых.

– А это так?

Ребус потер подбородок.

– Даже не знаю, – честно признался он. – Поводом было желание проведать Блантайра.

– Потому что у него случился удар?

– До него дошли известия о Макари. И они хотят, чтобы я разнюхал все, что удастся.

Кларк понимающе кивнула:

– Поэтому ты и согласился встретиться с Фоксом. А твой недавний телефонный звонок…

– Предупреждение Патерсону, – подтвердил Ребус.

Он зашагал дальше, и Кларк пришлось его догонять.

– Ты пытаешься играть на два фронта? – предположила она. – То есть ты на самом деле не знаешь, что там за история с Билли Сондерсом.

– Не уверен, что там все так просто, как считает Фокс.

– Так скажи ему об этом.

– И бросить остальных на произвол судьбы? – Ребус недовольно поморщился. – Нет, пока я не буду абсолютно уверен.

– Хочешь провести собственное расследование? Ты знаешь, что по этому поводу скажет Фокс?

– Мне плевать, что скажет твой приятель Фокс.

Кларк дернула его за рукав:

– Ты знаешь, кто мой приятель.

Ребус снова остановился. Посмотрел на свою руку, на ее пальцы, ухватившие его рукав.

– Конечно знаю, – сказал он вкрадчивым голосом. – Это Малькольм Фокс.

Секунду-другую казалось, что она сейчас взорвется, но тут по его лицу расплылась улыбка.

– Ты иногда ведешь себя как настоящий сукин сын, – сказала она, отпуская его.

Ее рука сжалась в кулак, и она ударила его в плечо. Ребус поморщился и потер ушибленное место.

– Ты, наверное, тренируешься с гантелями? – спросил он.

– Побольше, чем ты, – отрезала она.

– В том же зале, что и твой дружок из прокуратуры? Он опять пригласил тебя на дешевый обед?

– И совсем не смешно.

– Тогда почему ты улыбаешься? – спросил Ребус, когда они двинулись дальше.

– Фокс прибирает к рукам все материалы по делу, – сказала словно невзначай Кларк.

– Да, это факт, – подтвердил Ребус.

– Так что если ты намерен заняться раскопками…

– Придется пожертвовать собственным достоинством, только и всего, – сказал ей Ребус.

– Но в баре…

– Если бы я сразу начал пресмыкаться, он бы заподозрил неладное. – Ребус метнул взгляд в ее сторону. – Прохожие могут ошибочно прочесть в твоих глазах завистливое восхищение.

– Могут, – подтвердила Кларк, продолжая смотреть на него широко раскрытыми глазами.

В диспетчерской просмотрели все данные, полученные в ночь аварии из западной части города, но не нашли ничего, кроме звонка того самого водителя, который сообщил об аварии. Ребус тем не менее запросил подробности и все записал в блокнот. Он вспомнил, что звонившая ехала домой по окончании смены в ливингстонском супермаркете. Он набрал ее мобильник – она оказалась на работе. Спросила, как дела у Джессики Трейнор.

– Поправляется, – сказал ей Ребус. – У меня к вам несколько уточняющих вопросов. Когда вы остановили машину, вы никого и ничего больше не заметили поблизости?

– Не заметила.

– Никаких указаний на то, что во время аварии она могла быть не одна?

– А что, разве там был кто-то еще?

– Мы пытаемся восстановить картину происшествия, миссис Мьюир.

– Она была на водительском сиденье.

– И дверца была открыта?

– Вроде бы.

– А сапожок?

– Я понятия не имею. Я думаю, от удара он мог…

– Вы не помните, он был застегнут или нет?

– Не помню. – Она помолчала и спросила, важно ли это.

– Не очень, – заверил ее Ребус. – И никаких других машин вы не видели? Никаких габаритных огней на дороге?

– Никаких.

– Я понимаю, что спрашиваю у вас слишком много, но, может быть, вы по пути заметили какие-нибудь встречные машины?